Ректор прислушался к словам невестки о полноценном питании детей в школе, и уже через неделю один из пустующих залов в школьном крыле переоборудовали в столовую: расставили буквой «п» три стола для всех трех классов, еще небольшой столик для учителей в углу приткнули, так как именно им вменялось в обязанность приводить сюда после третьего урока своих учеников и наблюдать за их поведением за столом. Третью перемену ради благого дела увеличили с десяти минут до двадцати. О водопроводе и раковинах даже думать не пришлось: стихийники были в каждом классе, и очистить ручки товарищей для них проблемы не составляло. О доставке обедов договорились с владельцем небольшого ресторана поблизости от института: за полчаса до перемены его работники должны были привозить готовые блюда, посуду и сервировать столы. Потом они же должны были прибирать в столовой и увозить все до следующего раза. (Кстати, идея с едой на вывоз принадлежала Насте. В этом мире такой практики ранее не было, и старшие родственники мужа лишний раз восхитились смекалкой и предприимчивостью своей невестушки.)
Торжественное открытие столовой состоялось в середине декабря в присутствии ректора и всех прочих Таисов, а также троих учителей, что привели свои классы на первый школьный обед. Все маги — и детки младшего класса, и уже солидные серьезные юноши старшего — чинно расселись за столами и дружно застучали ложками, вилками и ножами: ресторатор прислал наваристый мясной суп, говяжьи отбивные в грибном соусе и отварной картофель.
К чаю на сладкое были пончики с повидлом с поджаристой хрустящей корочкой. Один мальчик из среднего класса, откусив кусочек, недовольно заметил:
— Уже остыли!
— Ничего, — поспешил вмешаться Каяр Сартор, который знал, что идея со столовой принадлежит леди Анастасии Таис, и очень желал, чтобы инициативу любимой учительницы все единодушно поддержали и оценили на отлично, — сейчас все подогрею.
— Каяр, не надо! — поспешно крикнула Настя, но Каяр уже успел взмахнуть золотистыми руками.
Насте никогда ранее не приходилось греть в микроволновке на высокой мощности кучку пончиков с большим количеством повидла, но предвидеть результат было несложно. С веселым «пух!» пончики лопнули, покрыв личики и одежду детей красными рисунками, словно художник-абстракционист.
— О боги! — простонала Настя, а столовая задрожала от искреннего заразительного хохота тридцати восьми ребятишек.
«Здорово!», «Вот это да!», «Мне нравится столовая!» — раздавалось со всех сторон.
Учителя тоже смеялись. Северин, обнимая расстроенную жену за плечи, довольно признался:
— За все прошедшие семьдесят пять лет своей жизни я не смеялся столько, сколько за последние полгода.
Бориор с Мароном, утирая слезы от смеха, дружно успокоили невестку:
— Не волнуйся! Мы все — сильные и опытные стихийники, пять минут — и все чисто будет.
Учителя действительно быстро привели в порядок детей и помещение столовой.
— Удобно жить с магами, — в который раз отметила Настя.
— Совершенно верно, дорогая. Тебе с нами невероятно повезло, — гордо заключили хором все Таисы.
Открытие столовой действительно прошло на ура.
К концу третьей недели в школе Анастасия Николаевна не могла не заметить, что много курьезных случаев происходит именно с участием Каяра. Нет, мальчик никогда не шалил специально или злонамеренно, но его активная жизненная позиция не оставляла ему шансов на тихую спокойную жизнь. За одну неделю, прошедшую после взрыва пончиков в столовой, Каяр успел много.
Уронил всем скопом на пол солидных, уже почти взрослых магов старшего класса.
Дело было так. У младшего класса прошел урок по конденсированию рассеянной влаги в большом зале с огнеупорными стенами и окнами. Пол тоже был из гладкого тугоплавкого металла. Весь урок дети исправно гасили фонтанчиками воды маленькие фаерболы, которыми их забрасывал учитель. Когда же преподаватель с ударом колокола покинул зал, Каяр предложил проверить, смогут ли они выполнить то же задание, находясь в быстром движении. Чтобы бегать по залу было интереснее, Каяр, используя только что приобретенные знания, наконденсировал на металлический пол тонкий слой влаги и заморозил ее. Теперь все стихийники младшего класса с визгом и хохотом скользили по льду, кидаясь огненными шариками. Когда раздался удар колокола на следующий урок, юные маги высыпали в коридор, а Каяр только собрался убрать за собой, как с улицы в другие двери влетели в зал пришедшие с полевой практики старшеклассники. После они еще долго гонялись за шустрым шалопаем по всей школе, бросаясь в него водяными шариками и стараясь сбить с ног воздушной струей. В итоге в разборки детей вмешались преподаватели, а Каяр после уроков в наказание был оставлен драить полы в этом огромном зале, причем воду ему пришлось носить из колодца во дворе и мыть полы собственноручно, так как ректор запретил ему пользоваться при уборке магией.
Разбил окно в кабинете ректора.
