Лица парней были непроницаемы.
Юра обвёл всех взглядом, не встретив ни поддержки, ни возражения, и продолжил:
— Вы все знаете, что происходит в Первом мире. И совершенно очевидно, что мы вчетвером ничего существенного сделать не сможем, даже если учесть то, что каждый из нас личность довольно неординарная. Для того, чтобы добиться успеха, мы должны будем собрать вокруг себя значительные силы, целую армию. Но самое трудное в том, что мы должны собрать не просто слепых фанатиков, повинующихся законам клановости, мы должны привлечь на свою сторону людей так, чтобы они шли за нами с открытыми глазами…
— Виллен, ты хочешь свести вместе людей разных кланов? — удивился Марсен.
— И не только. Ещё и тех, кто сейчас оторван от иерархии. Никто не знает, сколько времени люди в этой местности находились без влияния иерархи. Но они нам тоже нужны. Значит, наша задача сделать так, чтобы мы стали нужны им…
Юра никогда не был оратором, он вообще не любил много говорить. К тому же он не разбирался в политике. С нами сейчас говорил Виллен.
— … Я хорошо понимаю, что тысячелетние традиции невозможно вытравить из сознания людей, но это и не нужно. Разные кланы, сословия можно объединить друг с другом и с дикарями для совместной борьбы с общим врагом. Но при этом все могут оставаться самими собой. А значит, нужен иерарх, способный если не вершить дело, то оставаться незыблемым символом. Как бы мне ни хотелось занять снова этот пост, я осознаю, что это больше невозможно. Я уже не Виллен. Точнее, значение имеет в первую очередь то, что я не потомок Вебстера, я человек из другого мира. А значит…
— Нужно обратиться к другому клану, — отозвался Марсен.
— Из этого ничего не получится… Даррина смогла поднять мятеж только потому, что она сама из клана Вебстера, хоть и не принадлежит к династии. Даже за человеком из самого знатного сословия, но из другого клана, народ Первого мира не пойдёт. Поэтому вся наша задача на первое время делится на две части: собирать армию и искать нового иерарха. Первое — непросто, но вполне реально. Второе — настолько трудновыполнимо, что всей нашей жизни может не хватить, потому что нам предстоит искать конкретного человека, местонахождение которого никому не известно, — Юра замолчал и пригладил волосы. — Я не могу даже гарантировать, что он жив, или что он найдётся. Я не знаю, пойдёт ли он за нами. Но, прорабатывая разные варианты, я пришёл к выводу, что иного пути к спасению Первого мира нет… Мы должны искать Тарона.
Я подозревала с самого начала разговора, что этим дело и кончится. Никто не пытался возразить Юре.
— Я не знаю, с чего нам начать. Поэтому начнём с простого. С разведки. Нам надо полностью овладеть обстановкой, вжиться в этот мир. Поэтому мы разделимся на пары и утром на рассвете разойдёмся на поиски нужных нам зацепок и путей. Для того, чтобы уцелеть, для того, чтобы не сделать досадных ошибок при контактах с людьми, для того, чтобы нам не были нужны технические средства связи, я решил, что наши пары будут такими: я и Гайл, Марсен и Валерий, Рэста и Олег. Поясняю, почему: таким образом в каждой паре у нас будут и человек, знающий Первый мир с его языком, и хороший воин, и отличный сканер. И не будет риска, что напарники перегрызутся на почве старой вражды. Возражения?
Их не было. Юрий с Вилленом, как всегда, рассудили мудро. По-другому разделить нас было нельзя.
— Все ещё только начинается, и все наши проблемы нам придётся ещё не раз обсуждать. Наверняка, придётся и менять планы. Но начать нужно именно с того, о чём я вам рассказал. А сейчас предлагаю всем хорошенько отдохнуть.
Через несколько минут наш небольшой отряд распался. Ребята уснули быстро, как это обычно умеют практически все мужчины независимо от места и времени. А я лежала вблизи от тлеющего костра, положив голову на свой рюкзак, и смотрела на горизонт, где постепенно светлело небо и расширялся восход, съедая темноту.
Какая разница, долго ли продлится моё новое приключение, и чем оно кончится? Я даже не знала, стоит ли придавать значение тому, что и как мне предстоит делать… Вот так, а ещё поучала Извекова, чтобы не был равнодушным к общему делу. А сама…
«Не спишь?» — боль слегка хлестнула по вискам.
«Жаль, что мы не будем вместе, Валерка. Это смешно, но с тобой мне было бы легче, чем с Олегом».
«А кто сказал, что мы не будем вместе? Я по-прежнему буду рядом, если что. Орешин сделал все правильно, не грусти».
Я слегка забылась, впав в некрепкий сон без всяких видений. Поэтому лёгкое прикосновение заставило меня от неожиданности вскочить на ноги. Рядом был Олег. И больше никого вокруг. Только мелкий дождь и ленивый тёплый ветер.
— А где все?
— Уже в пути. И нам пора, — улыбнулся Олег.
Я закинула на спину рюкзак, передвинула оружие на более удобное место и пошла радом с другом, совершенно не представляя, куда. И пусть я ещё не знала, зачем и ради чего. Я знала самое главное: ради кого.
