— Ладно. Поцелуемся на прощание?
Прежде чем он успел разжать объятия, Сильви тихонько спросила:
— Доминго, ты ведь не испанец, верно?
— А тебе-то что до этого? — удивленно спросил он.
— У тебя пропал акцент, как только мы вошли в этот номер. — Сильви с интересом следила за его реакцией.
— Ну и что? — невозмутимо сказал Доминго.
— Тогда скажи, откуда ты? Что ты француз, я не сомневаюсь, но где ты родился? — продолжала допытываться Сильви.
Он молчал.
— Жаль… Мне бы так хотелось заняться любовью с испанцем! Тебе, кстати, идет имидж испанца… Ладно, тем хуже для меня! Но почему ты иногда говоришь с акцентом? — повторила Сильви вопрос.
— Так нравится Мэрилин, — признался Доминго.
— Она тоже любит испанцев? — поинтересовалась она.
— Вы все их любите, когда они сложены, как я, — сказал он.
— А откуда родом Мэрилин? — спросила Сильви.
— Она из Клермон-Феррана… А волосы у нее крашеные! Гуд бай! — Он помахал рукой.
Но Сильви вновь его удержала.
— Доминго, или Эрнест, впрочем, мне плевать, как тебя зовут на самом деле! Когда мы увидимся?
— Я же предлагал завтра, но, оказывается, мадемуазель занята! — ехидно заметил он.
— А если в субботу вечером около половины девятого? Вот, возьми мой адрес. — Сильви протянула ему сложенный вчетверо листок.
— Предпочитаю гостиницу! — сказал он, бросая ее адрес в пепельницу. — Встретимся в субботу вечером, но здесь же, в этом же седьмом номере. — Семь — хорошее число.
— Похоже, ты не доверяешь мне? спросила Сильви.
— Никогда не знаешь, что тебя ждет с женщиной, пока она не сделалась путаной. Лишь потом с ней можно ладить! Я сматываюсь. — С этими словами он закрыл за собой дверь, оставив Сильви одну в седьмом номере гостиницы.
Вернувшись домой, Сильви выпила залпом одну за другой две порции виски. Ей было необходимо как-то взбодриться, после того как Доминго вымотал из нее все силы. Этот тип прекрасно знал все тонкости любви и смог кое-чему обучить ее. Однако, если не считать восторга, вызванного процессом познания неведомого, общий итог был скорее разочаровывающим: чувственного наслаждения от близости с Доминго было не больше, чем при свидании в подобных же обстоятельствах с пятидесятилетним Жаном Шарвеном! А ведь Доминго был хорош собой, молод и искушен в любви. Сильви полностью подчинилась его воле, став послушной рабыней своего господина… После повторного опыта девушка с тревогой задавала себе один и тот же вопрос: неужели я действительно фригидна или, может быть, все дело в обстановке — в этих зеркалах, приглушенном свете, горничной, встречавшей их внизу и провожавшей в лифте, наконец, в этом седьмом номере?
В субботу все должно проясниться, решила Сильви. Она придет на свидание в назначенное время и — кто знает? — может быть, новая, третья по счету, попытка физической близости окажется более удачной? Говорят же, Бог любит троицу…
Когда Сильви пришла в субботу вечером в гостиницу, горничная спросила:
— Вы в седьмой номер?
— Да, в седьмой, — ответила Сильви.
— Поднимайтесь, вас уже ждут.
Горничная открыла перед ней дверь лифта, Сильви поднялась на нужный этаж и без труда отыскала номер семь. Остановившись у двери, она медлила, не зная, постучать или же войти без стука. В конце концов в этом безликом гостиничном номере, где столько пар побывало до нее, она на какое-то время могла чувствовать себя как дома, точно так же, как и ее партнер. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Доминго. Он был одет с иголочки и с еще большей изысканностью, чем в прошлый раз.
— Ты подошла бесшумно, но я почувствовал твое присутствие за дверью, — проворковал он. — Чего ты ждешь и почему не входишь?
— Разве ты не знаешь, что иногда можно получить удовольствие даже от ожидания? Признаюсь, в эти минуты мне было приятно сознавать, что ты, одержавший тысяча и одну победу над женщинами, ждешь меня в этом номере в доме свиданий, — загадочно улыбаясь, сказала Сильви.
— Хорошо, что пришла вовремя. Через пять минут ты меня бы здесь не застала, — нагло заявил он.
— Так вот какова твоя любовь, Доминго? Ты меня разочаровываешь! — театрально закатив глаза, воскликнула она.
— Я вовсе не люблю тебя и никогда не говорил, что люблю! Ты сама захотела переспать со мной! — грубо проворчал он.
— Все верно. И я ничуть об этом не жалею! Лучшее тому доказательство — мой сегодняшний визит в этот номер, где я хочу повторить с тобой все сначала… Но это вовсе не значит, то я влюблена в тебя больше, чем ты в меня! Для меня это еще один эксперимент, вот и все! Ты не поцелуешь меня?
Поскольку он не проявил поспешности в исполнении ее просьбы, она с живостью продолжала:
— А может быть, ты предпочитаешь сразу перейти к раздеванию?
— В самом деле, так было бы лучше, — равнодушно ответил он.
Когда они оба разделись и легли в постель, Доминго спросил:
— Я никак не могу понять: почему ты решила заняться со мной любовью в прошлый раз и тем более возобновить это занятие сегодня?
