Тишина, что воцаряется после её слов, оглушает. Давит на барабанные перепонки, как что-то живое и беспощадное. Мне становится трудно дышать. Я больше не могу здесь находиться. Я вообще не должна была слышать эти слова, наполненные горечью, отчаянием и болью. Они не для меня.
Для меня у неё была подпись, сделанная на листке белоснежной бумаги ручкой с треснутым синим колпачком.
Я срываюсь с высокого стула и мчусь на выход, не чувствуя твёрдого пола под ногами. Я вообще ничего не чувствую, не вижу и не слышу. До тех пор, пока не врезаюсь в Савву. Я узнаю его запах мгновенно. Узнаю его тёплые пальцы на моих плечах. Его голос, в котором звучит тревога.
– Что случилось, Лер?
– Увези меня отсюда, Савва. Пожалуйста…
Глава 19. Лера
У каждого решения есть последствия. У каждого принятого нами когда-либо решения есть неминуемые последствия. Мы должны помнить об этом всегда. Но это не гарантирует того, что мы будем знать, что делаем.
– Не могу избавиться от мысли, что у меня могла быть совсем другая жизнь.
Савва отвёл меня на своё место, на полянку со старым бревном в окружении монолитных деревьев вблизи бесконечно-синего моря.
Днём здесь не так, как ночью. Да, те же уют, спокойствие и красота, но ощущения всё равно разные. Луна и солнце. Луна добавляет магии, солнце же греет кожу, напоминает, что ты живой человек, высвечивает своим светом правду, какой бы жестокой она ни была. Свет луны же добавляет правде таинственности.
Я не плакала, когда рассказывала Савве о том, что узнала ранее. Мне не хотелось плакать.
– Тебе придётся. Твоя жизнь такая, какая есть.
Савва сопровождает свои слова легким поцелуем в висок, наверное, чтобы умягчить их неоспоримость. Впрочем, и я не планировала с ним спорить.
– Я не хотела бы другой жизни, я люблю своих родителей, я рада, что в ней появились ты, Денис и… Рита. И меня одинаково ужасают и привлекают предположения о том, какой бы я была, если бы Рита не позволила себе ту минутную слабость.
– Это кощунство с моей стороны, но я рад, что она её себе позволила, – усмехается Савва, теснее прижимая меня к себе, проводит носом по кромке моего уха. – Иначе мы могли не познакомиться.
– Всё было бы иначе. Абсолютно всё. Какая-то минута определила дальнейшие судьбы других людей, понимаешь? Это поражает и пугает, если серьёзно задуматься о том, что и мои собственные решения, значительные или нет, влияют на чью-то жизнь. Возможно, прямо сейчас, Сав!
– Прямо сейчас ты влияешь на моё настроение, веселя меня, – смеётся этот негодник.
– Иди ты! – легонько хлопаю я его ладонью по бедру. – Я о серьёзных вещах рассуждаю, вообще-то.
– Хочешь о серьёзном? – вдруг напрягается Савва и вынуждает меня развернуться к себе лицом, чтобы смотреть мне в глаза. – Они давно вместе, но больше не завели детей. А Денис хотел. Думаю, Рита, отказывая в этом ему и себе, наказывала себя, но и его тоже. Не могу даже представить, какого сейчас Денису, но твёрдо уверен, что для признания Риты не могло быть времени лучше.
– Почему? – выдыхаю я.
– Потому что они не справились бы с правдой без тебя, Рыжая.
– То есть…
– То есть если бы Рита немного раньше призналась Денису в том, что тогда допустила ошибку, у тебя не было бы возможности убедить их в том, чтобы они простили друг друга и… себя. Рита и Денис созданы друг для друга, если хочешь, они идеальная пара, со своими тараканами, да, но всё же. Вместе они через многое прошли, и не должны расстаться.
– Хочешь сказать, я должна их помирить?
– Хочу сказать, что ты нужна им сейчас так, как никогда прежде.
Всё до банального просто, верно? Риту обманули, она приняла решение, о котором жалела долгие годы после, она не призналась в этом человеку, которого всю жизнь любила, опасаясь его потерять, она искала вместе с ним меня, и когда нашла… Теперь она может себя простить. Она должна это сделать. Правда освободила её, но и она же поставила под угрозу её отношения с любимым человеком.
Не знаю, рассуждала бы я по-другому, если бы меня не удочерили мои родители, если бы моя жизнь после поставленной на бумагах подписи была хуже, чем сейчас, но она такая, какая есть, Савва прав. И я довольна ею. Я ни за что не променяла бы её на другую жизнь. Выходит, что мне не за что прощать Риту, а ей не за что винить себя. И Денис её не должен винить, в конечном счёте, я у них есть. Была и буду. Всё просто, да.
Я улыбаюсь Савве и тянусь его обнять. Он обнимает меня в ответ.
– Нам нужно вернуться в бар, – говорю я твёрдо.
– Узнаю свою девочку, – тихо смеётся он, касаясь губами моего лба.
Но, когда мы входим в двери бара, то застаём там вовсе не Дениса и Риту…
Алёна, официантка и по совместительству близкая подруга Саввы, о чём он сам мне рассказывал, останавливает свой взгляд на наших сплетённых вместе пальцах, смотрит мгновение не отрываясь, а затем резко отворачивается. Словно ей не нравится увиденное.
