Мы находимся у дедушки больше двух часов и уходим если не счастливые, то безусловно довольные, обещая ему вернуться вновь. Он тоже выглядит довольным. Родители садят меня в такси, удобно стоящее у здания больницы, чтобы отправить к другим родителям, а сами планируют вернуться в бар. Я шлю им воздушные поцелуи из открытого окна, они смеются и ловят каждый из них.
Затем я сажусь ровно и возвращаюсь мыслями к «Кирпичу», готовая кусать ногти от тревоги. Скоро вечер, скоро всё случится. Не представляю, как мне пережить эту ночь!
Я хочу сорваться к ним! К Савве! И уже открываю рот, чтобы изменить адрес назначения, да вовремя одумываюсь и сообщаю водителю адрес Лизы. В её компании мне не будет менее волнительно, но я буду знать, что переживаю не одна.
Но через некоторое время я понимаю, что мой план провалился. Сегодня мне не увидеть Лизы. Зато мне гаденько улыбается Владимир, он же Грыз.
Меня привезли в Гранж.
Зачем?
Глава 21. Савва
– Лиззи, всё под контролем.
Я усмехаюсь, потому что эти двое один в один прощаются так же, как мы с моей Рыжей, и вновь проверяю телефон. Мы с Лерой договорились, что она не будет донимать меня сообщениями, но я никак не ожидал, что она действительно не будет. Неужели они с Ритой до сих пор в больнице? Впрочем, если учесть, что старик прохерил столько лет общения с дочкой и внучкой, то не мудрено, что они зависли там на весь день.
Ладно, позвоню ей сам перед тем, как ехать в «Кирпич». Даже не верится, что через каких-то пару часов всё закончится. Хорошо или плохо.
Блондинка берёт с Климова обещание вернуться целым и невредимым, смотрит на меня, настаивая взглядом, чтобы я за этим проследил, и наконец идёт на свою половину двора по направлению к дому. Рус прослеживает за тем, чтобы она вошла в заднюю дверь, и только после этого разворачивается ко мне.
Я задумываюсь о том, что, наверное, удобно жить по соседству со своей подружкой.
– Пора выдвигаться, думаю.
Я киваю. Нравится мне этот парень – не болтает лишнего, с чувством юмора и внутренне собран так мастерски, что внешне кажется расслабленным. Один словом – боец.
Климов идёт в свой огромный мажорский дом, а я ещё пару минут, развалившись на лежаке у бассейна, наблюдаю за заходящим солнцем и отправляюсь следом. Сообщение от Грыза застаёт меня где-то посередине коридора от задней двери к входной.
Надпись под фотографией Леры, которая выглядит возмущённой и недовольной, в антураже Гранжа гласит:
«Гляди-ка, кто у меня в гостях? Не хочешь к нам присоединиться? У тебя час на раздумья, пацан».
– Твою мать.
Как Рыжая там оказалась? Своими двумя или сопроводили насильно? Зачем? Какого хрена Грызу от неё нужно? Или от меня?
Твою мать!
Всё под контролем? Ни черта! А если я думал иначе, то я идиот, каких ещё поискать! Чёрт!
– Всё в порядке? – выводит меня из транса голос Руса.
– Нет, – бросаю я. – Лерка у Грыза.
– Не понял?
– Творится какая-то дичь, Рус, – глухо говорю я, не в силах оторвать взгляд от фото Леры. – Мне только что дали понять, что я должен быть в Гранже в течении часа.
– Проклятье.
Я убираю телефон, сажусь на ступеньку и тру ладонями лицо. Какого хрена?
– Сав, ты же понимаешь, что они без нас не начнут?
Под ними он имеет в виду полицию. Мне необходимо при помощи Климова подобраться к Свинцову и вывести его на чистосердечное признание в убийстве моих родителей, ну или, на крайний случай, в любом другом преступлении. Чтобы парням из ОМОНа было за что его брать.
Если я не пойду, наш план провалится. Свинцов уделяет время своим бойцам лишь перед началом турнира и тогда, когда он его выиграет. Если выиграет. Климов не настроен побеждать в турнире, он планировал завершить всё в самом начале. У нас всего один шанс. Сегодня или никогда.
– Я нужен Лерке, – говорю я глухо и поднимаюсь на ноги.
Климов понимающе кивает, но не может не заметить:
– Тогда мы в пролёте со Свинцовым. Говорю, чтобы убедиться, что ты это понимаешь.
– Плевать мне на него! – рычу я. – Пошёл он к чёрту вместе с моим отцом! Пусть оба горят в аду! Мне на всё плевать, кроме неё, ясно?!
Мне плевать. И я не кривлю душой. Никакая месть не вернёт мне мать. То, что его засадят за решётку, её не оживит. Она будет мертва, будет Свинцов на свободе или нет. Без вариантов.
А Лера, моя неугомонная защитница справедливости, мои наказание и счастье в одном лице, девочка, сумевшая перевернуть мой мир, жива. Она существует здесь и сейчас, у неё есть будущее, которое она, к сожалению или к счастью, хочет разделить со мной. Со мной! С парнем, помешавшимся на мести, с недоумком, который не сразу разглядел в ней родственную душу, с озлобленным на весть мир тринадцатилетним мальчишкой, потерявшем мать.
Она то самое солнце в моей жизни, которое наконец рассеяло кромешную темноту ночи.
– Мне это чувство хорошо знакомо, Сав, – пальцами сжимает моё плечо Рус. – Поехали.
– Ты со мной?
– Не в моих правилах увиливать от драки. Но дай мне пять минут, ладно?
Я жму плечами и иду на улицу.