Тут тоже все произошло случайно, без какого-либо коварного умысла. Просто стихийники младшего класса тренировались на школьном дворе, оттачивая навыки управления воздушными потоками: левитировали камешки, подобранные с земли. И до институтских окон было очень и очень далеко. Разумеется, Каяр, как истинный предводитель молодежи, выбрал себе самый большой и тяжелый и левитировал его выше всех. На беду, с крыши слетел какой-то шальной голубь, и, уберегая птичку от столкновения со своим булыжником, Каяр отклонил свой объект немного в сторону… Как выяснилось через долю секунды — в сторону ректорского окна.
Собственно, уроки математики у Анастасии Николаевны были практически единственными, на которых с Каяром ничего пока не случалось. Настя привыкла эту ходячую катастрофу именовать про себя Томом Сойером и очень тепло относилась к мальчишке, а тот платил ей тем же.
К концу четвертой рабочей недели Настя в очередной раз загрустила о бедных детях мира Дойн. Жалко ей было юных магов буквально до слез. Такие умненькие, благовоспитанные, добрые и отзывчивые детишки — и никакого уюта в этом жестком мужском мире. Как бы ни старались маги-отцы, матерей они заменить не могли.
«Странно все-таки устроен этот мир. Неужели с самого начала такие сложности богами-создателями предполагались? — размышляла Настя. — Надо бы попробовать разобраться в этом вопросе…»
Три вечера Анастасия Таис просидела в библиотеке, читая и перечитывая легенды и мифы мира Дойн. Северин помогал жене чем мог и отвечал на возникающие у нее вопросы. Главной рабочей гипотезой Насти было предположение, что два бога-создателя этого мира не являются богами в истинном смысле, то есть всезнающими и способными все предвидеть существами, наделенными бесконечной любовью ко всему живому и даром к всепрощению. Скорее эти два божка были похожи на древнегреческих или древнеримских богов, всегда готовых поссориться друг с другом и людей в свои конфликты вовлечь. И теперь Настя пыталась решить, что же именно эти божки в своем мире до конца не продумали. Глобальность задачи ее не смущала.
— Скажи, а люди и тролли заключают браки между собой? Хоть раз такое было? — спрашивала Настя у мужа.
— Нет, конечно! Зачем это троллям на людях жениться? Даже степные и горные тролли между собой о браке не помышляют, — ответил удивленный глупым вопросом жены Северин.
«Ага, значит, изначально и не предполагалось смешение разумных рас между собой. У магов были магички, у людей — человечки, и никаких проблем. То, что маги стали с людьми договоры брачные заключать, — искусственно созданная ситуация, богами-создателями непредусмотренная. Так что все эти зависимости — результат случайного развития событий».
— Я верно понимаю, что Доната и до войны, и во время войны за людей и троллей радела, их от магов защищала?
— Да, все так. Потому и магов победивших прокляла.
«Опять несоответствие получается: защитницей людей была, а теперь своих единственных последовательниц — жриц — в наркоманок превращает. Почему? Может, женщины из лаприкория уже не могут без наркоты обходиться? А меня за компанию к ним приобщить хотела, решив, что я такая же?»
— А в храмах Донатоса можно с богом пообщаться? — понадеялась на адекватность второго создателя мира Настя. Может, с ним поговорить? У него по всему миру много храмов, все его почитают, ему молятся, так почему бы Донатосу не помочь своим бывшим соратникам?
— Нет, конечно! С богами могут общаться только их пророки, которых уже давным-давно нет. Последние из них еще во время войны погибли. То, что жрицы Донаты слышат свою богиню, — и то для меня новость, а что ТЫ ее услышала — и вовсе чудо великое.
— Но ты ведь веришь мне, что я действительно слышала ее голос? — заволновалась Настя.
— Конечно, верю! Ты, моя звездочка, явление уникальное, и потому почти все в твоем случае возможно.
«Итак, с Донатосом не поговорить. Да если бы он мог и хотел что-то сделать, давно бы уже сделал. А проблема ведь с женским полом, то есть только существующему в этом мире инь под силу ее решить. А инь у нас кто? Правильно, Доната!» — рассуждала Настя.
Тем не менее для очистки совести Анастасия с Северином посетили главный столичный храм Донатоса. Так как магическая охрана уже была в курсе полной нормальности леди Таис, то супруги, не особо скрываясь, пошли туда днем после работы. Величественный собор произвел на Настю сильное впечатление: здесь ничто не напоминало аскетизма храма Донаты. Алтарем была прозрачно-красная, переливающаяся оранжевыми и багровыми всполохами глыба сердолика, украшенная богатой вычурной золотой оправой. Статуи бога из белого мрамора высотой в два человеческих роста тоже были инкрустированы золотом, серебром и драгоценными камнями. Статуй было три, стояли они полукругом вокруг алтаря: центральная с руками, поднятыми вверх, а боковые — со сложенными в молитвенном жесте. Между ладоней центральной статуи полыхал яркий, слепящий огонь.
— У вас есть специальные маги при храме, которые поддерживают этот огонь? — шепотом спросила пораженная силой пламени Настя.