Лили шла, уставшая и замерзшая, страшась, что Ги окончательно отвернулся от нее. Ей казалось, что она прошла миль сорок, хотя на самом деле их было всего четыре. Лили еле тащилась, ноги у нее окоченели. И вдруг она увидела, что Ги скачет к ней. Радостно вскрикнув, Лили побежала к нему, призывно простирая руки. Через мгновение он был рядом с ней.
— Любовь моя, милая, золотая! Дай я тебя согрею. Укрою своим плащом. Ну вот, солнышко мое… Как я был жесток! — Он взял ее на руки.
Она прильнула к нему и спрятала лицо у него на груди.
— Простите за все, что я наговорила вам, милорд. Прошу вас, простите меня! — умоляла Лили.
— Обещайте, что мы обвенчаемся! И как можно скорее! Я не в силах больше ждать, сердце мое!
— Когда хотите, — Лили была само смирение. Ги наклонил голову и приник к Лили жгучим поцелуем.
— Ты придешь ко мне сегодня ночью? Ты не оттолкнешь меня? — пылко спросил он.
Помолчав, она ответила очень тихим голосом:
— Только в брачную ночь, не раньше. Будьте снисходительны ко мне, милорд, если любите меня.
— Но, Лили, вы не понимаете, как жестока ваша просьба! — простонал он. — Что ж, будь по-вашему. Могу ли я не согласиться? Мы обвенчаемся через два дня — невыносимо долгий срок для меня, но мне жаль, что не для вас.
Она улыбнулась про себя, подумав: «Мне это тоже покажется вечностью, но он об этом не узнает».
Ги де Монтгомери решил извлечь из своей свадьбы все выгоды. Сама церемония — по сути, противозаконная — будет очень скромной. В церковь пойдут только Рольф и Элисон, но после венчания свадебный кортеж, в котором примут участие все дамы и воины, медленно проедет по деревне. Ги хотел, чтобы все, вплоть до крестьянских ребятишек, любовались невестой и поздравляли их. Саксы увидят, что их госпожа приняла норманна как своего господина. И это послужит примером для них. Всех пригласят в большой зал за столы, уставленные всевозможными яствами: олениной, крольчатиной, кабаньим мясом, бараниной, бычатиной… Можно будет съездить в Окстед и Севенокс — пусть и тамошние жители принарядятся и повеселятся на свадьбе! Пусть все будут счастливы и разделят с ним его радость!
Вся челядь была занята приготовлениями к свадьбе с восхода до заката. Казалось, что каждый пребывает в приподнятом настроении. Встречаясь время от времени с невестой, Ги ласково гладил ее по щеке и шептал ей слова любви.
— Я буду целовать тебя медленными, волнующими поцелуями… Твоя улыбка так соблазнительна!.. Лили, ты думаешь обо мне? —
Лили, просыпаясь, в полудреме вспомнила, что сегодня 20 января 1067 года — день ее свадьбы. Она понимала, что поступает, как распутная женщина, выходя замуж второй раз за такой короткий срок: ведь со дня той, первой свадьбы прошло всего три месяца, — но она была счастлива! Отбросив мрачные мысли, прежде чем они успели испортить ей хотя бы мгновение наступающего прекрасного дня, двигаясь медленно, словно во сне, она с помощью Розы и Эдит оделась в подвенечный наряд, выбрав для этого случая не белое, а кремовое платье из бархата, отделанное куньим мехом; волосы, завитые локонами, были украшены лентами, цветами и блестками. Цветы прикреплялись с помощью петелек. Накинув на плечи невесты меховой плащ, Роза и Эдит уложили его красивыми складками и подали ей муфту из такого же меха. Элисон взяла Лили за руку, и они вышли из дома.
В церкви их уже ждали у алтаря священник, Ги и Рольф. Жених был одет в бархат винного цвета. У Лили захватило дух — так Ги был красив!
