– Я…
– Разберись. Без меня. Мне нужен водитель, ты меня устраиваешь. Если хочешь – пожалуйста, но ничего личного. Никакой больше болтовни не по делу, я это не люблю. По дороге из института и в институт я тебя не брошу, мне водитель нужен живым. Но мы по-прежнему не друзья. И как только ты перейдешь грань и поставишь меня под удар, снова сблизившись с Колчиным… больше на меня не рассчитывай.
– Ты сам вчера пришел. – Я натянуто улыбаюсь ему.
– Да. Вероятно, мне тоже нужно… держать себя в руках. Я прошу прощения, что вмешался.
– А если мне понадобится твоя помощь? Если что-то случится? И не к кому будет…
Он вздыхает, и я почему-то знаю, что, если будет нужно, он придет. Мария Игоревна вчера была права. Врет, но так наивно и искренно верит в эту ложь.
– Не спрашивай, когда знаешь ответ. Я не… – Замолкает. – Просто… просто не провоцируй его. Если что, возможно, скорее всего… Скорее всего, я приду, если попросишь. Но я не панацея. И обещать тебе защиту не стану. Я не спасаю девочек, ввязавшихся в проблемы. Это бессмысленно, потому что ты в любой момент решишь вернуться туда, и все усилия напрасны. Я просто согласился провожать – все. Без драк, разбитых лиц и прочего. Ты – мой водитель.
– Но вчера. Ты. Пришел.
– Я уже попросил прощения.
– Спасибо. Если бы не пришел, я…
– Если бы ты его не впустила, ничего бы не было. Ася, рассчитывать нужно только на себя. Супергероев не бывает, понимаешь? Никто не будет с тобой вечно, и никто не станет ходить с тобой по подворотням. Вчера я стоял у кухонного окна, а завтра в это время меня не будет дома, и что тогда?
Я понимаю, что он прав. Понимаю, что я ему никто. Но очень хочется думать, что, если меня поймают где-то в подворотне, придет именно Тимур. Я почему-то в это верю и тут же сама себя ругаю.
Правда, в одном он прав – рассчитывать можно только на себя. И оправдываться, утверждая, что я вообще-то не знала, что у Колчина есть ключи, – тоже так себе. Зачем ему мои оправдания? Нужно просто сменить замки и жить дальше.
Но Костров придет. Я точно знаю. Хоть и не стоит на это рассчитывать.
Глава 15
Вот уже неделю я вожу Кострова, следуя правилам: никакой болтовни о личном – мы не переходим грань, мы не друзья.
Порой мне кажется, что Тимур хочет что-то спросить, но не решается или не находит повода. Я всегда в эти минуты напрягаюсь и жду, но увы. В итоге он просто выходит из машины, даже не попрощавшись. Эта недосказанность сводит с ума. Хочу, чтобы он уже со мной поговорил. Или что ему там от меня нужно? Поэтому, когда слышу его вопрос, не сразу понимаю: действительно со мной заговорили или это игры разума.
– Как твоя борьба с монстрами? – Мы подъезжаем к офисному зданию, когда Костров нарушает тишину.
Час ехали по пробкам до его работы в абсолютном молчании. Я уже думала, что это будет очередная скучная поездка.
– Ты про…
– Ну, неделя прошла. Егор не достает?
Костров не отрывается от ноутбука, который стоит у него на коленях. Даже по дороге он весь в работе.
– Его опять не было на учебе, телефон молчит. Может, он что-то понял и больше не полезет? А может, опять загремел в больничку. Понятия не имею.
Гипнотизирую взглядом поворот к «Голду», задумываюсь, не проехать ли мимо, чтобы продлить беседу. Я неделю ждала, что мой космический напарник заговорит. Я что, не заслужила лишних пяти минут? Вот сейчас бы перестроиться, чтобы свернуть. Давай. Последний шанс. Ой.
– Куда ты едешь?
– Проморгала поворот. Можешь оштрафовать.
– Да ничего страшного, подъезжай к зданию с другой стороны.
Я улыбаюсь, Костров это замечает и тяжело вздыхает:
– Ты это специально?
– Да, – честно отвечаю ему и, как только притормаживаю на светофоре, поворачиваюсь, чтобы понять, зол мой начальник или нет.
Он не зол. Он в недоумении.
– Зачем?
– Ты со мной заговорил, а мне нравится говорить. Использую шанс на полную.
– Мы договаривались…
– Ты сам нарушил правило. А еще всю неделю на меня пялился, будто что-то хочешь сказать, а рта так и не раскрыл. Что на это скажешь?
– Я не обязан оправдываться.
А я не обязана скрывать, что он пялил-ся. Я не одна такая сталкерша! Даже на душе теплеет.
Костров за мной исподтишка наблюдал последние дни, а может, и дольше – просто не замечала. На парах поглядывал в мою сторону и по вечерам в библиотеке. В кафе уже три дня покупает нам обед и даже желает приятного аппетита. И в одну секунду, когда кажется, что во время перерыва на сэндвич и кофе будет беседа, уходит в себя, в свой телефон, ноутбук, планшет или книгу. Чтоб его!
Если не услышу голос Кострова, приду к нему этим же вечером и заставлю декламировать стихи. Мне его голос до чертиков нравится. Он у него потрясающий. Вещи он говорит потрясающие. А когда не говорит, потрясающе интригует, так что я ни о чем другом не думаю. Этот тип хорошенько потрепал мне нервы за эту неделю.
Костров явно не знает, как можно дружить, не переходя границы, или не понимает, как сделать ко мне шаг. Да я понятия не имею, что в его космической голове. Это мое маленькое расследование: зачем за мной наблюдает Костров? Что ему от меня нужно? Когда его оборона треснет и я смогу пойти в наступление?
