Причина?
Тоже очевидна.
И довольно глупа, если так посудить.
Я…не хочу умереть от отравления. Точнее, от отравления во время ожидания смертной казни в темнице.
С той ночи кошмары не прекратились. Они стали моими еженощными спутниками. Каждый раз, проваливаясь в сон, я видела того Эштона, пришедшего навестить меня в темной холодной камере под дворцом.
Он был с мечом из сокровищницы покоренной им страны, смотрел так холодно и презрительно, и вопреки тому, что лицо его было тем же, что и у того парня, с которым я провела бок о бок столько дней, казался незнакомцем.
Иногда сон повторял события прошлого. Но чаще, он менялся. В одной версии Эш заливал мне в глотку яд и смотрел, как я задыхаюсь, корчась на полу, расцарапывая ногтями горло. В другой раз, он пронзал меня клинком. Бывало, что сносил голову с плеч. Иногда события смешивались: отравление, потом уже клинок.
Никакие мольбы или клятвы, никакие просьбы, угрозы, слезы – ничего не могло его остановить.
Я просыпалась в холодном поту посреди ночи не могла больше уснуть. Было страшно.
Яд корберы если его принимать понемногу, но регулярно, не смертелен. Тело постепенно привыкает к токсину и учится ему сопротивляться. Лишь один этот факт существенно меня успокаивал. А бонусом шло то, что после его принятия я могла уснуть. Кошмары стали редкими. Но, как бы того не хотелось, сниться они мне не перестали.
Эш прекращает ходить туда-сюда и резко останавливается, решительно протягивая ко мне руку. Отдаю ему его меч, но он качает головой.
- Давай сюда. Яд. Он же сейчас при тебе.
Как он узнал? Мысли мои читает?!
- Точно при тебе… - этим тоном голоса можно резать сталь.
Оказывается, до этого были цветочки.
Тогда мне, хоть я и думала так, страшно на самом деле не было.
Не когда он обвинил меня в слежке, не когда сообщил, что адресованные мне письма прошли через его руки, даже не тогда, когда он безапелляционно заявил, что я уже порядком причинила ему боль и отныне ему решать, дар я его или проклятье.
Поджимаю губы и молча лезу во внутренний карман мундира, где с тех пор, как его принес мне Сойер, хранится злополучный пузырек.
Эйдж сцапывает вещицу и тут же бросает на пол. Закаленное стекло лязгает по плитке, но мужская нога что есть силы придавливает сверху, заставляя склянку превратится в кучку осколков. Содержимое пузырька растекается по полу. Зловеще, но лучше пусть вымещает гнев на стекле, чем на мне.
Молчание.
- Тренировка уже закончилась? – подает голос целитель, поднимая к глазам запястье с часами.
- Начался дождь.
Не смотрю на Эша, прижимаю к губе ткань, боли практически нет, губу не саднит и не жжет, как до этого.
- О, я мог бы догадаться, с вас уже накапали лужи на мой пол.
Жалкие попытки разрядить обстановку от священника похвальны, но едва ли помогают. Смотрю вниз, вместе с капающей с одежды водицей смешался буро-коричневого цвета пролитый яд.
- Вы… - начинаю я, приподняв брови.
- Прошу прощения. Вторая наша встреча, а я так и не представился!
Многозначительный взгляд молодого храмовника в мою сторону заставляет Эштона напрячься. Однако, я не чувствую от этого добродушного ангелоподобного невинного человека никакой угрозы.
- Адэр Ниол, послушник столичного храма богини Алетеи.
- Послушник?
- Готовлюсь принять сан, но никаких обетов еще не давал. Когда началась война, я решил присоединится к армии в качестве лекаря поскольку…
- Ты спрашивала, кто пятый мастер, - перебивает Адэра Эйдж недовольно. - Это он.
Мои брови ползут вверх. Ничего себе.
Добродушное лицо этого Ниола и его религиозность никак не вяжутся с образом искусного мечника, готового убивать врага. Его имя кажется мне знакомым. Нет, не тогда в храме, где-то еще…
- Вы – брат Селесты! Тот, за которого она просила спросить о переводе в столицу! Я – Вивиан Велфорд, мы с вашей сестрой подруги, учились вместе на курсе.
Широко улыбаюсь, протягиваю руку, перехватив клинок Эштона другой рукой, и жизнерадостно пожимаю протянутую ко мне ладонь послушника храма, всматриваясь в его лицо. Сходство с Селестой минимальное.
Да, точно! Помню, я же пришла к отцу поведать о его любовнице и ребенке в ее чреве, который был не его, и взамен попросила исполнить просьбу, о которой подруге так неловко было меня просить.
- Верно. Значит, уже три раза. В таких случаях люди говорят, что судьба.
В небольшом лазарете снова воцаряется неуютная тишина. Но, кажется, испытываю дискомфорт только я.
- Это ваш меч?
- Нет, это…
Стреляю взглядом в мрачного Эйджа, но он не помогает. Таскал его при себе два года, молча принял в качестве подарка, уже тогда зная, но не возмущаясь, что Деккер не мог быть дарителем подобной вещи, а теперь без причины вдруг всучил обратно. Сами не без греха, сударь!
- Занятная вещица.