Пахло ладаном и разогретым свечным воском. Теплая рука Ги направляла ее, и когда она отвечала священнику, ее дыхание оставляло в холодном воздухе след в виде белой дымки. Она удивилась, когда Ги надел ей на палец золотое обручальное кольцо и прошептал:
— Оно лежит у меня уже несколько недель.
Наклонившись, он нежно поцеловал Лили в губы; отпустил ее, потом опять привлек к себе. Взявшись за руки, новобрачные вышли из церкви и поспешили во двор. И на каждом шагу она повторяла мысленно: «Лили де Монтгомери».
Их поджидала толпа смеющихся всадников — мужчин и женщин. Даже Андре решил, что боль в ноге не помешает ему отправиться верхом вместе со всеми. Уздечка и стремена у лошади новобрачной были украшены маленькими колокольчиками, и, когда Ги подсаживал Лили в седло и поправлял полы ее плаща, они весело позвякивали.
Лили была так откровенно и лучезарно счастлива, что это передалось всем присутствующим, а потом охватило и годстоунских крестьян, которые вышли из своих хижин поглазеть на свадебную процессию. Каждый ребенок, мимо которого проезжал Ги, получал из его кармана монетку, и все взрослые получили приглашение на пиршество.
— Мы едем в Окстед, так что не ждите нас, — предупредил Ги.
В Окстеде новобрачным был оказан такой же радушный прием. Повара постарались, как могли, и гости отдали должное угощению.
Заметив в конце стола Эдварда, Лили порывисто обратилась к мужу:
— Вы не будете возражать, если Эдвард приедет сегодня в Годстоун к обеду?
Ги внимательно посмотрел ей в глаза, а потом ответил:
— Я не буду возражать, но не кажется ли вам, что это несколько жестоко, если он по-прежнему любит вас?
— Я слышала, что он нашел себе утешение. Видите хорошенькую блондиночку рядом с ним?
— Хм, как же это я упустил такой лакомый кусочек?
— Милорд, вы — женатый человек. Но я вас прощаю, — улыбнулась Лили, — если вы пригласите Эдварда лично.
Рольф посмотрел на Элисон.
— Не последовать ли и нам их примеру и не обвенчаться ли на следующей неделе?
— Я ждала этого! — радостно ответила та. — Лили, подойди сюда, поцелуй своего нового отца.
— О, матушка, как замечательно! — воскликнула Лили.
— Поздравляю, Рольф, — сказал Ги. — Надеюсь, что теперь нас ждет немало подобных торжеств.
Свадебный кортеж вернулся обратно в Годстоун через Севенокс. Когда молодые и их спутники вошли в зал, там было полно крестьян, счастливых от еды, эля и праздничной атмосферы. Все пустились в пляс. Ги перетанцевал почти со всеми крестьянками, независимо от их возраста и объема талии, а Лили предложил потанцевать с мужчинами. Было почти три часа дня, когда ушли последние из крестьян. Дамы отправились наверх отдохнуть и привести себя в порядок к вечернему свадебному пиршеству.
Большая опочивальня была красиво убрана. Наволочки и простыни были вышиты вензелями новобрачных. На столе стояли два драгоценных кубка, из тех, что Робер подарил Лили, и кувшин с прекрасным вином. Горели ароматические свечи. Наряды Лили перенесли сюда и уложили в большие сундуки, переложив их мешочками с сухой лавандой. Туалетные принадлежности и серебряные гребни были начищены и разложены на столике, а поперек кровати лежали ночная сорочка из белого шелка и широкий халат из белой шерсти.
Лили освежила лицо и руки розовой водой, причесалась и спустилась вниз. Ги ждал ее у подножия лестницы. Он взял обе ее руки в свои и поднес их к губам:
— Вы просто сияете. Я — самый счастливый человек в мире!..
— Вы всегда будете любить меня? — спросила Лили.
