Он наклонился надо мной, достал из кармана пластиковый хомут и, заломив мне руки назад, связал их на запястьях.
— Рина, присмотри, — бросил он куда-то в сторону.
Рина подошла и присела рядом со мной. Она, как и брат, была одета почти по-зимнему, разве что без куртки. Отсюда можно было сделать вывод, что парочка пряталась, скорее всего, в Дерзком мире.
— Закрой её полностью, чтобы намертво! — приказал Бэст. — Я сейчас кое-что проверю и будем уходить.
Девчонка на меня даже не смотрела. Она равнодушно глядела на водную гладь залива, на травинки вокруг неё, да пару раз повернулась в ту сторону, куда ушёл брат.
Я вызвала Олега. Никакого ответа. Попробовала позвать Лерку, потом Юру и Бертана. Ничего.
— Дай мне поговорить с Валардом!
Она повернулась ко мне, посмотрела, как на пустое место, поджала губы и снова отвернулась, так и не сказав ни слова.
— Дай мне поговорить с сыном, пожалуйста!
На этот раз она ко мне даже не повернулась.
Чем же мне её взять-то… Голова не соображала.
— Слышь, Рина Юрьевна, а какого чёрта вы мать свою умирать бросили в той дыре на Солунской?
Вот теперь она меня увидела. Теперь это был не робот, а кто-то живой.
— Мы не бросали, — угрюмо процедила она.
— Конечно. Навещали в последний раз когда? В мае или в июне? А деньги за пансион когда последний раз платили? Видимо тогда же, да? Что, как ты думаешь, делают в таких заведениях с теми, кого родственники бросили и не платят?
Она стиснула зубы и ничего не сказала.
— И зачем только твой отец тебя так настойчиво ищет… — фыркнула я. — Чтобы ты и его потом в какую-нибудь вшивую богадельню сдала и забыла…
Она вдруг налетела на меня, как тигрица, и с силой толкнула в бок. Я упала и со связанными за спиной руками сесть обратно не смогла.
Послышался хруст веток под ногами Бэста.
— Что это ещё? — недовольно спросил он.
— Так. Поговорили, — буркнула Рина.
Бэст сунул руку мне под мышку и резким рывком посадил, а потом дёрнул вверх и поднял на ноги.
— Всё, пошли. Я проверил, путь свободен.
Цепко схватив меня за локоть, он повёл меня в лес.
Через пару минут он остановился над небольшой пересохшей канавой.
— Ну что, вперёд? — кивнул он сестре.
— Я-то вперёд, — усмехнулась она. — Ты ей-то блоки сними.
Верно. Пройти сквозь мембрану может только совершенный, который её чувствует.
И тут же со дна канавы потянул сильный поток Дерзкого мира.
«Олег!»
Бэст с силой пихнул меня в канаву, и я провалилась в мембрану.
«Малышка, я скоро приду за тобой! Только сбереги себя!..»
Последние слова Олега я расслышала уже на той стороне, и снова глухая стена заслонила поток Первого мира, который теперь уже остался позади. А меня окутал лютый холод. Видимо, мороз был градусов десять, не больше. Но я-то была вся мокрая до последней нитки.
Бэст поволок меня по снегу к длинному приземистому и унылому зданию с одним одиноким окном посреди длинной стены окон и впихнул в дверь, которую предусмотрительно придерживала Рина. Затем дверь с лязгом и грохотом захлопнулась за моей спиной, и гулкое эхо разбежалось по пустому помещению.
В пустой клетушке, где меня заперли, и оказалось это одинокое окно. Оно было изнутри закрыто решёткой и находилось на большой высоте от пола. Даже встав на ящик, я могла видеть только крыши соседних ангаров.
Кроме пластикового ящика из-под бутылок, в клетушке ничего не было. Отопление тоже чисто символическое. Стальной радиатор под окном имелся, но температура в помещении была лишь немного выше нуля.
С меня текла вода, и было дико холодно.
Минут через десять после того, как Бэст запер меня, пришла Рина, этакий ангелочек в голубых джинсах и белом свитере с замысловатым голубым узором. В руках у неё был большой полиэтиленовый пакет.
— Раздевайтесь, — буркнула она, поставив пакет у стены.
Я скинула ботинки, стянула с себя куртку, водолазку и джинсы.
— Всё снимайте. Нельзя в мокром оставаться, — сказала она.
Я сняла бельё. Рина вынула из пакета бежевый флисовый плед и протянула мне:
— Накройтесь.
Я закуталась в мягкий тёплый флис.
Рина уставилась на мои ноги:
— И носки мокрые давайте сюда.
Она быстро сняла свои ботинки и носки, потом надела ботинки обратно, на босу ногу, а свои носки протянула мне.
Потом она сгребла всю мою одежду и затолкала в пакет и пошла к двери. У двери она обернулась:
— Пока я не вернусь, не садитесь. Ходите кругами, так теплее будет.
Говорила Рина на безупречном русском. Её манера обращаться к старшим на «вы» царапала мне слух. После долгого времени, проведённого в Первом мире и рассекающем кольце, где даже с повелителями и иерархами принято было обращение на «ты», это звучало таким странным ностальгическим приветом с родины.
Её совет был весьма здравый. Ходить кругами было несомненно более правильным, чем кутаться в плед, сидя на холодном пластиковом ящике в неотапливаемом ангаре. И я ходила по помещению из угла в угол, стараясь не останавливаться. Холодный бетонный пол я всё равно чувствовала сквозь тонкие носки, мокрые волосы на голове совсем заледенели. Счёт времени я потеряла, особенно после того, как вокруг быстро стемнело.
