— Извини, она что, умерла?
Не глядя на меня, Ларс неопределённо мотнул головой:
— Думаю, да.
— Но ты не уверен?
— Она пропала, когда мне было одиннадцать. Мёртвой её никто не видел, но я думаю, если бы она была жива, она вернулась бы, — уверенно сказал Ларс. — Она бы меня не бросила.
— Она была сильным сканером?
— Да, она очень легко находила двери. Её включили в самую первую группу задверцев-наёмников, которую придумал собрать отец. Он очень внимательно следил за их работой, пытался понять, хороша ли его идея. Так он и познакомился с мамой… Катя, ещё вот тут мембрана. Ты опять пропустила.
На этот раз я не стала заставлять его возвращаться, просто сделала отметку в планшете.
— А что случилось с твоей мамой? Что-то на службе?
— Нет, — помрачнел Ларс. — Отец не разрешал ей работать. После моего рождения она просто целыми днями сидела со мной в поместье. Мама очень обижалась на отца. Они всё время ссорились.
— И что случилось?
— Однажды они очень сильно, просто ужасно повздорили, — неторопливо проговорил Ларс, осторожно выбирая слова. — И мама ушла. Просто в лес за поместьем. И больше мы её не видели. Никогда…
— Там было много мембран, в том лесу?
— Да, много. Их и сейчас много. Она могла войти в любую, не обязательно знакомую. И кто знает, что она там повстречала. Незнакомые мембраны могут быть смертельно опасными.
— А что Тарон?
— Отец считал, что она не возвращается ему назло, мстит. Даже запретил мне о ней говорить.
— Что же, не нашлось никого вокруг, кто бы объяснил Тарону, что нельзя так обращаться с женщиной? И нельзя мучить ребёнка, пытаясь стереть его память о матери?
Ларс пожал плечами:
— Ну а кто бы стал объяснять? Отец был суровым человеком, его невозможно было переубедить. А приказать ему никто не мог. И поучать иерарха у нас никому не позволено.
— А Юра? Ему это было позволено.
— Юрию всегда было наплевать на меня и маму, они с отцом всегда занимались только делами.
Ох, меня там не было. Я бы Тарону быстро объяснила, что к чему. Но увы, как справедливо сказал Юра, беспокоиться от Тароне — и о его семье — мне следовало тогда, когда Тарон был жив. Не прятаться по своим личным закоулкам, не сходить с ума, а быть рядом с каждым из них. Поздно теперь. Теперь остаётся только сидеть и слушать печальный рассказ мальчика, которому легче смириться с тем, что его мать умерла, чем с тем, что она его бросила.
— Отцу и самому было очень плохо, — задумчиво сказал Ларс. — Я знаю, он очень сильно скучал по маме. У него потом появлялись подруги, время от времени, но он их всех быстро прочь гнал. Наверное, всё-таки надеялся, что мама вернётся. И меня он не мучил. Он меня любил. Только всегда запрещал мне искать двери.
— Сканерские способности требуют развития. Если бросить всё на самотёк, хороших результатов не добиться.
— А он этого и хотел. Чтобы не было результатов. Я думаю, он боялся, что я тоже однажды могу исчезнуть за какой-нибудь дверью. Поэтому он нагружал меня всем подряд, но только не сканерским тренингом. Это было запрещено. Я пробовал заниматься сам, но он меня однажды поймал на этом…
— И что, влетело?
Ларс мрачно кивнул и добавил:
— Зря он боялся. Я бы его не бросил.
— Тарон искал твою маму?
— Конечно. Правда, он никому об этом не говорил, даже мне. Делал вид, что просто гордо сидит и ждёт. На самом деле он искал её по всем известным мирам. Он и Мая для этого взял. И гонял его беспощадно несколько лет подряд. Потом всё-таки сдался, прекратил поиски… Катя, ещё вот здесь новая мембрана, а здесь разрушенная!
— Тебе надо обязательно учиться, Ларс. У тебя огромные способности.
— Да зачем они мне? — буркнул Ларс в ответ. — Отец меня готовил не для этого.
— Ты сейчас имеешь право принимать решения. И можешь готовить себя к чему-то ещё.
— Не надо тратить время, — покачал он головой. — Буду я иерархом или не буду, кто его сейчас поймёт. Но задверцем мне всё равно не быть. Эта работа для вольных. Любой наёмник — вольный, у него выбор есть, может всё бросить и уйти. А отец мне с детства втолковал, что я несвободен. Что у таких, как я, выбора быть не может. Только долг.
Мы закончили очередной квадрат, и я скомандовала:
— Ищи площадку для привала. Надо поесть и отдохнуть.
Ларс невозмутимо глянул на карту и по сторонам и уверенно послал машину на опушку леса.
Пока я просто сидела на камне и листала карты в планшете, Ларс разогрел пайки и сделал горячий напиток, заменяющий в Первом мире кофе. Заодно Ларс вытащил из приборной панели бортовой планшет. Развалившись на травке, он с аппетитом жевал свой обед и что-то настраивал в планшете.
— Мы за полдня прошли территорию от скалы с дверями почти до залива. Но здесь начинается повышенная плотность мембран. Скорость работы упадёт. Как думаешь, Ларс, успеем за сегодня дойти до побережья?
— Думаю, успеем. Нам же не возвращаться сегодня обратно?
— Нет, я всем сказала, что мы улетаем на пару дней.