Не знаю, как Савва, а я ещё пару дней назад заметила, что она к нему неравнодушна. То, как она смотрела на него, стоило ему появиться в зале, как обнимала в знак приветствия, как о чём-то весело ему рассказывала. И я её не винила. Быть в числе тех, кто знает о Савве немного больше, чем другие – это быть своего рода избранной. Им.
И, наверное, мне нравилось, что Савва не замечает или не хочет замечать её настоящих чувств. За что иногда мне становилось стыдно…
При взгляде на парня, что сидит в компании Алёны, Савва сильнее сжимает мои пальцы и напрягается всем телом:
– Кир.
– Здорова, друг! – широко лыбится тот и впивается взглядом в меня: – Я тебя помню, рыженькая – знакомая Грыза. Это он привёл тебя в Гранж.
Он один из подручных Грыза. Здесь. В баре «У дороги». Что ему нужно?
– Ты знаешь Грыза, и была в Гранже? – тут же смотрит на меня Алёна, сузив глаза, а затем бросает быстрый и тревожный взгляд на Савву.
Очевидно, девушка была уверена, что я просто нашедшаяся дочь владельца бара, в котором она работает, и никаким боком не причастна к делам Саввы, не то чтобы уж знать о ночном клубе, где он часто бывает.
Похоже, Савва давно с ней не общался откровенно.
– Ал, на минутку, – глухо просит он, направляя нас к стойке.
– Секретики, а, друг? – ржёт парень.
– Просто хочу выяснить, где хозяин бара, Кир. Не напрягай лишний раз мозги, друг.
Я сажусь на стул, Савва остаётся стоять, скрестив руки на груди, а когда рядом с ним останавливается Алёна, он тихо рычит:
– Какого хрена?
Алёна, прежде чем ответить, зачем-то меряет меня холодным взглядом:
– Он увязался за мной после смены в Гранже.
– И ты не придумала ничего лучше, чем поболтать с ним? Здесь?
– Я не знала, что этот дебил идёт за мной, пока он не вошёл в двери бара! Да ты и сам хорош! Таскаешься с девчонкой, которая знакома с Грызом.
– Это не то, о чём ты думаешь, Ал. Где Дэн и Рита?
Алёна поджимает губы, явно сдерживая себя от грубости, а затем пожимает плечами:
– Денис куда-то свалил, попросив меня подменить его за стойкой. Рита наверху. Думаю, они поругались. Сав, что происходит? Мы всё ещё друзья, или ты заменил меня новой подружкой?
Ещё секунда, и желчь в её голосе вынудит меня совершить глупость, потому я спрыгиваю со стула и тихо говорю Савве:
– Я пойду к Рите, хорошо? И Алён, прости, что я тебе не нравлюсь.
Потому что нравлюсь Савве.
Эти слова я проглатываю и иду наверх. Сейчас я не хочу волноваться об их отношениях, о ревности девушки и о парне, которого она случайно или нет привела сюда, что явно не нравится Савве. Сейчас я хочу быть дочерью, которая убедит свою маму в том, что ей не за что себя винить.
Риту я нахожу на кухне. Она сидит на диванчике, обняв себя руками, и смотрит в окно. Думаю, за ним она не видит ничего, кроме тех ошибок, что когда-либо допустила.
– Рита…
Она резко оборачивается ко мне – глаза широко распахнуты, в них боль и сожаление, но и надежда, – и выдыхает на грани слышимости:
– Лера…
Она встаёт с места, делает шаг ко мне, но болезненно морщится и возвращается на место, пряча лицо в ладонях:
– Мне так жаль, Лера… Я поступила ужасно. Ты сможешь меня простить? Когда-нибудь?
Я прохожу к ней, опускаюсь на пол, обхватываю её колени пальцами и шепчу:
– Мне не за что тебя прощать, Рит.
– Но… – обескуражено взирает она на меня, накрыв мои руки своими ладонями. Наверняка неосознанно.
– Ты подарила мне жизнь. Подарила по вторым отцу и матери, а это уже вдвое больше, чем у обычного человека. Я не могу злиться или обижаться на тебя за решение, принятое под давлением, когда тебе было всего шестнадцать лет, потому что оно сделало меня той, кто я есть. Я счастлива, слышишь? То, о чём ты молила кого бы то ни было, исполнилось. Наказывать себя и далее нет смысла. Всё хорошо, Рита. Всё даже лучше, чем хорошо.
Я улыбаюсь, а Рита смотрит на меня так, словно видит впервые. Впрочем, я и сама чувствую себя изменившейся – потрясения не проходят бесследно, они всегда нас чему-то учат.
Ещё одно мгновение, и плечи Риты расслабляются, она выдыхает и касается ладонью моей щеки:
– Лера, ты выросла удивительным человеком… Не помню, чтобы я умела так рассуждать в свои семнадцать.
– Значит, умом я пошла в папу, – шучу я, и это работает, Рита смеётся сквозь слёзы.
Но через секунду тихо спрашивает:
– Означает ли это, что и он сможет меня простить?.. Я столько лет ему лгала…
– Денис умный, он поймёт, что так было лучше для всех. Для вас. А ещё он невероятно добрый. Я уверена, что он справится. Тем более, теперь у вас есть я, а я в совершенстве умею добиваться своего. Если не веришь, можешь спросить у Саввы.
Рита снова тихо смеётся, заправляет мои волосы за ухо, гладит пальцами скулу.
– Между вами что-то есть, да? Изначально вы не ладили, но теперь…
– Теперь он от меня без ума, всё верно, – преувеличенно вздыхаю я, закатывая глаза.