Рина всё-таки пришла, и опять с пакетом. Откуда-то снаружи она включила в моей клетушке лампу под потолком.
Из пакета она вынула огромный свитер грубой ручной вязки, широкую длинную клетчатую юбку на резинке и ещё одни носки, толстые, шерстяные.
— Наденьте это.
— А бельё?
— Ваше высохнет — принесу. А пока так.
— А джинсов нет каких-нибудь? И свитера поменьше?
Рина пожала плечами:
— Мои джинсы вам малы. А свитер лучше такой.
— Чем же лучше? — фыркнула я, натянув на себя этот мешок.
— Может быть, так Бэст не заметит ваш живот.
— А тебе-то какая разница?
Она зыркнула на меня огромными недобрыми глазищами:
— А вам не всё равно, какая мне разница?
— Рина, ты можешь меня разблокировать? На минутку, всего лишь!
— Нет, — она покачала головой.
— Пожалуйста, Рина! Мне надо поговорить с сыном!
— Вам мало того, что случилось? — процедила она раздражённо. — Хотите чего-нибудь похуже? Если Бэст поймёт, что я дала вам связь, будет и похуже!
— Мне надо поговорить с Валардом!
Она поджала губы, усмехнулась и, глядя на меня с вызовом, заявила:
— С Валардом? Дурацкое имя. Я зову его Леркой!
— Он позволяет звать себя Леркой тем, кто его любит, а не тем, кто его пытает до смерти.
Рина прищурилась и наклонила голову набок, словно раздумывая о чём-то.
— А вы точно его мать? Или вы его в капусте нашли?
— А что?
— Да так. Ничего, — фыркнула она.
А потом просто повернулась ко мне спиной и ушла восвояси, снова заперев дверь снаружи и выключив свет. Спасибо, плед не забрала. Я сложила его на угол вдвое и накинула на плечи.
Ночь я просидела на перевёрнутом пластиковом ящике, поджимая под себя ноги и кутаясь в плед.
Блок, который мне поставил Бэст, я чувствовала физически. Это было необычно. Раньше это было по-другому. Если вдруг оказывается, что ты не можешь пользоваться своими способностями, не слышишь таких же совершенных, не чувствуешь двери — ну, значит, ты попал. Значит, кто-то тебя заблокировал. Возможно, даже ты сам себя. И живёшь, как самый обыкновенный человек, не чувствуя в себе ничего лишнего. Теперь же всё выглядело совершенно иначе. Блоки Бэста я ощущала, как толстые стальные листы с огромными ржавыми заклёпками, которыми он обложил со всех сторон мою голову. Но хорошо ещё, что вроде бы не сварил эти листы между собой, только навалил их сверху, не давая моему потоку шевелиться.
Всю ночь я пыталась раскачать эти стальные листы, чтобы между ними в каком-нибудь месте образовалась щель. Иногда мне казалось, что это вот-вот получится. Но уже стало рассветать, а успеха добиться у меня так и не вышло.
Рина пришла ко мне на этот раз с небольшим пакетиком из грубой бумаги и картонным стаканом с крышкой. Пакет и стакан она положила на пластиковый ящик и махнула мне рукой:
— Идите за мной.
Я вышла из клетушки в огромный пустой ангар.
— Сюда, — показала Рина на небольшую дверь в стене, открыла её передо мной и щёлкнула выключателем. Это оказался нормальный, чистый и исправный туалет. Дождавшись меня снаружи, Рина указала на дверь моей клетушки:
— Возвращайтесь.
Я вернулась в свою тюрьму.
— Ешьте, это свежее.
В пакете оказался большой сэндвич с беконом, яйцом и какой-то травой. От запаха свежего зернового хлеба у меня побежала слюна. Я достала сэндвич из пакета и цапнула стакан. Он был уже далеко не горячий, но ещё пока теплее, чем моя рука.
Я ела, запивала тёплым кофе, и мне стало казаться, что голова начинает лучше соображать.
— Спасибо тебе за заботу, — сказала я, закончив завтрак.
Она ничего не ответила, забрала у меня стакан, сунула его в пакет и пошла к выходу.
— Рина, подожди!
Она остановилась и обернулась, выжидающе глядя.
— Для чего я здесь? Если вы не убили меня сразу, то для чего я вам нужна?
— Вы же так много знаете о нас. Неужели не понятно? — пробормотала она.
— Я знаю, что Бэст нам мстит. Так почему не убил сразу? А если хочет использовать меня, как приманку для остальных, тогда почему заблокировал? Не закрыл бы меня — за мной уже прибежали бы.
Рина усмехнулась и ничего не ответила.
— За что ты меня ненавидишь? Что плохого я сделала лично тебе? Что плохого сделал тебе твой отец? А Лерка? Чем он всё это заслужил?
Она больше не усмехалась, просто смотрела на меня, даже не мигая. Я бы не удивилась, если бы она на меня бросилась.
— Ну ладно, с Бэстом у нас есть счёты, признаю и ничему не удивляюсь. Но перед тобой мы в чём провинились?
— Это неважно. Я с Бэстом.
— Почему?
— Просто потому что я с ним с самого начала, — обречённо вздохнула Рина. — Он атакует — я его прикрываю.