– Я преподал, Лер, – немного самодовольно усмехается он.
– То есть? – не понимаю я.
– Есть некая неофициальная организация… если проще – группа плохих ребят, которые за некоторую плату изобьют кого твоей душе угодно. Вот я и заказал у них Антона. Видимо, твой Савва работает с этими парнями.
Это как воспарить в небо на короткий срок и со всего размаха впечататься в бренную землю. Мордой в грязь. Наверное, именно так появляется и тут же умирает надежда.
Савва и правда из плохих ребят, и берёт за свои плохие дела деньги. Чёрт.
А Рус? Зачем ему или им Климов? Хотят к себе в команду хорошего бойца? Бред! Руслан никогда не согласится на подобное! И деньгами, сколько бы они ни брали за свои услуги, чтобы ему платить, его не приманишь! На что они рассчитывают? На что рассчитывает Савва?!
Чёрт, какая бы информация мне ни открывалась, вопросов становится только больше.
И ещё…
– Сём, эти парни… Они только избивают? Или…
– Убийства? Сдурела, Ладова? Обычная шпана из неблагополучного района. Таким, как они, ничего другого не остаётся.
– Всякий, кто так думает, заблуждается, – говорю я сквозь зубы. – И ты тоже. Каждый человек, в каком бы районе он ни родился и ни рос, в первую очередь обязан думать своей головой, а не искать лёгкого заработка. Глянь на наш район! Благополучный же! Но тот или иной занимается криминальными делишками. Придурки.
– Может, ты и права… Мы сами с парнями иногда пользовались услугами Тохи…
– Поэтому ты боишься, что они узнают о твоей причастности к его нынешнему состоянию?
– Каюсь, но да.
Трус. Все они трусы. Савва тоже. Потому что боится трудностей и выбрал лёгкий путь.
– Хорошо. Как ты вышел на этих парней? Где с ними встречался?
– Звягинцев*, наш одноклассник, рассказал мне о них. А встречался я с ними в городе, в каком-то захудалом ночном клубе.
– Гранж.
– Да, что-то такое было в названии. Знаешь это место? Хотя, раз ты связалась с одним из них…
– Простое совпадение, – вновь перебиваю я Семёна, поднимаясь на ноги. – Спасибо за занимательную беседу. Я пойду.
– Лер, – тормозит он меня, оборачиваясь через плечо. – Мы же договорились, что ты никому не слова?
– Твои дорогие друзья узнают об этом точно не от меня. Не переживай.
Как же они мне все отвратительны! Все! Поголовно!
Вот из-за таких, как они, я обязана стать следователем!
– Лер, мы домой, тебя подвезти? – вырывается меня из сумбурных мыслей голос Зефирки.
Смотрю на подругу, затем на её парня. Руслан зачем-то нужен им. И я буду не я, если не узнаю зачем.
– Да. Только не домой. Подбросите до города?
*речь о Звягинцевом Сергее, приятеле Руслана Климова, который и был причастен к нападению на Руса в книге «Держись подальше»
Глава 13. Савва
Я не люблю алкоголь, я говорил, но, направляясь в Гранж, я намеривался нажраться.
Тупо хотелось забыться и ни о чём не думать. Особенно о Рыжей.
Но по приезду в клуб я вижу пьяные рожи своих знакомых парней, за стол которых поначалу присаживаюсь, наблюдаю, как Кир, облизывая сальным взглядом официантку, пристаёт к девчонке, которая и слова сказать против не имеет права, если хочет сохранить работу. Мне становится противно. Отец точно так же приставал к моей маме, возвращаясь домой едва живой от алкоголя. А я никогда не хотел быть похожим на него.
Плюю на свои намерения и иду к барной стойке, чтобы заказать себе колы.
На душе паршиво, но алкоголь не выход. Не хочу уподобляться тем, кто перестаёт быть человеком, заливая в себя стакан за стаканом. Не хочу становиться пьяной свиньёй.
Не хочу иметь ничего общего с отцом.
Но похоже, именно в него я и превращаюсь.
Не знаю, с чего он начинал шествие по кривой дорожке, но вполне может статься так, что так же, как я, избивал ни в чём неповинных людей.
Чёрт, я был готов понести наказание. Более того, как я только увидел, что Рыжая не пострадала, и понял, за что на меня налетели, я жаждал, чтобы мне воздали по заслугам. Было бы справедливо, если бы и меня избили тогда, когда я не мог защищаться.
Но Лера…
Эта девчонка буквально переворачивает всё с ног на голову, если находится в диапазоне пары метров. Она защитила меня. Меня! Того, кто нагло использовал её, врал в лицо, недоговаривал, злился и не желал раскрывать всей правды.
Она посчитала, что моё сочувствие было фальшивым, но всё равно не смогла смотреть, как меня бьют. По заслугам, между прочим, что она тоже знала. Я совершенно точно её разочаровал, разозлил, но не перестал ей нравится. Почему? Что такого она во мне разглядела, что не хочет сдаваться? Другая на её месте уже давно бы плюнула на меня. А этой словно невдомёк, что у плохих людей не всегда есть веские причины быть плохими.
Взять хотя бы моего отца. У него не было веских причин становится своего рода криминальным авторитетом, не было веских причин организовывать подпольные бои и получать с них деньги. Он выбрал лёгкий путь за что и поплатился жизнью. Своей и маминой заодно.
