- А теперь, выметайтесь все отсюда, пока не явился этот полоумный принц.
Упертости Адэра позавидуешь. Впрочем, так же, как и моей. Разговоры будут длинными, лучше не терять времени, пока еще есть возможность скрыться, остальным нельзя ее упустить.
Когда восемь солдат, Маллет, осторожно держащий на руках бездыханную Далию, и Сойер, бросив напоследок на меня мрачные взгляды, седлают лошадей и исчезают в направлении, где на горизонте не вздымается марево огня, я возвращаюсь обратно в бальный зал.
На одной из пустых больничных коек сгорбился послушник храма. Рядом с ним лежал «Шепот ночи».
Присаживаюсь на кровать напротив.
- Если Эреб здесь и до сих пор жив, то где-то есть и Алетея? Почему бы богине самой не разобраться со своим противником? Она уже сокрушила его один раз, сможет и второй.
Следуя логике вещей, раз уж эти божества действительно бессмертны, то пусть и проблемы меж собой решают друг с другом, зачем ввязывать в это людей, не понимаю.
- Она еще не восстановилась после прошлого с ним сражения.
Прошло без малого…даже не знаю сколько именно, но парочка тысяч лет точно наберется. Эреб вон, вполне себе целенький, строит планы по мировому господству и уничтожению человечества.
Адэр невесело улыбается и объясняет:
- В отличии от повелителя мрака и тьмы, у богини полно и других обязанностей. Все сущее, жизнь - зависит от ее усилий. Поддерживать такой миропорядок в одиночку непросто…Если честно, после той битвы Алетея зареклась вмешиваться в судьбу людей.
Эта история напоминает мне отношения родителя и повзрослевшего ребенка. Даже если она дала тебе жизнь, это не значит, что она всегда будет рядом, защищая тебя от всех бед и невзгод. Ребенку нужно учиться самостоятельности, самому отстаивать свои интересы.
Нет смысла ждать от нее помощи – таков посыл в словах паладина.
Киваю.
Понятно.
Если даже в прошлом она не вмешалась и позволила Эребу в теле Эштона творить бесчинства, и, кто знает, уничтожить этот мир, повергнув его в вечную ночь, то сейчас точно не стоит ждать никакого снисхождения от богини света и истины.
- Запечатай его во мне.
- Что? – резко возмущается и хмурится Адэр.
- Так подумать, храм на протяжении стольких лет пытался подавить Эреба собственными усилиями, жертвуя своими служителями, но даже так, находились люди, которые не могли противиться его искушениям. Будь у вас иной выход, вы бы давно уже поступали иначе, не толкая своих людей на сомнительный путь служить недолговечными оковами бессмертного бога, - заключая я.
Меня можно назвать категоричной и упрямой, но я не глупа.
- Так и есть, - продолжаю. - Ты думаешь, что пока Эреб в теле Оливии, сможешь с ним совладать и сковать его в себе, освободив ее.
Решил, значит, принести себя в жертву высшей цели. Довести до конца то, чего не смог достичь в прошлой жизни.
- Ты не подходишь, - отказывается сразу парень. - Запереть его должен тот, кто ему противоположен, кто-то светлый, с верой в добро, непоколебимый и праведный. Ты много страдала, что в той жизни, что в этой…Вивиан, прости, но в тебе столько печали и гнева…Если будешь даже самую малость неосторожна, то окажешься поглощенной тьмой и станешь его рабыней.
Вынуждена с ним не согласиться. Если Адэр думал, что его слова могут меня расстроить или остановить, то он глубоко ошибается.
- Напротив. У каждого есть слабости и темные стороны. Никто не может гарантировать, что выдержит боль и не поколеблется. Мы с тобой абсолютно равны. Не надо быть высокомерным, полагая, что твое религиозное воспитание и духовность поможет тебе быть более благонадежной жертвой. Это бред.
Сглатываю, немного помолчав и бросив взгляд в окно. Уже близко.
- Потому что я привыкла к боли, привыкла к темноте и холоду, привыкла к тому, чтобы быть отвергнутой, я подхожу. Это должна быть я. Но не столько из-за того, что меня не удивить тьмой в сердце и не обмануть жалкими обещаниями лучшего будущего. И не потому, что я знаю, какого это – жить во мраке и мне не привыкать к страданиям… Даже не по причине, что я знаю, что счастье и горе - две стороны одной медали, а надежда неискоренима…У тебя есть семья: родители, сестра, любимая девушка; ты лечишь вместо того, чтобы убивать, подчиняясь приказам…
Адэр перебивает, в глазах праведный гнев и некая за меня обида:
- У тебя тоже есть дорогие люди!
Да. Далия да Эш. Может, еще несколько знакомых, друзья, но я знаю, что не стань вдруг меня, они бы поскорбели, но сильно на их жизни эта потеря бы не повлияла. Да и сестра с моим бывшим врагом тоже бы оправились, время лечит любые раны.
- Погоди. Не перебивай! – все же улыбаюсь я. – …Но даже это не причина, почему тебе следует со мной согласиться и уступить.