— Все очень просто, — деловито начала объяснять Сильви. — В прошлый вторник я хотела научиться всему, что мне могло бы пригодиться при встречах с другими мужчинами, а сегодня мне хочется усовершенствоваться в этом. С твоим-то опытом да не знать, что в любви практика решает все! Ведь так?
— В прошлый раз я не почувствовал, что ты испытала удовольствие, — заметил он.
— Признаюсь откровенно, удовольствие было, скажем так, умеренным. Именно поэтому, мой дорогой, я и хочу, как ты очень верно сказал, «возобновить это занятие» сегодня… А теперь, покончив с предварительными обсуждениями, давай поцелуемся!
Они «возобновили это занятие», и результат на этот раз был значительно лучше предыдущего. Задетый тем, что не сумел сразу же стать для женщины физически необходимым, Доминго, дабы не уронить свою честь или, по меньшей мере, свою мужскую гордость, показал все, на что был способен. Сильви, со своей стороны, старалась изо всех сил, почти так же добросовестно, как при исполнении малейших капризов покупательниц в салоне «Мари-Каролин». Тем не менее, несмотря на объединенные усилия, ни он, ни она, похоже, не испытывали полного чувственного удовлетворения. После двух часов прилежных «занятий» в разных стилях она спросила:
— Не хочешь выпить?
— Не отказался бы, — охотно откликнулся Доминго.
— А нельзя позвонить по телефону и заказать в номер бутылку шампанского? Ведь в подобных заведениях должны быть предусмотрены подобные услуги? — поинтересовалась Сильви.
— Здесь ничего, кроме шампанского, и не подадут.
Когда заказ был сделан, Сильви уточнила:
— Раз уж мне первой пришло в голову, то я и угощаю.
— Ну, если ты настаиваешь, — равнодушно произнес он.
— Настаиваю! Таким образом я в какой-то, хотя и в очень малой степени, но все же смогу за тебя заплатить. Ты ведь любишь, когда за тебя платят? — Немного выпив, Сильви заявила: — Это единственный напиток, который следует пить как до, так и после близости… Виски хорошо для дружеской беседы или для того, чтобы скрасить одиночество.
— Тебе часто случается чувствовать себя одинокой? — спросил Доминго.
— Слишком часто, — вздохнула Сильви. — О тебе этого, похоже, не скажешь?
— Со мной это тоже случается, причем чаще, чем ты думаешь, — с грустью посмотрев на девушку, ответил Доминго. — Только я борюсь с этим, бросаюсь из одного любовного приключения в другое, чтобы скрасить одиночество.
— Пожалуй, и мне следует взять это на вооружение, — улыбнулась Сильви.
— Это — правильное решение! — без тени сомнения заключил он.
— Ты обдумал предложение, которое я в прошлый раз тебе сделала? Если бы мы объединились, тогда ни ты ни я не чувствовали бы себя слишком одинокими. — Сильви решила все-таки задать этот вопрос, хотя и не сомневалась в отрицательном ответе.
— Ты прекрасно знаешь, что в настоящее время я в этом не нуждаюсь, — недовольно произнес он.
— Тебе достаточно блондинки? — допытывалась Сильви.
— Да, меня вполне устраивает Мэрилин. Кстати, раз уж о ней зашел разговор, завтра мы уезжаем на несколько дней в горы.
— Вот как? А что будет со мной? — спросила Сильви.
— Ну, ты, как и прежде, будешь работать в тряпичной лавке и увеличивать свои скромные сбережения. Что поделаешь? В последние дни Мэрилин особенно мила со мной. Похоже, у нее появилось нехорошее предчувствие, и она осознала, что, если не проявит ко мне должного внимания, я брошу ее ради другой, такой, например, как ты, которая сделает все, чтобы получше приноровиться ко мне. — Доминго самодовольно ухмыльнулся.
— А ты случайно не говорил ей обо мне? — поинтересовалась Сильви.
— Не скрою, что намекнул о появлении новой кандидатуры на ее место, разумеется, не называя имен.
— Тогда она, против обыкновения, решила отдать предпочтение не денежному мешку, а своему дорогуше из боязни его потерять? — предположила Сильви.
— Точнее, она предварительно заполучила от своего «папика» кругленькую сумму, которая позволит нам приятно провести довольно продолжительный отрезок времени. А когда деньги кончатся, — увидим! — Доминго залпом выпил шампанское.
— Может быть, тогда ты вернешься ко мне? — осторожно задала вопрос Сильви.
Он ничего не ответил. Сильви снова спросила:
— Если, конечно, она опять не примется доить своего «папика»?
Доминго по-прежнему молчал.
— По сути дела, она права, — рассуждала Сильви. — Я тоже последую однажды ее примеру, чтобы сохранить возле себя мужчину, который мне нравится…
— Только не говори, что я тебе нравлюсь! — рассмеялся он.
— Ты меня интересуешь, Доминго! Это уже много! — воскликнула Сильви.
— Ты мне тоже не противна, малышка. — Доминго грубо сжал ее грудь.
— И тем не менее я тебе не нравлюсь! Тут есть разница, и большая! — Сильви раздраженно оттолкнула его. — Но это уже моя проблема. Мне необходимо понравиться! Но когда и кому?