Только, если бы хоть что-то из этого могло приносить безусловное счастье.
Перед классной комнатой, где проводятся пары по этикету, как-то чересчур оживленно. В коридоре толпа, что приходится проталкиваться вперед. В груди растет раздражение.
Какого даррга тут забыли, ни во что меня не ставят?
Собираюсь громко приказать впереди стоящим расступиться, когда макушка, преграждающая обзор, вдруг сама отходит в сторону, открывая мне вид на причину столпотворения.
- В чем смысл упорной учебы? Посмотри, такие, как он, в итоге окажутся на самом дне. Там им и место, - тихо говорит подруге стоящая рядом со мной девушка.
Хмуро смотрю, как повалившийся на пол из-за сильного толчка Эйдж медленно поднимается. Виновник произошедшего посылает ему провокационный взгляд и усмехается.
До чего он похож на противную и мерзкую крысу. Слов задиры мне не слышно, пусть и вижу, что губы у незнакомого мне бугая двигаются. Вряд ли из этого рта вылетает что-то хорошее.
Глаз Эштона из-за длинной спадающей на лицо челки не разглядеть.
- Почему бы ему просто не извиниться?
- Если меня ударили, я не прошу за это прощения. Ройгар больной?!
- Тише, услышит!
По толпе наблюдающих за разворачивающейся сценой проносятся шепотки.
Ройгар?
Вглядываюсь в лицо блондина выдающейся комплекции. Это не мышцы, а жир. Но и для того, чтобы передвигать эту тушу и необъятное пузо, требуется немало сил.
Кто он вообще такой? Не припомню, чтобы у Эйджа были терки с этим пареньком.
В моем оригинальном прошлом и на страницах книги человек с этим именем не упоминался, как, впрочем, и данный эпизод перед занятием по этикету не происходил.
Я ничего не сделала, а сюжет начал меняться.
Почему?
В груди селится нехорошее чувство.
- Зачем вообще академия принимает таких, как он? Ясно же, что это просто пустая трата ресурсов…
Собравшиеся студенты ничуть не жалеют Эйджа.
Разве он не должен быть в их глазах жертвой, что за логика такая?
Морщусь и вдыхаю, а затем выдыхаю. Я сама была точно такой же. И точно не мне их судить.
- Слышал? Моли о прощении. И может быть, я снизойду до того, чтобы принять твои извинения, если в них будет достаточно искренности, - здоровяк Ройгар говорит громче, чтобы слышно было всем наблюдающим.
Да он явно наслаждается вниманием! Псих!
Я смотрю на часы на своем запястье.
До начала пары еще пять минут. По правилам академии преподаватели не вмешиваются в студенческие разборки, все, что может сделать суровая дама, ведущая у нас этикет, это приказать народу расходиться под предлогом начала занятия.
Ройгар оббегает толпу взглядом своих мелких крысиных глазок - из-за жирных щек они смотрятся на лице очень непропорционально - и ждет потешавшей бы его эго мольбы о прощении.
Но Эйдж, присевший на корточки, чтобы собрать вывалившееся на пол содержимое сумки, не обращает на него внимания. Будто бы окружающих и обидчика не существует вовсе.
Не могу не признать, как глупо и жалко со стороны выглядит поведение этого Ройгара. Вид этот для меня как очередная оплеуха.
Неужто, я тоже была такой?
Бугай выходит из себя и приближается к Эйджу, наступая ногой на что-то, до чего рука будущего героя всея империи не успела дотянуться.
- Действуешь мне на нервы. Может, мне стоит как следует проучить тебя, а, Эйдж?
Когда руки Ройгара уже тянутся вперед, беря за грудки не сопротивляющегося Эштона, я тоже теряю терпение.
Выхожу из толпы в образовавшийся произвольно круг, в котором разворачивается сцена с двумя мужчинами в главных ролях и не останавливаясь, чтобы подумать, хорошенько пинаю Ройгара под колено.
Да, вот так, детка! Мне сразу заметно легчает. Прошлую себя побить никак не получится, но и так сойдет. Выместить гнев на заслуживающем это Ройгаре ведь не испорит мою и без того неважную репутацию? Если что, я просто стала возмездием, возвращающим на верный путь, для зарвавшегося однокашника.
Толстяк визжит как свинья и падает на пол. Такого подлого удара он не ожидал. Прости, я не отличаюсь чистой совестью. Тихий хруст после удара говорит о том, что сустав пострадал серьезно.
- Даррг тебя побери, какая тварь посмела…
Ор Ройгара резко смолкает, когда он, подняв голову, четко разглядывает мою возвышающуюся над ним фигуру.
Кто-то помогает блондину подняться – видимо, друзья-подпевалы – и поддерживает под плечами, чтобы этот свин не повалился снова на пол.
- Ну? – я вздергиваю бровь, кривя усмешку одним уголком губ.
Новые шепотки в толпе студентов.
- Вивиан Велфорд? Из семьи Велфордов? Эта та самая, которая сестра…
- Второй клинок академии, говорят, что на прошлой тренировке ей почти удалось вызвать эфир…
Не обращаю никакого внимания на голодных до зрелищ наблюдателей и выжидающе смотрю на Ройгара.
