– А больше они ничего не считают? – Петр вскочил и прошелся по комнате, пытаясь успокоиться. – Я уже почти выманил Галиба. Он вот-вот сорвется. Мёрфи не сказал ему о своем агенте, и это станет лишним стимулом.
– Что ты вкладываешь в понятие «срыв»? – Идзи тоже встал и приблизился к окну. – Пока что он внедрил к курдам своих людей. Они начинают активно действовать, хоть и под вашим надзором. Но очень сложно в таком большом коллективе держать их под наблюдением. В разных группах, куда ты их распределил, нужны люди, которые смогут следить за ними на выездах. Значит число информированных будет расти. Это неизбежно приведет к утечке. Пойдет цепная реакция и накроет тебя с головой. Ты не сможешь удержать все в рамках.
– Внутренним контролем в группах занимаются люди самого Карайылана из службы безопасности РПК. Ездят с курдами из нашего батальона. Тут нет никакой моей ответственности, опасаться нечего.
– Но ты же не будешь отсиживаться на базе? Рано или поздно поскачешь на битву. Центр не рекомендует предпринимать такие шаги. Учти это.
Уже через неделю Горюнов выехал с группой в Сирию. РПК запланировала перехватить колонну с нефтью игиловцев, идущую в Турцию. На этот выезд Петр не брал парней Галиба и оградил их уши от обсуждений предстоящей операции, подозревая, что они могут напрямую связываться с Метином, не спрашивая на то санкций Петра.
Попасть в Сирию было совсем непросто, проехав по горам Ирака, минуя районы между отрядами пешмерга и ИГИЛ. Пришлось запастись топливом, потому что не везде им позволили бы разжиться бензином. Иракские курды не станут помогать. А помощи в РПК никто и не ждал, всегда рассчитывали только на свои силы. Лишь бы не мешали.
Девчонка Хевала Дениз оказалась снайпером и ее взяли в группу по решению командира батальона, хотя Петру не понравилась эта идея.
Хевала всю дорогу, сидя рядом в пикапе на пассажирском сиденье, вела себя подчеркнуто строго. Она переживала гибель Зарифы, сочувствовала Кабиру и демонстрировала соболезнование своим суровым видом, не понимая, что Кабир и вовсе не обращает внимания ни на нее, ни на ее суровый вид.
Они делали остановки в селах, там, где были езиды. Их кормили, позволяли ночевать, снабжали топливом, если могли.
В Сирии их группу встретили местные курды из «Демократического союза». По прибытии на место, когда организовали засаду, Петр испытал волнение. Он снова находился в Сирии, но теперь по другую сторону баррикад. Подспудно опасался при захвате колонны с нефтью натолкнуться на кого-то из своих игиловских знакомых, хотя курды не собирались оставлять никого в живых. Градус кипения против джихадистов уже был настолько высок, что никто не собирался брать боевиков в плен…
Дерзкую вылазку Петр замыслил с одобрения командира и вернувшегося на базу Авдаляна. Колонну для разграбления выбрали небольшую, чтобы «кусок влез в рот», как выразился командир, одобрив затею своего нового зама по безопасности. Половину собирались отдать парням из «Демократического союза», поделить добычу по-братски. Далее задача предстояла не менее опасная – отконвоировать наливники до базы, чтобы их не отбили по дороге.
Заложили фугас и взорвали его под головной машиной колонны. Подорвали и джип сопровождения, шедший последним, таким образом заблокировав колонну. Хевала начала работать по боевикам первой, издалека, с небольшого холма, так распорядился Кабир, руководивший операцией и обезопасивший девчонку от ближнего боя, в который сам он вступил с бойцами их группы, после того, как Дениз отстрелялась по водителям и охранению.
Вообще-то стрелять с расстояния было рискованно из-за огнеопасного груза в нефтяных наливниках, только снайперу с оптикой. Использовать гранатометы и пулеметы Кабир запретил. Им нужна нефть, которой Эрбиль с ними не делится.
На обочинах лежали пристреленные и зарезанные игиловцы. Они не ожидали такого наглого налета. Курды не пощадили никого не только из-за праведного гнева, но и с практической целью, чтобы не оставлять свидетелей. Пускай потом гадают, кто организовал акцию. JPS-маяки в свои нефтеналивники боевики, конечно, не ставили – ни игиловцам, ни туркам, скупающим контрабандную нефть, это ни к чему.
Номеров на машинах не было, навесили свои, заготовленные заранее, уже иракские. На полпути на базу наливники бросили, перекачав часть топлива в замаскированный подземный резервуар, расположенный неподалеку от одного из курдских сел, где жили люди, отвечающие за сохранность топлива. Другую часть перелили в меньшие по объему наливники.
Петр все так же ехал в пикапе вместе с Хевалой, обжившейся на соседнем сиденье, как дома. Она повесила платок на боковое стекло, отгородившись от палящего солнца. Повеселев после успешно проведенной операции и с молчаливого согласия Кабира, крутила ручку магнитолы, переключая с новостей на арабскую музыку. Девушка скинула ботинки и забралась на сиденье с ногами.
– Ты скоро тут суп варить будешь прямо на ходу и белье стирать, – проворчал он, приподняв солнцезащитные очки и взглянув на нее.