– Поговори со мной. Я соскучилась.
От моих последних слов Тимур меняется в лице. Я не могу понять, о чем он думает, но это что-то новенькое. Он смотрит на часы, кажется намекая, что опаздывает, только какой-то странный намек. Тимур не отрывает от экрана глаз гораздо дольше, чем могло бы потребоваться, чтобы уточнить время. Его щеки стремительно розовеют, он наконец отводит взгляд от часов и шарит глазами по потоку машин. Я снова проезжаю поворот.
– Привези меня уже на работу, или не оплачу рабочий день.
– Костров, я устала неделю ждать. Можешь ты мне что-нибудь сказать?
– Что ты хочешь услышать?
– Ну, вот сегодня, например, мы встретились, как обычно, у машины, а ты пару секунд ждал, прежде чем отдать ключи. Что хотел сказать?
Эта интрига сводит меня с ума.
– Я… – Он подбирает слова, которых, видимо, в голове умного мальчика не хватает.
Ой, как жаль, что кто-то гений только в пределах своего ноутбука, а как окажется рядом живой человек, так «мы не будем дружить, болтать о личном, переходить границы». Если бы я не чувствовала недосказанности, слова бы не сказала. Но Костров пялится на меня, а я пялюсь на него: уже выучила все жесты, повадки и все оттенки радужки его глаз. Если долго поддерживать с Тимуром зрительный контакт, он краснеет, закашливается, роняет все, что держит в руках. Почему?
– Ну… давай скажи.
– Ты выспалась сегодня.
– Что? – Не могу не рассмеяться.
– Ну. Лицо. Свежее. – Он говорит это с такими паузами, что я снова пропускаю поворот, пока жду окончания неловкой фразы. – Да ты заедешь на парковку или нет?
– Ой, прости, я такая рассеянная. Мне тут, знаешь ли, комплимент сделали. Ну-ну, и что там с моим лицом?
– Ася! – Строгий голос Кострова никак не сочетается с моим мягким именем.
Вот теперь краснею я. И улыбаюсь от уха до уха. Мне нравится, как звучит мое имя, нравится, как его произносит Костров. С упреком и еле заметной теплотой.
Продолжай, космический мальчик. Слишком редко общаемся, и всякий раз таю от любой формы, будь то прикосновение, слово или неловкий жест в мою сторону. В среду я ему на прощание руку пожала. Костров смотрел на наши переплетенные пальцы, словно от них исходил магический свет. С тех пор моя цель – прикоснуться к его руке снова, это на него плохо (хорошо) влияет.
– Если не признаешься, что хотел сказать утром, я буду кружить по району, пока не кончится бензин, а у нас полный бак.
– Я тебя уволю. – Он вздыхает.
Мне не страшно, потому что эта неделя была идеальной. Я выполняла работу: виртуозно объезжала пробки, вовремя приходила, не нарушала правила.
– Я не стану говорить, что ты красивая, – вдруг произносит он.
Я едва не сбиваю пешехода. Резко торможу. Костров едва успевает захлопнуть ноутбук, чтобы от сближения с приборной панелью у того не отломилась крышка.
– Ну вот. Так и знал, что не стоит.
У меня колотится сердце и подрагивают кончики губ. Он не станет говорить, что я красивая, но он имеет это в виду? Но он бы этого хотел? Я совершенно сегодня не старалась – волосы в хвост, серый флисовый костюм и черная дутая жилетка. Но он пялился, прежде чем отдать ключи. Он не станет говорить, что я красивая. Даже в таком виде я красивая?
– Ты жива? Я тебя сломал?
Заворачиваю к бизнес-центру и торможу у входа.
– Ты вроде поговорить хотела.
– Ага…
Я красивая. Даже не старалась. Просто удобно оделась и выспалась.
И когда это не говорит Костров, у меня словно пираньи вгрызаются в солнечное сплетение. Оттуда по телу разливается свет. Сижу, представляю себе, как это могло бы выглядеть и что вообще такое это солнечное сплетение.
– Ладно, ты тут переваривай информацию, а я пошел. – Он выпрыгивает из машины, оглядывается пару раз, а потом останавливается у входа в «Голд» и смотрит на меня несколько долгих прекрасных секунд.
Да мой ты хороший! Меня разбирает смех, и его тоже, как будто мы каким-то образом связаны.
Костров закатывает глаза, машет мне, чтобы освободила место подъезжающим и припарковалась уже.
Ну вот, завела разговор на свою голову. Теперь не могу перестать об этом думать. Нахожу место для парковки и начинаю скучать. Книга не читается, сериал не смотрится, хотя я подготовилась к долгому ожиданию и скачала целый сезон. Тимур мог бы провести меня в свой кабинет в любой другой день, чтобы я там ждала, сидя на диванчике, но сегодня у него презентация.
Отвлекаю себя листанием ленты в соцсетях, потом плавно перехожу в альбом с фотографиями. Я красивая. Это он меня еще раньше не видел!
Пролистав галерею на три года назад, зачем-то бережу рану и любуюсь тем, какой была до Егора. Дерзкое каре. Разные оттенки розового каждую неделю. Яркий неидеальный макияж, вечные отпечатки туши для ресниц под глазами как дополнительный слой подводки, сережка в языке. Кожаная юбка и кроп-топ. Цветастые платья в пол. Во всем этом я ходила на квизы и теперь могу по фотоотчетам проследить, как превращалась в девчонку Колчина, имени которой не знает половина группы и пятая часть параллели.