Часть IIКлятва Примара
Глава 1
Мальчик стоял на самом острие деревянной стрелки. Волны, беснующиеся прямо под балкой, обдавали его ноги крупными, пенящимися брызгами. Еще пока он медленно шел по балке от берега к кончику грубо сколоченной ритуальной стрелы, он промок снизу почти до самого пояса, и сейчас ему, должно быть, было нестерпимо холодно. Но он стоял неподвижно, сгорбившись, и даже боялся дрожать от холода.
Только больных и младенцев не было в этот час на берегу океана. Все селение было здесь. Но не потому, что это было им интересно. Каждый из них знал, что в следующий раз он или его близкие могут оказаться на ритуальной стреле. Каждый хотел получить надежду на то, что тогда, когда это случится с ним, избежать смерти будет возможно.
Убедившись, что мальчик благополучно добрался до острия стрелы, шаман взмахнул рукой, и мужчины затянули простенький, тоскливый мотив, в котором почти не было никаких слов. Когда они прерывались, вступал шаман, и его речитатив заставлял содрогаться многих людей в толпе, если не всех.
Мальчику было лет четырнадцать, не больше. Обычный худенький парнишка в неловко сшитой одежде, которая в это осеннее время уже едва спасала от холода. Я видела его лицо, прежде чем шаман оторвал его от отца и матери и возвел на основание ритуальной стрелы. Подросток был смертельно напуган. Он был уже достаточно взрослым, чтобы осознать все от начала и до конца. Но он был слишком мал, чтобы испытывать судьбу, как настоящий мужчина, не показывая своих истинных чувств.
За три года мы повидали немало подобных обрядов в различных местах Диких Земель. Но всякий раз я стремилась избежать очередного зрелища. На этот раз ничего не вышло. Пойти на берег вместе со всем селением было просто необходимо, потому что иначе мы пробудили бы к себе ненужные подозрения.
Невысокий пологий берег был старательно подготовлен для священнодейства. Над водой была сооружена гигантская консоль в виде стрелы: две тяжелые деревянные балки, соединенные концами под углом градусов в сорок. Балки нависали над океаном, острие стрелы находилось метрах в восьми от берега. Пройти по балкам было бы совершенно несложно, если бы они просто лежали на земле. Но попробуйте пройти, если в полуметре под тобой — волны океана. И они не просто текут, плещутся и неторопливо вскипают, брызгая пеной. Они живут какой-то своей жизнью, по неведомым людям законам, как и вся природа Диких Земель. И нежданно-негаданно из глубины прибрежных волн может стремительно взвиться неширокий, но тугой столб воды, сбивая то, что попадет на его пути, и смывая в океан. Откуда берутся эти неумолимые водяные столбы-убийцы? Этого никто не знает. Как никто не знает и то, откуда берутся внезапные сильные приливы, вызывающие настоящие потопы в прибрежных городах и селениях. Эти потопы докатываются до глубинных пустынных районов, оставляя после отступления разрушенные жилища и мертвые тела, которые почему-либо не унесло отходящей водой. Мы слышали о подобных кошмарах не раз за время нашей затянувшейся разведки на побережье. Рассказы о стихии носили отпечаток благоговейной обреченности. Люди даже не пытаются разгадать загадку постигающих их несчастий. Они просто отдают себя на милость океану, не пробуя даже перебраться вглубь материка. Ведь для этого нужно пересечь пустынные зловещие степи, а для этого у здешнего народа нет ни воли, ни сил, ни технических средств. Только отчаянные смельчаки решаются совершать путешествия в глубинные районы и обратно. Но здесь их держат скорее за изгоев, нарушающих священные обычаи полного повиновения природе. Поэтому-то мы старались ничем не выдать то, что мы — чужаки. Это могло запросто стоить нам жизни. И никто бы не успел к нам на помощь, так быстра была бы расправа. Стоит только вождю-шаману повести рукой, как люди сделают все, чтобы не вызвать его гнев.
Шаман продолжал изредка прерывать мужчин грозным речитативом. Он призвал океан сделать выбор: забрать к себе мальчика или оставить ему жизнь. Кажется, если водяной столб все-таки появится и собьет мальчика в океан, это будет означать, что на некоторое время люди откуплены от гнева стихии. Жестокая и дремучая наивность. В то же время некоторые наблюдения на нашем пути показывали, что даже если учесть, что люди живут в вечном страхе и подавленности, далеко не все они фанатично верят в необходимость тех бессмысленно жестоких ритуалов, ограничений, жертвоприношений и прочей белиберды.
Мало того, что все население Диких Земель отброшено на несколько веков назад. Оно еще разобщено и полностью изолировано. Контакты с Иерархией не просто отсутствуют, обычные люди даже не представляют ни того, что такие контакты возможны, ни того, что такие контакты вовсю ведутся избранными доверенными людьми Иерархии.
А населению Диких Земель ничего не остается, кроме как подчинятся власти, об источнике которой они и не подозревают. Несколько десятков миллионов человек судороржно цепляются за жизнь, брошенные на самое дно. Брошенные так давно, что нигде мы не встретили сколько-нибудь связных воспоминаний о былых временах, когда Первый мир был един и процветал. Все оставшиеся сведения сложились в легенды, передавать которые друг другу было запрещено под страхом смерти.