- Эм, да, это…
Адэр касается пальцами красной кисточки. Ошиблась. Я думала, он имел в виду меч. Приняла за ценителя оружия, раз он мечник. Или все же мастерство его заключается в иного рода сфере…? Мускулатура посредственная, да и реакция такая себе.
Странный он. Вокруг мужчины аура отстраненности и чего-то нереального. Прямо как в храме, такое же чувство раболепия и какой-то ничтожности вселяет одно его присутствие.
- Если не ошибаюсь, таким обычаем известны северо-восточные земли империи, провинция Элестрия, где жены, провожая мужей в военные походы и странствия, повязывают изготовленную своими руками кисточку на рукояти их орудий, эта вещица служит символом любви и оберегает мужчину в пути.
Хе-хе.
Поворачиваю голову и встречаюсь с Эштоном взглядом. Не мне одной сегодня прощаться с тайнами.
- Не знала, что ты, оказывается, женат.
Шутка не заходит.
- Не неси ерунды.
Полковник явно не в духе. Грядет очередная буря.
- Я, эм… я, пожалуй, пойду, поужинаю, - лекарь-священник наконец понимает, что ему лучше спасаться отсюда бегством. – Трудно откровенничать с незнакомцем, о котором ничего не известно. Прикройте за собой дверь, когда будете уходить.
После спешного побега Адэра Ниола мы с Эшем остаемся наедине.
- Незнакомец, - тихо катает во рту главный герой.
- Слушай, насчет этого яда…Я…Просто, понимаешь, я… - пытаюсь подобрать слова, но ничего не выходит.
Как мне это объяснить? Очередной порцией вранья и недомолвок? Уже было, проходили. Потом, когда раскроется правда, будет еще хуже. Но и не скажешь же, что я до одури боюсь, что однажды по мою душу явится его альтер-версия.
- Это так, правда?
В серых глазах Эйджа залегла тень. Тьма, которая медленно и незаметно разрушала, поглощала всё.
- Нет, - качаю головой. – С близкими сложнее. Чужому человеку проще поведать о тревогах, потому что вы вряд ли встретитесь когда-то снова. А те, кто дорог…В их глазах хочется быть лучше, чем ты есть на самом деле.
Тень в глазах Эша таяла, и я вздохнула с облегчением. Он протянул вперед ладонь и коснулся кончиками пальцев моей руки. Я не стала дергаться или убегать, и мужчина улыбнулся.
Однако, эта многообещающая улыбка не предвещала мне ничего хорошего. Сначала наругают, а потом приласкают.
Остается только один выход:
- Желание! Мое желание! Использую свое право победительницы в спарринге!
15
Эштон хмурится и сжимает губы. Вероятно, ожидает подлянки. Но, молчит, предлагая мне говорить дальше.
Облизываю губы и поясняю:
- Время. Дай мне время во всем разобраться. Не дави на меня. Будет лучше, если мы пока побудем друзьями, хорошо?
- Но мы не друзья.
Накатывает разочарование. Он прав, но…Это то, что мне нужно сейчас. Я же итак иду на компромисс.
- Мы – товарищи, - мужчина вспоминает мой давний каламбур.
Полковник Эйдж усмехается и вдруг гладит меня по голове. Странно. Но приятно. В последний раз так со мной обращался в детстве дедушка.
- Это целых три желания. Но…хорошо.
- Спасибо.
Выдыхаю с облегчением и мягко улыбаюсь.
И я, и главный герой должны все хорошенько обдумать. Настоящие ли это чувства, не стану ли они со временем просто пылинками на ветру, стоят ли предаваться с головой мимолетным ощущениям…Пока идет война, а вокруг все переменилось, отклонившись от сюжета и от моего изначального прошлого, я не могу рисковать. Не могу быть ни в чем уверена. Даже в самой себе.
На следующий день после выяснения отношений в лазарете – тема яда, к моему счастью, была забыта – в Гаскилл прибыл генерал Вальтер.
Это пожилого возраста седой мужчина с пышными усами, полноватого телосложения, но в прекрасной для своего возраста физической форме.
Следующей за ним армии не было конца или края. Со стен крепости виднелось целое море людей - несколько десятков тысяч солдат.
Вместе с остальными офицерами во главе с полковником Эштоном мы вышли церемониально встретить генерала, других вышестоящих по званию и отдать им честь.
В рядах прибывших младших офицеров я заметила Данте и обменялась с ним короткими улыбками. Друг жив и невредим, это замечательно.
Армия разместилась на территории вокруг крепости, где еще недавно был лагерь аргонского войска, только самые высокопоставленные остались в городе.
Генерал Вальтер взошел на помост, который использовался подполковником Фишером и потом Эштоном для публичных объявлений и приказов, и произнес небольшую, но весьма лестную речь в адрес защитников Гаскилла.
Он не спрашивал о предательстве коменданта крепости и моего бывшего командира, не обмолвился о них даже словом, так что, разумно было предположить, что ему об этом давно было известно.
Вальтер похвалил Эйджа, особенно его быстрый маневр по перебросу дивизии, удостоил отдельного внимания заслуги полковника и его приближенных в контратаке во время штурма крепости и подчеркнул, что подобного невозможно было добиться без вклада в общее дело каждого солдата.