Здесь же, недалеко от базара, обитал один знакомый Горюнова, который мог сделать любые документы. Недреда необходимо обезопасить. Центр в этом деле если и поможет, то нескоро, а время поджимает. Да и тонкости в изготовлении иракских подделок знали, пожалуй, только местные.
Афдал Зияуддин часто сиживал в кафе или в ханате[35] медников в компании Самира и других торговцев. Там он и познакомился с Кабиром много лет назад. Для всей этой разношерстной компании он время от времени подделывал различные справки, документы для налоговой, дипломы для их детей.
Легально Зияуддин занимался фотографией и обычно сидел в тени своей небольшой будки-киоска, задернутого пыльной шторкой. Завидев издалека Кабира, он чуть подался вперед и вытащил из-за шторы табурет, поставив его рядом со своим в тени. Худощавый, очень невысокий, он выглядел как подросток если бы не щетина с сединой на подбородке и впалых щеках.
– Ас-саляму алейка, Афдал.
– Алейкуму с-салям, Кабир. – Когда Салим сел, он добавил: – Алла биль хир[36].
– Алла биль хир, – привстав, ответил на пожелание Петр. – Как поживаешь, уважаемый?
– Да как мы сейчас все поживаем? Влачим жалкое существование. Твой бизнес тоже небось не слишком процветает, хотя от души желаю тебе процветания.
– Спасибо, Афдал. Ты добрый человек. А не хочешь заработать? Полагаю, речь идет о солидной сумме. Один мой приятель попал в большую беду. Он образованный, инженер, но проклятые турки преследуют его. Ему нужен иракский паспорт и диплом на ту же фамилию, ну заодно и водительские права.
– Ого, – оживился Афдал. – Это влетит ему в несколько сотен долларов. Пусть приходит, сделаем его фотографию. А деньги-то у него есть?
– Не волнуйся, в накладе не будешь. Главное, делай все надежно. Ты же хвастался, что у тебя есть возможность достать реальные бланки.
– Ну тогда две тысячи, – сурово назвал цену Зияуддин.
– Это ты загнул, – начал торговаться Петр. Он привык к тому, что в Ираке до окончательной цены надо еще добраться через спор, пару выкуренных сигарет или выпитых чашек чая, особенно если давно знаком с торговцем.
Сговорились они на тысячу семьсот. «Я же ему еще и деньги экономлю, – подумал Петр о Недреде. – Ну я за это с него шкуру сдеру, вытрясу все, что он знает».
Встречу с Недредом он назначил снова в кафе, через час после визита к Афдалу. Увидев турка, появившегося в дверях, запыхавшегося и потерянного, Петр понял: дозрел Недредик, пора брать в оборот.
– Как тебя принял Абдуззахир? – Горюнов пожал ему руку и указал на стул напротив.
– Очень интеллигентный человек, – рассеянно кивнул инженер. – Так что мне делать? Я, по идее, должен уже выйти на связь. Меня начнут искать. Мне, мягко говоря, не по себе. Что ты меня так рассматриваешь?
– Прикидываю, как изменить твою внешность. Ты линзы не пробовал носить? А еще лучше цветные. И сбрить твои восточные усики. Они тебе, кстати, совсем не идут.
Недред в растерянности пригладил усы, снял очки и посмотрел на них, словно впервые увидел.
– У тебя будут новые документы, новый диплом на другую фамилию. Но чтобы оправдать твое турецкое происхождение, сделаем так – мать турчанка, отец иракец. Образование получил в Турции. Работал там в порту. Этим сможешь объяснить свой плохой арабский и турецкий акцент. Все недалеко от правды, только звать тебя будут – Рашад Сафир Назир. Придется запомнить. Ты сегодня съездишь на Сук ас-сарай. Я дам тебе адрес и объясню, к кому подойти. Афдал знает, что нужно. Он тебя сфотографирует, только без усов и без очков. Затем поищем возможность устроить тебя на работу в порту Умм-Касра. Тебя там никто не найдет с измененной внешностью и новыми документами.
Турок сидел бледный, с недоумением и страхом в глазах.
– А что взамен? – прошептал он.
– Душу шайтану продать! – засмеялся Петр. – Ничего сверхъестественного от тебя не потребуется. Поверь. Во-первых, придется заплатить Афдалу тысячу семьсот баксов. Во-вторых, написать для меня одну маленькую бумажку. И в-третьих, сдать всю информацию об ИГИЛ, которой ты владеешь. Всю, до мельчайших деталей.
Горюнов ожидал, что последний пункт соглашения вызовет бурный протест. Но Недред обрадовался:
– И все?! Да я их всех сдам, причем с большой охотой. А дальше? Я так понимаю, что речь идет о работе на какую-то разведку? А я ведь чувствовал! – Он пристукнул ладонью по столу. – Я знал, что ты не простой человек. Выходит, я не просчитался, обратившись к тебе за помощью. Слишком умен для простого боевика.
– Тебе разве не все равно, на какую разведку ты будешь работать?
– Если не на турецкую, то все равно. Мне ведь не понадобится кого-то убивать, бегать, стрелять?
– Это точно нет. А вот аналитические обзоры о работе порта, возможно, обзор экономической прессы Ирака. Тебе это по силам. – Петр достал из кармана свернутую в трубку тетрадь и протянул ему: – Пиши все, что помнишь. Полагаю, на память ты не жалуешься?