Они встали на дороге, пропуская стадо черных баранов, переводимых пастухом через дорогу.
– Я умею устраиваться, – похвалилась Хевала. – Ты обещал меня сосватать.
– Ничего, тебя скоро аль-Багдади сосватает. Он тут посулил захватить Багдад и сделать его столицей исламского халифата Ирака и Сирии, а заодно к концу июня, к началу Рамадана, выпустить фетву[48] с обращением к незамужним женщинам Мосула и Тикрита не отказывать игиловцам в их ухаживаниях. Могу завезти тебя в Мосул – это по дороге.
– Не люблю черный юмор, – скривила симпатичную мордашку Хевала и начала причесывать свои черные до плеч волосы, заплела их в короткую косичку. – Овцы уже прошли, – заметила она, когда Кабир все еще не трогал машину с места, заглядевшись на утренний туалет курдянки.
Он нажал на газ, бросив взгляд в зеркало заднего вида – колонна из четырех машин тронулась следом.
– Ты застрелила двоих водил их нефтеналивников, – сказал он. – Я доложу командиру о твоей успешной работе.
Хевала покраснела от похвалы. А он думал, уставившись на дорогу, на солнечные засаженные крестьянами поля, о том, что скоро все станет еще хуже и лихие вылазки и участие в акциях рано или поздно превратятся в открытые бои. А они станут фатальным и для этой девушки, и для многих других. Не отсидишься со снайперкой на расстоянии, никто не отсидится – и не только непосредственные участники, но и люди в других странах. В эту воронку засасывает последовательно всех – сначала тех, кто рядом, а потом тех, кто дальше и дальше, живущих в мнимой безопасности.
В Сирии уже почти все в руинах. На большинстве полей мины вместо всходов. Толпы беженцев… А махина, вербующая сторонников и бойцов для ИГИЛ, только начинает раскручиваться, в том числе и в России да и, практически, по всему миру.
Август принес новые плоды от ИГИЛ – захват нескольких езидских городков, в том числе и Синджара. Пешмерга, около восьми тысяч бойцов, отступили, бросив езидов на разграбление и смерть, как и предполагало руководство РПК и сам Горюнов, сообщавший об этом в Центр.
Часть езидов бежала. Началась резня. Около пяти тысяч езидов убили. Поступали данные, что и до десяти тысяч убитыми. Закапывали людей живьем. Угнали около семи тысяч женщин в рабство. В Синджар ринулись на помощь курды из Сирии – из YPG – отрядов народной самообороны – боевого крыла «Демократического союза». Основные бои с игиловцами пришлись на их долю.
РПК прибыла позже. Около сотни бойцов охраняли монастырь Лалеш в шестидесяти километрах от Мосула. По территории монастыря приходилось, согласно религиозным правилам езидов, передвигаться босиком, и для бойцов исключений не делали. Странно они выглядели – в камуфляже, обвешанные оружием и босые… Монастырь удалось отстоять, но игиловцы разрушили больше десятка древних святынь езидов.
РПК и YPG обеспечили выход беженцев-езидов, чтобы не было еще больших жертв. Американцы по просьбе Масуда Барзани стали бомбить позиции ИГИЛ, но уже после резни, а курды РПК и Сирии блокировали доступ боевиков в горы Шенгала, что и позволило создать безопасный коридор для беженцев. Почти полмиллиона езидов оказались без дома и попали в лагеря беженцев на территории Курдистана.
Пешмерга мало того, что сбежали, но еще начали взывать к США и Турции, что Рабочая партия Курдистана вмешивается в их дела. Но РПК и не собиралась уходить с этих территорий, потому что езидам, кроме них, рассчитывать было не на кого.
Вместе с ранеными в боях с ИГИЛ бойцами Петр вернулся на базу в Кандиль. Его затребовал к себе Карайылан. Они встречались все в той же комнате с флагом Курдистана на одной стене и с фото Оджалана – на другой.
Секо привез его сюда, не завязывая ему глаза. Петр это не воспринял, как невероятное доверие, он понимал, что этот кабинет не то место, где постоянно находится Мурат. Не стоило даже запоминать.
– Как и предполагалось, – сказал Карайылан, настроенный сегодня не столь доброжелательно как в их первую встречу, – турки прислали беспилотники на те места, где были оставлены радиомаячки. Мы их засекли. Один наши парни даже сбили. Но тот, полупустой склад, который мы им подставили, турки через день разбомбили из F-16[49]. Это уже начало реальных действий с их стороны, и нам это не нравится. Что будет дальше?
– Вам надо дать интервью. А лучше даже не вам, а кому-нибудь из руководителей РПК среднего звена, командиру одной из групп, – Петр закурил. – Рассказать, как сильно пострадал ваш арсенал от турецких бомбежек. Но вы найдете тех, кто сдал им координаты, и жестоко покараете.
– Заманиваешь их еще глубже? Но в итоге подставишь наших людей. Никакие стволы и боеприпасы того не стоят. – Мурат покачал головой и постучал ладонью по столу. – Не стоят.
– Без них не повоюешь. Я просто подниму ставки. И мне надо съездить в Мардин.