— Ты зачем здесь?
— Просто повидаться. Давно тебя не видел.
— Неужели не видел? Да я твой чёртов датчик спинным мозгом чувствую! Ты, наверное, мироздание совсем запустил, всё время сюда глазеешь.
— Ну, это не то, — покачал головой Валерий. — Ты сама знаешь, чем это отличается от живого контакта.
— Я знаю, да! Но мне наплевать! Я тебя спросила, зачем пришёл?
— Я хотел тебя увидеть, с днём рождения поздравить. И с дочкой твоей познакомиться, — он опять улыбнулся.
— Ты увидел. И будем считать, что поздравил. Теперь уходи.
Валерий погрустнел:
— Я же только что пришёл. Хочу поговорить…
— Я тебе сказала: уходи! — слова вырвались с такой злостью, что я сама себе удивилась и испугалась.
Марьяшка забеспокоилась, засучила ножками, захныкала.
— Катюша, что с тобой? — огорчился Валерий. — Я же просто навестить…
— Не надо меня навещать! — прошипела я ему. — Я не хочу тебя видеть!
— Катя, что я тебе плохого сделал?
— А что ты мне хорошего сделал? За последнее время? Смотрел на меня?! И как, понравилось?
Марьяшка взвизгнула и заплакала. Я прижалась губами к её макушке, пытаясь успокоиться.
— Ну что ты ребёнка пугаешь? — совсем расстроился Валерий. — Мы что, не можем поговорить, как старые знакомые?
— Больше нет, не можем. Уходи немедленно!
Он шагнул ко мне.
Я отступила в сторону, прижалась спиной к стене:
— Не трогай меня!
Дочка громко закричала, выгибаясь, словно хотела вырваться из моих рук.
— Катя, да что такое с тобой? — растерялся Валерий.
— Убирайся прочь и не трогай меня!
Я отвернулась от него, заслоняя орущую Марьяшку и прижимая её к себе. Руки Валерия легли мне на плечи.
— Не-е-е-ет!!!
— Мама! — Лерка ворвался в кухню, увидел Валерия и сжал кулаки. — А ну-ка, проваливай!
— Валард, я же только…
Лерка бросился на Валерия и потащил его к двери:
— Не смей приходить сюда! Никогда! Ты понял? Никогда!
Марьяшка истошно орала, а меня начала терзать знакомая судорога отчаяния, когда даже дыхание парализует. Опираясь спиной на стену, я сползла на пол.
— Мама! Мама, успокойся! — вернувшийся в кухню Лерка кинулся ко мне. — Мама, дай мне Марьяшу! Дай, я её возьму!
— Не трогай! Нет!!! — я ударила его по рукам и согнулась, пряча Марьяшку.
Лерка больше не прикасался к нам, просто стоял рядом. Дочка уже начала хрипнуть от крика, а я не могла вздохнуть.
— Девочки мои, ну что такое? — голос Олега зазвучал у меня над ухом. — Всё хорошо, родные. Я здесь, я с вами. У нас всё хорошо…
Он ещё о чём-то ворковал, но я уже не различала. Мне достаточно было его голоса. Парализующая судорога немного ослабла. Встав передо мной на колени, Олег забрал у меня дочку. У него в руках она перестала надрывно орать и просто тихонько заплакала.
— Катюша, покорми её. Немножко.
Я мотала головой, пыталась возразить, что она же только что ела, но Олег, положив плачущую дочку мне на колени, настойчиво прошептал:
— Так надо, Катя. Чуть-чуть…
Я негнущимися пальцами расстегнула рубашку и дала Марьяшке грудь. Она сначала и брать не хотела, но потом зачмокала. Наступила тишина, а уже через минуту Марьяшка выпустила сосок и уснула. Олег взял дочку и осторожно передал Лерке:
— В кроватку уложи…
Олег сам застегнул на мне рубашку и принялся осторожно гладить меня по спине, но судорога не унималась.
Снова послышались Леркины шаги.
— Теперь мне кто-нибудь объяснит, что произошло? — проговорил Олег, обращаясь, конечно же, к сыну, а не ко мне. — Только коротко и внятно. Валериан?
— Хозяин рассекающего кольца в гости приходил, — угрюмо пояснил Лерка.
— Что хотел?
— Не знаю, я не слышал. Я прибежал, когда мама кричать начала.
— И куда он делся?
— Я его выставил.
Олег промолчал, тяжело вздохнул, с трудом поднялся с колен, поднимая на ноги и меня.
— Лерка, иди, пожалуйста, посиди с сестрёнкой, на всякий случай.
Сын ушёл.
— Катя, послушай меня… — начал Олег. — Мне надо, чтобы ты меня услышала и поняла. Посмотри на меня, пожалуйста.
Я заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Катюша, у тебя серьёзный хранитель, который никогда не позволит никому играть твоей жизнью. Мне казалось, ты это понимаешь. Откуда этот срыв?
— Я просто его боюсь.
— Почему?
— А если никакой он мне не хранитель? Если, становясь повелителем кольца, человек забывает, как быть человеком? А вдруг всё ещё хуже? Вдруг Примар всего лишь сменил чехол?
Олег надул щёки и медленно выдохнул, прикрыв глаза.
— Катюша… Бертан оставил мне несколько ампул. Давай, Лерка тебе укол сделает?
— Нет. Ни в коем случае, Олег!
— Совсем капельку, Катя. Тебе надо успокоиться.
— Никаких уколов! Я же после этого несколько дней кормить не смогу!
— Да ты и так скоро не сможешь, если будешь так себя доводить… Катя, так нельзя… — он мучился от необходимости подыскивать слова. — Сама свалишься, и Марьяшке плохо будет, она же всё чувствует.