– У меня фотографическая память, – похвалился Недред. – А платить мне за это будут? За аналитику?
– Золотых гор не обещаю. А вот защиту от ИГИЛ и стабильный доход за проверенную и важную информацию – да. Только не думай, что удастся втюхивать нам что попало. Пиши, пиши.
– Да я с радостью. Страшнее, чем они, уже не будет. А все-таки на кого я буду работать? – Он поднял глаза от тетради, уже начав писать.
– Вот напишешь, мы что-то из этой информации сопоставим со своей или проверим на местах, которые ты упомянешь. И тогда скажу, чтобы ты смог указать в расписке, на кого именно согласен работать.
– Расписка – это страховка для вас? Чтобы у меня не было соблазна предать?
– Но ИГИЛ ведь ты предаешь, и довольно охотно.
– Это не предательство, – Недред наклонился к столу и добавил вполголоса: – Я их боюсь так, что не сплю уже неделю.
Писал Недред старательным аккуратным почерком около часа. Исписал почти всю не тонкую тетрадь. Петр ему не мешал, сыграл с Ахмедом в нарды, удовлетворившись его старенькой иракской доской, принадлежавшей еще отцу Ахмеда.
– Кости ломит, – пожаловался Ахмед. – Песок в город идет. Буря будет.
Горюнова всегда удивляло, как местные без всяких прогнозов чувствуют приближение песчаной бури. Он вышел из кафе покурить, хотя хозяин и сам курил внутри, и клиентам не возбранялось. Петр прислушался к ощущениям. Жарко, солнечно – ничего не предвещает бурю. Может, только слегка пахнет песком. Он пожал плечами.
– Век живи, век учись, – пробормотал он, подумав, что в горах будет гораздо свежее. Но мысль эта не принесла радости. Лучше уж пятьдесят градусов жары в Багдаде…
В горах Ирака много рек и ручьев и зелень. В горах жизнь и… курды РПК. На Синджаре – в основном езиды. Они считают, что именно там Ноев ковчег впервые причалил после потопа. На вершине Корека – обсерватория, заброшенная, недостроенная из-за разгоревшейся войны, ее начали строить еще до правления Саддама – две тысячи сто двадцать семь метров над уровнем моря. Гора Альфаф с монастырем Мар Маттай[37] в Ниневейской долине, но это западнее той точки, куда вознамерился попасть Кабир. В горы Кандиль.
… В Москве на одной из конспиративных квартир чуть больше трех месяцев назад генерал Александров, который является непосредственным куратором Горюнова, перед нынешним отъездом в Багдад познакомил его с заместителем по безопасности так называемого русского батальона, входящего в состав РПК. Это военное подразделение состоит из русских, армян, грузин – все они курды-езиды из бывшего Советского Союза, кроме курдского интернациональным языком общения для них стал русский.
Завербованный довольно давно агент проделал большую работу и добился высокого положения в этом батальоне, и теперь, как спланировал Центр, он должен был порекомендовать в батальон Кабира Салима. При встрече в Москве Горюнова показали этому агенту, и они обговорили детали предстоящей встречи в горах.
Курды очень серьезно относятся к безопасности, поэтому важен был личный предварительный контакт с агентом, чтобы в дальнейшем не возникало ненужных вопросов ни у командира батальона, ни у рядовых бойцов. Агент посоветовал Горюнову поторопиться с внедрением, так как пока что должность второго зама по безопасности вакантна. Но долго держать ее свободной не удастся, найдутся претенденты.
Однако в Багдаде удерживали неожиданно возникшие дела, которые нельзя было пустить по воле случая, – Басир и вот теперь Недред. Да еще и Ваджи… Петр закусил губу от досады едва не до крови. «Столько времени окучивать доктора, чтобы упустить его в последний момент? Из-за этих чертовых митовцев я вынужден все форсировать. Узнать бы еще, какая сволочь меня заложила туркам… Как можно работать спокойно, когда над душой висят Галиб и собственный Центр вместе с их чванливым курдским агентом? Как они его завербовали, лучше не знать. Но Александров, пожалуй, был излишне с ним вежлив. С чего такие реверансы? Значит, его вербовка не банальный шантаж, а что-то на почве идеологии вдобавок к порции лести от нашего руководства. Какой он выдающийся суперагент, как он рискует, ходит по лезвию ножа… Амбиции, амбиции!»
Агент поддел Горюнова тем, что Петр говорит с отчетливым арабским акцентом. Даже генерал слегка опешил от такой его наглости. Он вкрадчиво оправдал Горюнова:
– Поговорит с неделю по-русски, и все встанет на своим места.
– Не думаю, – покачал головой Шиван Авдалян. Он, кстати, и сам выглядел как араб, а говорил с выраженным армянским акцентом. При этом был курд-езид. – Курманджи ты ведь не знаешь?
– Немного. Понимаю лучше, чем говорю. Но курды не все знают свой язык. Какая в этом загвоздка?
– Твой арабский.
– Жил в Ираке, отсюда и акцент, – начал закипать Петр.
– Если ты иракский курд, то мы их, мягко говоря, недолюбливаем. Если ты иракский курд, – повторил он, угрожающе нахмурившись, – то ты можешь быть агентом ЦРУ.