Мама…
Чёрт, Лерка больше похожа на неё, чем на свою биологическую мать. Рита, конечно, такая же добрая и чуткая, как Рыжая, но не такая открытая, напористая и честная. В ней что-то сидит. То, что она сдерживает и прячет ото всех. Что-то тёмное, что ест её изнутри, заставляя выворачиваться наизнанку, чтобы быть лучше, чем она есть. Словно она совершила преступление и теперь пытается его искупить.
А Лера не способна на преступления. Она, как и моя мать, топит за справедливость, желает бороться с преступностью, готова лечь на рельсы, мчащегося по ним поезда, лишь бы докопаться до правды.
И она не хочет признавать, что во мне нет ничего хорошего, как долгое время моя мама не хотела признавать, что её муж то ещё дерьмо.
Чёрт, я реально повторяю его судьбу, а заодно вынуждаю Леру повторить судьбу своей матери! Как такое вообще могло произойти? Зачем? Что я должен понять? Что мне необходимо не допустить?
Залпом выпиваю холодную колу, чтобы она хотя бы на мгновение заморозила мои мозги, но она лишь дерёт горло и вырывается обратно затяжной отрыжкой.
– Могёшь! – хлопает меня по спине рука Кира, появившегося рядом. – Грыз пришёл, он говорил, что хочет с тобой пообщаться. Советую самому к нему подойти.
Парень разворачивается к стойке спиной, укладывает на неё локти и продолжает вальяжно:
– Но, наверное, позже. Сейчас его больше занимает рыженькая куколка. Чёрт, кажется, я впервые её тут вижу. Где он только находит таких милашек?
Я напрягся ещё на слове «рыженькая», и теперь резко оборачиваюсь ко входу. Сердце барабанит на всей скорости, нервы, как струны, натягивает тревога. Животный страх ест мозг, пока я не нахожу глазами Грыза и… Леру рядом с ним.
Твою ж мать!
Срываюсь с места и, не заботясь о других, расталкиваю народ на пути к этой невыносимой девчонке. Ну что за идиотка? Сказал же не появляться здесь!
Та злость, что грызла моё нутро на пляже из-за её упрямства, за секунду перерастает в ярость. Вот какого хрена она здесь забыла? Какого хрена делает в компании с Грызом?!
Впрочем, парень быстро теряет к ней интерес и идёт по направлению к парням, когда я ещё не успел до них добраться. Лера опасливо и с любопытством осматривается и наконец видит меня. Её взгляд на секунду вспыхивает огнём торжества, которое меня озадачивает, а затем она явно пугается моего настроя, который, я уверен, легко прочитать по моему лицу.
Я хватаю эту идиотку за плечо и тащу на выход, а, как только оглушительные басы заглушают тяжёлые ленты мягкого пластика в проходе, припираю ей к стене и рычу:
– Я говорил тебе, что не стоит здесь появляться?
Лера впивает в моё лицо возмущённый взгляд и восклицает:
– А я говорила, что не собираюсь тебя слушать!
Вот как? Настолько упрямая, что не понимает слов? Нужны действия? Будут тебе действия!
– Отлично! – хищно улыбаюсь я. – Раз тебя плохо воспитали, будем перевоспитывать. И обещаю, ты об этом пожалеешь, но урок мой запомнишь навсегда.
– Я… я тебя не боюсь! – дрожащим голосом заявляет она.
Склоняюсь к её лицу и кровожадно выдыхаю:
– Зря.
Лера замирает на мгновение, словно всерьёз обдумывает моё предупреждение, и когда я уже хочу её отпустить и реально преподать ей урок, она ловит мою руку и обвинительно шипит:
– Я всё знаю! Знаю, чем ты тут занимаешься!
Сначала я настораживаюсь, ведь за этой девчонкой не заржавеет действительно узнать всё, но затем соображаю, что она вовсе не всемогущая, и усмехаюсь:
– И чем же?
Она делает шаг ближе и снова шипит у моего лица:
– Ты и твои приятели избиваете людей за деньги! Это же проще, чем найти нормальную работу, верно? Я почти тебя возненавидела, но…
– Почти? – перебив её, сужаю я глаза. – Рыжая, с чего вдруг ты вообще испытываешь ко мне какие-то чувства? С чего вдруг, – напираю я на неё, вновь притесняя к стене, – тебя волнует, чем я или мои приятели занимаемся? Решила поиграть в спасительницу или что? Заделалась в стражи порядка? Кто ты такая, Лер, чтобы осуждать меня или выяснять что-то обо мне? Я тебе кто? Друг? Любовник? Нет, Рыжая, я тот самый едва знакомый парень, о котором ты ни хрена не знаешь, потому что так и должно быть.
Я видел, как каждое моё следующее слово делает ей больно, видел, но всё равно говорил. Я просто не понимал, как ещё донести то, что ей не стоит влезать в мою жизнь. Не стоит со мной связываться. И не стоит интересоваться моими делами. Всё это может плохо кончиться. Для неё самой.
– Ты… – выдыхает она на изломе голоса, а во взгляде стынут боль и неприятие.
Чёрт, до чего же она упрямая!
– Жестокий и бессердечный лжец, – кивнув, помогаю я ей. – Поэтому завязывай своё глупое и никому ненужное расследование и возвращайся в свой мир розовых слоников.
– Единорогов… – тихо и, возможно, неосознанно поправляет она меня. А затем смотрит так, что у меня сердце болезненно лупит по рёбрам: с верой в то, что я лучше, чем хочу казаться. Внутри что-то ломается. С треском и болью.