- Леди Велфорд, что вы имеете в…
- Разве ты не должен просить у меня сейчас прощения? – я выдавливаю надменный смешок. – Если следовать твоей логике, мне было нанесен вред средней тяжести. Так что давай, вперед, моли о снисхождении и прощении. Действуешь мне на нервы. И, это, побольше искренности, что ли.
Машу рукой, предлагая толстяку начинать. Если академия - это королевство, то я его королева. Оскорбить меня выльется проблемами во сто крат.
Среди студентов раздаются смешки. Жирное лицо минуту назад грозного задиры теперь заливается краской, по вискам катятся капельки пота. Публичное унижение - в этом за годы учебы я прям поднаторела.
- Это…
- Леди Вивиан, вы, наверное, только недавно подошли! На самом деле, этот босяк первым начал, нанес оскорбление моему другу, - лебезя вступается за Ройгара его дружок, поддерживающий массивную тушу товарища своей правой рукой.
- Вот как? Ну, и что произошло? – протягиваю надменно и скрещиваю руки на груди, якобы ожидая объяснений.
Ответом мне является тишина.
Раз уж влез, хотя бы попытался соврать убедительно, что ли. Пустые слова на ветер.
Закатываю глаза и наклоняюсь, подбирая с пола последнюю вещь, которую не успел убрать в сумку Эйдж. Грязная от придавившей ее сверху подошвы толстяка алая кисточка на рукоять меча оказывается отдаленно знакомой.
Да…тогда в темнице, с доставшегося из сокровищницы павшей Аргоны «Шепота ночи», единственного в своем роде клинка, свисала именно эта заурядная безделушка. Хранит в себе какую-то ценность для главного героя?
Оборачиваюсь, отряхиваю от пыли кисточку, и вытягиваю ладонь в сторону Эйджа, тая в глубине души невыразимую робость вперемешку с неловкостью.
- Держи.
Словно приманиваю орешками пугливую белочку в парке, ну честное слово.
5
Лицо Эштона приобретает невиданное мною прежде, и следовательно, нечитаемое, выражение. Не касаясь пальцами моей ладони, он быстро и безмолвно забирает алую кисточку для меча и прячет в карман брюк.
- Эй, родишь ты сегодня извинения, или мне их всю ночь ждать? – задиристо спрашиваю я у зачинщика всей этой сцены, чувствуя, что мое настроение как-то заметно улучшилось.
Однако, не всем так весело, как мне.
Ройгар кривит губы, на лбу его выступил холодный пот.
Верно, чем быстрее тут со всем покончишь, тем выше у тебя шансов спасти свою ногу. Сейчас она должна порядком агонизировать.
- Прошу…прощения, леди Велфорд.
Слова даются парнишке с трудом. Не столько виновата физическая боль, сколько страдающая под гнетом наслаждающихся зрелищем столпившихся студентов аристократическая гордость.
К счастью, я от этого атавизма избавилась. Нелегко же мне сие далось, даже умереть пришлось!
- Отлично. Теперь повтори, только в этот раз обращаясь к нему, - киваю на уже развернувшегося в сторону классной комнаты Эйджа.
Мертвая тишина.
Только ленивому не известно про наши с Эштоном столкновения и мое к нему полное чистой ненависти отношение.
Еще бы не быть в шоке от покинувших мой рот слов!
Вышеназванный замирает на месте. Не оборачивается, по спинам я эмоций, увы, не читаю. Тск, жаль.
- Прошу прощения, Эйдж, - сипло выдавливает толстяк.
Киваю, и Ройгара уносят под руки в сторону медицинского пункта. Это лучшее, на что он был способен.
Над головами учеников звенит трель, пара вот-вот начнется. Народ расходится, активно обсуждая увиденное. Эйдж проходит в аудиторию, сжимая в кармане руку, не удостоив ни взглядом, ни словом свою «спасительницу». Остается только любоваться его спиной.
Какой упертый. Как будто я так горю желанием тебе помогать, дарргов ты отравитель!
В подростковом возрасте он еще хуже, чем во взрослом. Просто… я виновата, и искупить прошлые поступки можно только хорошими делами.
Топаю вслед за Эйджем и, игнорируя взгляды друзей и просто одноклассников, плюхаюсь на вечно пустующее соседнее место за столом своего недавнего врага и как ни в чем не бывало достаю из сумки учебник и тетрадь с пером.
Ха, он явно в шоке!
Краем глаза отмечаю, что фигура главного героя этого мира растерянно замирает на пару мгновений, голова поворачивается, взгляд сканирует класс. Очевидно, желает сбежать подальше. Словно я прокаженная какая-то.
Губы сами собой расплываются в улыбке.
Упс, к сожалению, других свободных мест в классе нет.
Если только Эйдж не желает сидеть вместе с Данте, на моем бывшем месте, ибо я никуда уходить не собираюсь. Оказываюсь права, он не желает, и когда в аудиторию вплывает наша преподавательница этикета леди Мантис, уныло опускается на свое место.
Мы так близко, что, отведя в сторону колено, я могу коснутся его бедра. Давлю довольную улыбку, пытаясь держать привычное хладнокровно-презрительное выражение на лице.
Леди Мантис вещает о том, как следует вести себя на светских вечеринках и сборищах, что каким прибором и в каком порядке есть – скука смертная. Все это дворяне усваивают еще в детстве чуть ли не с материнским молоком.
Подпираю щеку рукой и нагло наблюдаю за старательно выводящим в тетради конспект Эштоном.