— Ну тогда вообще можем летать до полной темноты.
Мы успели. До темноты не управились, но к полуночи чётко дошли до побережья.
— Это всё на сегодня, Ларс. У меня уже глаза слипаются. Давай искать место для ночлега.
— Вот здесь совсем рядом должна быть бухта. Лес подходит к самой воде, значит, ветер не такой сильный.
Ларс чётко посадил машину подальше от воды, поближе к краю леса, и с облегчением выключил двигатель.
— Совсем я тебя замотала.
Он улыбнулся:
— Да, ничего, отец мне и не такое устраивал. Это ещё пустяки.
Он пощёлкал кнопками на приборной доске, активируя какие-то тестовые режимы. Его взгляд рассеянно скользил по экрану бортового планшета. Вдруг он резко подобрался и прищурился.
— Что такое, Ларс? Неисправность?
— Нет. Я проверяю общий пеленг… Вертолёт Валарда!
— Где?
— Здесь, совсем рядом, — Ларс махнул рукой. — За мысом. В соседней бухте.
— Видимо, здесь и живёт его девушка, к которой он летает на южный залив.
— Угу, — промычал Ларс и выключил приборы. — Скорее всего.
— Не будем ему мешать, — постановила я. — Это не наше с тобой дело. Давай, где там спальники?
Ларс полез в хвостовой багажный отсек и вынул два спальных мешка.
Вообще-то старость — точно не радость. Удобный, весь такой эргономичный и технологичный спальник с подогревом мне совсем не нравился. То ли у меня с возрастом появилась боязнь открытого пространства, то ли просто незнакомое место мешало, но так мгновенно уснуть, как это получилось у Ларса, у меня не вышло.
Было дело, когда я вместе с ребятами ночевала просто на траве, на голых камнях, на ещё тёплом пепле, и меня это нисколько не смущало, даже если не было возможности развести костёр. Хотя, конечно, должно было смутить. Ничего хорошего такая кочевая жизнь принести с собой не могла. Олегу она принесла серьёзное заболевание, от которого ему теперь не избавиться, можно только притормозить. Тогда Олег поздней осенью нырнул в ледяную воду, чтобы спасти мальчишку, сводного брата Тарона. Если бы после у него была возможность отлежаться в тепле, всё обошлось бы. Но нам пришлось бежать от преследователей, сражаться, а потом бесконечно бродить по мирам, помогая Юрке собирать армию. И я помню этот вечный надрывный кашель Олега и чего ему стоило перенести на ногах ту пневмонию, без лекарств, без тепла, без возможности побыть в покое и безопасности. Казалось, через несколько месяцев он более-менее восстановился. Но увы. Ничего бесследно не проходит.
Не давала покоя мысль, что сын где-то совсем рядом. И очень хотелось быть уверенной, что у него всё в порядке.
«Лера!»
Он ответил не то чтобы мгновенно, но довольно быстро.
«Да, мам. Что случилось?»
«Всё в порядке. Просто докладываю: мы с Ларсом очень много сегодня сделали. Уже устроились на ночёвку. Как вы там?»
«Нормально, мам. Всё хорошо. Будь на связи».
Пока мы говорили, я пыталась осторожно разглядеть хоть что-то вокруг него. Улов был небольшим: скомканное покрывало, два сплетённых тела, Леркина рука, нежно проводящая пальцами по худенькому девичьему плечу со свежим рубцом… Всё. Дальше точно не моё дело.
Я забилась в спальник, как в нору, свернулась там и задремала.
Проснулась я от истошного собачьего лая. Причём собака лаяла не где-то в стороне, а прямо надо мной. Кажется, я даже почувствовала брызги её слюны на лице.
Огромная рыжая псина с темной мордой облаивала меня, стоя передними лапами на краешке спальника. Я взглянула на место, где уснул Ларс. Там никого не было.
«Ларс!!!»
«Я здесь. Не бойся!»
И сразу же откуда-то сбоку раздался резкий свист луча. Луч прошёл прямо над головой пса, едва не срезав ему уши, ударил в стол ближайшего дерева, выбив целый фейерверк из древесных крошек. Собака в ужасе метнулась в сторону, но Ларс тут же прыгнул на неё, схватился за ошейник и резко выкрутил его. Полузадушенный пёс заскулил.
Я быстро выбралась из спальника и подошла к Ларсу.
— Ты как, Катя? — озабоченно уточнил он, продолжая крепко сжимать и выкручивать ошейник.
— Да нормально вроде… Силён ты, парень. Голыми руками…
— Не голыми. У меня всё-таки лучевик. Собаки обычно их сильно пугаются.
— Эй, а ну отпустите собаку! — раздался сзади женский голос.
Мы обернулись. По берегу залива к нам двигалась невысокая худенькая девушка с длинными светлыми волосами. Ангелочек этакий, в голубых брючках и белоснежной тунике.
Я вгляделась в собаку. Большая, гладкошёрстная, мускулистая, рыжая. Морда крупная, в черных складках. Та же самая собака, которая набросилась на меня в Комарово возле заклинивших ворот.
Я посмотрела на девушку. Если одеть её в просторную парку размера на два больше, а длинные волосы убрать под бейсболку, то я могла поручиться, что это та самая молодая женщина, которая оттаскивала от меня собаку и лупила её поводком. Если же куртку и бейсболку в расчёт не брать, это была девушка, кото