Это может сработать. Стоит попробовать. Еще тогда, в храме я кое-что смогла заметить. Мой эфир…я прекрасно знаю на что способна, и продержаться тогда было явно за гранью моего предела. К тому же, с момента, как открыла заново глаза, сила моя, казалось, не совсем моя, а будто взятая взаймы…
Протягиваю вперед руку и касаюсь рукояти меча с черным словно мгла лезвием. Не поддающееся счету число жизней было загублено сим орудием. Те, кого оно лишило жизни, те, кто по ним скорбел…
«Шепот ночи» медленно охватывает бледно-голубое сияние. Я вливаю чуть больше сил, и эфир доходит до самого острия. Кажется, что, если немного постараться, можно даже очистить клинок от черноты, и он засияет светом. Обычный меч такого потока маны бы не выдержал.
Адэр непроизвольно вздыхает, с благоговением наблюдая за тем, как черными струйками закручивающегося лентами и рассеивающегося в воздухе дыма покидает «Шепот ночи» тьма. Клинок засиял ярче, словно звезда во тьме.
- Как это возможно? – шепчет вопрос паладин, мой друг, но я и сама не знаю ответа.
Все началось задолго, до того, как я начала искать причины.
Пожимаю плечами. На ум приходят единственно подходящие слова:
- «Возможно, ты ждешь искупления, но откуда ты знаешь, что ты – не спасение других».
На то, чтобы запечатать в себе Эреба и стать его очередными оковами Адэра толкает чувство долга, взращенное в нем с детства и любовь к Оливии. Пусть он и не сказал об этом вслух, но мне стало ясно, едва он назвал ее коротким именем. Подозревает ли принцесса о его чувствах, отвечает ли взаимностью – не важно.
Все это мне знакомо и одновременно чуждо.
Я делаю все ради себя.
Почему прошлый Эштон позволил Эребу бесчинствовать, почему добровольно отдал всего себя, и оказался в итоге поглощенным темным властелином?
Ни тиран, также предававшийся разрушению всего сущего вокруг себя, ни прошлые хозяева тел, в которых прежде паразитировал бог, в конечном итоге не доходили до того, чтобы оставить на его произвол самих себя.
В отличии от Эйджа, они продолжали сопротивляться, продолжали жаждать, желать, цепляться за жизнь. Но ему…
Ему было нечего больше терять. Он полностью сдался.
Проигрываешь не тогда, когда терпишь неудачи и падаешь, а тогда, когда перестаешь бороться, когда отказываешься подняться – этому нас учили чуть ли не на первом занятии по боевой подготовке.
Тренер Пим измывался словно был исчадием бездны во плоти, сгонял с нас семь потов, многие не выдержали и отчислились или перевелись на другие специальности, но те, кто остался, продолжали, неся поражения, вставать, снова и снова набивая шишки, следовать указаниям тренера, бороться, против других и против собственной слабости, становясь в итоге сильнее.
Мне претят эти игры с бессмертными. Претят властолюбцы и повелители. Храм, почитающий давно отвернувшуюся и покинувшую их богиню. Чужие ожидания.
Я просто дрейфующий в море корабль, не способный бросить нигде якорь. Дерево без корней. Бабочка без дома.
Далия, у которой я бы хотела просить прощения, Эйдж, перед которым виновата не меньше, два дорогих человека, которых хотелось бы спасти…их здесь нет.
Они живы только в моей памяти. И эта память о них, печальная, с проблесками счастья, делает меня такой, какая я есть сейчас.
Просто приняв и осознав это все, страх становится не важен. Я не боюсь смерти, не боюсь жизни, мне не страшен отказ, не страшно разочарование, не страшна любовь и расставание.
Людские сердца сложны. У каждого есть темная сторона. У каждого есть светлая сторона.
Единственный способ победить тьму в собственном сердце – научится ее выносить.
Дорожите ей. Смакуйте ее. Встречайте ее с распростертыми объятиями. А затем действуйте, невзирая на нее.
За окном слышится шум от многочисленной армии. До нас доносится вибрация от марша солдат и топота лошадиных копыт.
- Вивиан Велфорд! – доносится сочащийся триумфом увеличенный многократно с помощью артефакта голос принца.
Я выглядываю в окно.
Вон он.
А с ним рядом девушка. Принцесса, не сложно догадаться. Совершенно не связанная и ничем не скованная – не то, как следовало бы обращаться с похищенной против воли.
Две фигуры за воротами поместья на пустой подъездной дороге. Аргонский корпус поодаль, на ближайшем холме. Солдаты с опущенными мечами, держат над головами горящие факелы. Словно говорят, мы не собираемся вам вредить, но лучше бы вам подчиниться и отказаться от сопротивления. С таким перевесом в силе вряд ли случится диалог на равных.
- Все кончено! Сдавайся!
Ничего не кончено.
Это просто очередное препятствие на моем пути. Если упаду, просто встану снова и продолжу брести вперед.
Стоило дать волю эфиру, как сила во мне словно бурлит, ожидая выхода. Она ведет меня.
А может, я всегда была так сильна, просто не знала, на что способна? Металась из стороны в сторону, боялась и переживала, следовала «сюжету», но перед кем мне искать искупления?
Поднимаюсь на ноги и беру меч, и прикрепляю на пояс «Шепот ночи».
- Пойдем? – улыбаюсь смертельно бледному Адэру. - Меня зовут.
- Вивиан…нет. Мое предназначение…
- Не глупи.