Мы берём тачку Руслана – байк я заберу потом. И, чёрт, я благодарен этому парню за поддержку. Не знаю, что задумал Грыз, но, если придётся вырывать Лерку из его лап с боем, кулаки Климова будут очень кстати.
Рус паркует машину у клуба, когда из отведённого мне часа остаётся десять минут, и первое, что мне бросается в глаза: отсутствие людской очереди на входе. Гранж сегодня закрыт для посетителей.
Интересно.
Мы с Климовым мрачно переглядываемся и выходим из машины.
Нас явно пасут, потому что тяжёлая дверь открывается, не успеваю я занести над ней кулак. Дверь, кстати, открывает Кир, он ухмыляется, пропуская нас внутрь. А затем молча, чему я рад, провожает нас в главный зал.
Леру я вижу сразу же – эти уроды привязали её к стулу, который поставили посередине танцпола, и завязали ей глаза и рот. Внутри мгновенно вскипает ярость, но рассудок остаётся холодным. Так и должно быть, чтобы мои необдуманные действия не причинили Лере ещё больше вреда.
– Одиннадцать, – так, чтобы его услышал только я, замечает Климов.
Я коротко киваю, потому что и сам насчитал столько же парней, пока искал глазами Грыза.
Этот урод сидит у барной стойки лицом к нам, облокотившись на столешницу и скаля свои кривые зубы. Он смотрит на Кира, кивает ему и спрыгивает с высокого стула, направляясь к нам:
– И не стыдно тебе, пацан? У человека бой, его ждут на ринге, а ты вынудил его подвести людей из-за того, что побоялся навестить друга в одиночку. Нехорошо.
Лера озирается, словно может что-то увидеть под повязкой, мычит и начинает дергаться, пытаясь расслабить верёвки. Мне хочется упокоить её, сказать, что я здесь, что всё будет в порядке, но я прожигаю взглядом Грыза.
– Что тебе надо?
– Мне? От тебя? Не обессудь, но ты бесполезен как командный игрок. Так что мне от тебя ничего не нужно. Но есть тот, кто желает с тобой побеседовать.
Грыз останавливается рядом с Лерой и, скрестив руки на груди, кивает мне за спину.
– Знакомься, Фёдор Игнатьевич. Ты же именно с ним так жаждал встречи.
Прежде чем обернуться, я понимаю, что всё это время был у них под колпаком. Я не вырывал зубами место в их шайке, они позволяли мне так думать.
– Ну здравствуй, мальчик, – насмешливо произносит Свинцов, когда я разворачиваюсь к нему лицом.
По бокам от худощавого, сверкающего в ухмылке золотым зубом убийцы моей матери стоят двое лысых кабанов. И они вооружены, в отличие от шпаны Грыза.
– Как невежливо, – цокает он, обходя нас с Русом по направлению к Лере. – Я с тобой поздоровался, мальчик.
– Отпустите девчонку, – рычу я. – Вам нужен я, а не она.
– Ну-ну, ты сам виноват, что она здесь. Виноват, что пропадает такой хороший боец. Зато понимаешь теперь, что у настоящего мужчины не должно быть слабостей. А если они есть, то нужно их тщательно скрывать. – Свинцов отрывает глаза от Леры и смотрит на меня, в глазах впихивает злоба: – Самонадеянный щенок, вот ты кто! Весь в своего папашу! Тот тоже считал себя умнее всех, да ошибался!
– Наверное, вас до сих пор гложет, что приходилось быть на побегушках у такого дурака? – приподнимаю я бровь. – Вы злорадствовали, когда подкладывали бомбу в его машину? Ликовали, приплачивая полиции, чтобы его убийство выглядело несчастным случаем? Вздохнули с облегчением, когда отпала необходимость лизать его зад?
– Пацан, у тебя и так не завидное положение, не усугубляй, – советует Грыз и тут же засовывает язык в задницу, потому что Свинцов бросает на него раздражённо-злобный взгляд.
– Ты прав в одном, щенок, – сужает он на меня глаза. – Я с удовольствием представлял, как Туманов разлетится на кусочки, когда устанавливал бомбу, которая должна была взорваться, как только этот тупой хрен повернёт ключ в замке зажигания. Всё так и случилось, ты же помнишь? Ты стоял там и смотрел, как твоих дорогих папу и маму разрывает на части, а по твоим щёчкам скатывались слёзы.
– Не ведись, – тихо предупреждает меня Рус, сжимая пальцами моё плечо, чтобы я больше не дёргался. – Только хуже сделаешь.
Я скриплю зубами и смотрю на Леру – она напугана и пытается сдержать слёзы. Ради неё я проглочу любые провокации.
Свинцов смеётся.
– И этот гадёныш натравил на меня полицию, ну надо же! – Продолжает ржать ещё какое-то время, но внезапно затыкается и вновь смотрит на меня с нескрываемой злобой. – У тебя не было и шанса отомстить мне за своего папашу! Как только твоя нога преступила этот клуб, мой клуб, я знал, кто ты такой и что тебе нужно! Я знал, что ты придёшь ко мне, ещё пять лет назад! Потому что ты сын своего отца! Хочешь его власти? Моей власти? Так ты ещё не дорос и уже не дорастёшь!
– К чёрту вас и вашу власть, – выплёвываю я. – Вы всего лишь старый хрыч без моральных принципов и совести. Да, я хотел вам отомстить. За мать, а не за отца, который мало чем отличался от вас, но сегодня я решил, что вы этого не стоите. Я понял, что найду лучшее применение своему времени. Поэтому предлагаю забыть о существовании друг друга и разойтись каждый в свою сторону.