— Я не хочу, чтобы он приходил ко мне! Я не хочу его видеть! Он ведь и так всё время за нами смотрит! Всё время, понимаешь? Я чувствую это, всегда! Я не знаю, кто там внутри этого тела! А если он опять кого-нибудь у нас заберёт?!
— Катя, а ты насчёт меня уверена? — вдруг злобно уточнил Олег. — Внутри моего тела никого лишнего не подозреваешь? А как насчёт Лерки? Это твой сын или тоже подменный чехол? И ничего, что мы тоже всё время на тебя смотрим?
Я обхватила Олега за шею и, наконец, расплакалась.
— Ну, вот и хорошо, вот и молодец, — с облегчением сказал Олег, обнимая меня. — Бедная моя, упрямая моя девочка… Сколько я тебе говорил: сразу надо мне рассказывать, если что не так, нельзя это в себе копить и закрывать… Я с тобой, у нас всё будет хорошо… Мы справимся. Мы оба очень-очень сильные. Всё будет хорошо.
Наревевшись, я чувствовала себя, как пьяная. Как раз до того состояния, когда голова ещё соображает, но тело уже не слушается. Олег донёс меня до дивана в холле и присел рядом.
— Олежка, я устала от этого.
Он понимающе улыбнулся и легонько погладил мою руку:
— Тебя надо бы немного поправить. Но я сейчас не в форме, от слова «совсем». Вот оклемаюсь немного и пошуршу у тебя в голове.
Подошёл Лерка, подал Олегу стакан и две разноцветные таблетки. Олег послушно проглотил и запил.
Лерка слегка окунулся в мой поток, царапнул защиту.
— Если мама меня впустит, я сделаю всё, что нужно, — сказал он.
Олег вопросительно взглянул на меня:
— Впустишь?
— Нет уж, ребята, — возразила я. — Тогда мы все трое окажемся не в форме, а Марьяшка без присмотра.
— Простите меня, пожалуйста! — раздался из угла знакомый голос. — Никогда больше такого не повторится.
Я рванулась, но Олег поймал меня и крепко прижал к себе.
Лерка процедил сквозь зубы что-то нецензурное и решительно пошагал к креслу, в котором будто из воздуха снова материализовался повелитель рассекающего кольца.
— Лера, вернись! — крикнула я. — Иди сюда!
Сын остановился, помешкал пару секунд и вернулся. Я высвободилась из объятий Олега, села на диване и сказала, как можно твёрже:
— Пожалуйста, мне надо с Валерием поговорить наедине. Выйдите на несколько минут, я прошу.
— Катюша, ты уверена? — уточнил Олег.
— Уверена. Если что, я вас позову.
Лерка и Олег ушли, беспокойно оглядываясь. Когда они скрылись в спальне, Валерий встал с кресла и подошёл ко мне.
— Я не ожидал, что ты так отреагируешь. Знал бы — даже и не сунулся бы…
— Надо было всего-то спросить, хочу ли я… могу ли я тебя видеть… А не вламываться.
— Понимаю, что мои извинения — пустой звук, но всё-таки я скажу: мне невероятно жаль. Прости и не держи на меня зла, я ничего плохого не хотел. В следующий раз, конечно же, не стану вламываться.
— Сделай одолжение! Если ты хочешь, чтобы тебе были рады, как старому знакомому, не веди себя, как повелитель, даже, если ты как раз он-то и есть.
— Извини.
Я указала ему на место рядом с собой:
— Сядь-ка.
Он опустился на диван.
— Валера, ты можешь избавить меня от этого?
— От чего именно?
— От этих провалов, переклинов, навязчивых страхов? Я хочу, чтобы у меня всегда была ясная голова. И чтобы я никогда не сомневалась в тех, в ком нельзя сомневаться.
— Катюша… — он нервно усмехнулся. — Я могу вспомнить, как быть сканером, могу, как раньше, влезть в тебя, навести порядок в твоём потоке, заглушить послевкусие от приступа и обеспечить тебе несколько часов спокойного крепкого сна. Но всё остальное… Я не золотая рыбка.
Я засмеялась. Ну, конечно же, размечталась.
— На самом деле я могу всё это сделать, — сказал он серьёзно. — Но ты возьми свою просьбу обратно. Не надо меня ни о чём просить… Я и правда не золотая рыбка. Та ничего взамен не брала. Я же — совсем другое дело.
— Ты хочешь сказать, что ничего не сделаешь даром? Чем же ты тогда отличаешься от Примара?
— Технически — ничем. Но я, в отличие от него, люблю тебя так же, словно я всё ещё человек…
— Тогда почему ты не защитил меня от Бэста? — оборвала я его на полуслове.
Валерий прищёлкнул пальцами с горькой усмешкой:
— Вот в чём дело! Вот, значит, что тебя мучит. Почему прямо было не спросить? Всё очень просто, Катя. Я не стал ничего делать, потому что Валард об этом просил.
— Разве?
Валера кивнул:
— Он не вызывал меня на встречу, но он был в отчаянии и просил вслух, обращаясь именно ко мне. Если бы я хоть пальцем шевельнул в этой ситуации, формально это означало бы для сына сделку вслепую, а значит — расплату. Я давно ему это объяснил, что ж он тебе не сказал… — Валера тяжело вздохнул и покачал головой. — Ты сейчас просишь избавить тебя от срывов. Я это могу. Я могу сделать всё, что ты захочешь. Я с трудом смотрю, как ты мучаешься, и для меня это великое искушение — помочь тебе раз и навсегда. Но тогда придёт счёт. И когда он придёт, я стану курьером, который его доставит. Не подумай только, что я за что-то тебе мщу, дело не в том, что мы теперь чужие, а в том, что я вообще такое.