— Больше того, я буду вас боготворить, — пообещал Ги.
Столы ломились от дымящихся грудок куропаток со сладкой миндальной подливкой, жареной оленины с дикими яблоками, сдобренной специями, маринованных бычьих языков. На большом блюде лежала кабанья голова, начиненная жареными каштанами, стояли огромные корчаги с элем и печеными яблоками, плавающими в сиропе из сахара и имбиря.
Менестрель спел только что сочиненную им песнь о Лили и Ги, а потом начались игры и танцы. Ги разлучили с Лили, потому что все молодые воины во главе с его братьями заявили, что имеют право получить от новобрачной поцелуй и танец. Когда ее опять усадили рядом с ним, он спросил, наклонясь к ней:
— Вы не устали, любовь моя?
— О нет! Мне очень весело, но как только вы захотите, мы уйдем. — И она вспыхнула.
— Нет, любимая, сегодня ваш день… — Он ласково коснулся ее щеки. — Но когда вам надоест, просто произнесите какую-нибудь незначительную фразу вроде «Мне больше не надо вина, благодарю вас», и тогда мы уйдем.
Через несколько минут подошел оруженосец с кувшином вина, и Лили быстро проговорила:
— Мне больше не надо вина, благодарю вас, — но, заглянув в смеющиеся глаза мужа, воскликнула: — Вы меня одурачили! Вы же видели, что он сейчас подойдет.
Ги привлек ее к себе, а мужчины ударили рукоятками кинжалов по столам и потребовали, чтобы он поцеловал жену, что Ги и сделал, но тут же между ними пробежала искра, и в глазах Ги вспыхнуло желание. Они молча поднялись и стали пробираться между гостями, у которых не хватило духу остановить их. Двое воинов подняли Ги на плечи и понесли. Девушки побежали вперед, игриво смеясь. Войдя в опочивальню, все разошлись еще больше: теперь шутки приобрели непристойный характер, посыпались прозрачные намеки. Весело смеясь, Ги позвал на помощь Рольфа, и тот вместе с Элисон выпроводили гостей из брачного покоя.
Огонь уже пылал, и свечи отбрасывали блики на узорные ковры, висящие на стенах. У себя на подушке Лили обнаружила подснежники и вопросительно взглянула на мужа.
— Я увидел их утром у церкви. Там есть место, закрытое от ветра.
Лили вдруг застыдилась и, облачившись в темном уголке в шелковую ночную сорочку, замерла в нерешительности.
— Иди сюда, погрейся, любимая, — обернулся Ги.
Он нежно усадил Лили к себе на колени, не забыв при этом взять вино. Его губы почти касались ее щеки, и когда он поднял голову и взглянул на нее, она обвела их пальцем и улыбнулась.
— Кончики губ у тебя притупленные.
— Когда я вот так приподнимаю твои волосы, на шее у тебя появляется маленькая изогнутая складочка.
И Ги поцеловал эту складочку. Ему хотелось продлить сладость и волшебство этой минуты, хотелось, чтобы она тянулась подольше…
Он ласкал изящное теплое тело Лили, бормоча ласковые слова, касаясь губами ее волос, висков и век. Наконец он поцеловал ее в губы. Она вернула ему поцелуй, страстно обвив его шею. Он отнес ее на постель и быстро разделся, потушил свечи и лег, обнаженный, рядом с ней. Сняв с Лили ночную сорочку, Ги провел рукой по ее спине и ногам. Кожа ее была как атлас. Наслаждение накатывало на него волнами, когда он целовал ее груди, чувствуя, что они, набухая, отзываются на его поцелуи. Лили пылала от страсти, ощущая его мускулистые ноги у своих ног; ее руки ласкали его спину, тело изогнулось и раскрылось навстречу ему. Ги, не прерывая поцелуя, брал ее мучительно медленно и позволил себе испытать радость удовлетворения не раньше, чем она достигла вершины.