Облизнув губы, она добавила:
— Во всяком случае, он не нашел того, что искал, и теперь может сделать вывод, что нужная ему вещь находится при мне.
— Вот видите, — подхватил Роун. — Об этом я и говорю. Собирайтесь и пойдемте ко мне.
— Нет, я просто запру окно и дверь. Все будет в порядке, — сказала Джолетта, думая при этом, что она напрасно так уверенно трясет головой.
Роун смотрел на нее твердым взглядом.
— Я не буду к вам приставать. Вы будете в полной безопасности.
— Не сомневаюсь, но все же предпочитаю…
— Я действительно не буду, несмотря на то что случилось сегодня на мосту.
Она перевела взгляд на стену позади него, затем на пол — куда угодно, только не на него. Низкий тембр его голоса вызывал странное ощущение пустоты у нее под ложечкой.
— Я и не думала, что вы будете, — наконец отважилась девушка.
— Тогда договорились. — Он решительно направился в ванную комнату и стал собирать ее вещи. — Что вам нужно? Зубная щетка? Расческа? Что еще?
Джолетта неожиданно почувствовала облегчение от того, что кто-то принял решение за нее.
Она осталась бы в своем номере, но вряд ли ей удалось бы заснуть. С другой стороны, она совсем не была уверена, что ночь с Роуном пройдет спокойно. Скорее всего он предложил ей это от чистого сердца, но она не могла не помнить о том чувстве близости, которое испытала на мосту. «Вряд ли он спланировал это заранее», — подумала Джолетта.
Номер Роуна выглядел несколько проще, чем тот, в который поместили ее.
Две кровати стояли у стен под прямым углом друг к другу. Роун указал ей кровать, на которой он спал предыдущей ночью, и положил ее вещи на другую.
Джолетта почувствовала себя неловко, когда он повернулся к ней; она подумала, а чувствует ли он себя так же. Хотелось бы ей быть более рассудительной и более опытной в подобных ситуациях. Она пыталась что-нибудь придумать, чтобы снять напряжение, но ей ничего не приходило в голову.
— Сегодня у нас был долгий день, — первым нашелся Роун. — Вы можете занять ванную комнату, если хотите.
Она посмотрела на него, но не сделала ни одного движения, чтобы последовать его предложению. Вместо этого она села на кровать. Глубоко втянув в себя воздух, Джолетта медленно выдохнула, прежде чем заговорила:
— Я должна вам кое-что рассказать.
Пока она молчала, подыскивая слова, он сел в одно из жестких кресел у маленького столика под окном и спокойно спросил:
— О сегодняшнем визитере?
Девушка кивнула.
— Я думаю, вы должны знать — раз уж вы намерены терпеть неприятности из-за меня. Единственная вещь, которая сегодня пропала, — моя записная книжка, куда я вносила свои заметки начиная с Англии.
В общих чертах она рассказала ему, чем занималась во время путешествия и почему, но опустила некоторые детали, такие, как ее подозрения в отношении тети Эстеллы.
Роун слушал рассказ Джолетты молча, сосредоточенно сдвинув брови. Он долго ничего не говорил после того, как она закончила. Наконец произнес:
— И это все?
— Что вы имеете в виду? — Ее удивила недоверчивая нотка в его голосе.
— Вы уверены в том, что этому разбойнику нужна только ваша записная книжка и копия дневника?
— А что еще могло ему понадобиться? Темные глаза Роуна смотрели задумчиво.
— Если вы помните, он выключил свет в комнате, когда услышал, что вы вернулись, и ждал вас с ножом в руке.
— Вы хотите сказать… вы думаете, что он… — Она замолчала, будучи не в состоянии подыскать нужные слова.
— Ведь он не знал, что вы вернетесь не одна.
— Нет, — возразила она после некоторого раздумья. — У него не могло быть намерения причинить мне вред. Он просто понял, что я держала дневник при себе.
— Мне показалось, вы говорили, что оставили дневник в Новом Орлеане.
— Роун испытующе глядел на нее, и веря, и не веря девушке.
— Я взяла с собой фотокопию, — призналась Джолетта, будучи не в состоянии скрыть торжествующей улыбки.
Роун смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, задержавшись, однако, на нежном изгибе ее сомкнутых губ. Наконец он сказал:
— Значит, вы будете продолжать действовать как ни в чем не бывало?
— Я не знаю, что мне еще делать. Свои записи я могу восстановить, но чем больше я пишу, тем меньше вижу смысла в тех фактах и цифрах, которые собираю.
— Вы уверены, что в дневнике не содержится никаких конкретных сведений по поводу формулы духов?
— Абсолютно уверена.
Роун поднял руки и уронил их.
— Я не хочу лишать вас надежды, но мне кажется, что в этом смысле ваше путешествие является безнадежным предприятием.
— Возможно, — согласилась Джолетта. Она старалась не думать о завещании Мими и о том, что будет, если она не найдет формулу.
— С другой стороны, какие-то люди, похоже, относятся к вам весьма серьезно. Вспомните, как у вас вырвали сумку в Лондоне и чуть не задавили вас в Париже.
Джолетта опустила глаза, упершись взглядом в узор из листьев на ковре у ее ног.
— Я стараюсь не думать об этом.
— Но этим вы не отвадите их от себя. — В голосе Роуна появились сердитые нотки.
— Нет. Но, может быть, они остановятся перед трудностями.
— Кто «они»?
Джолетта пожала плечами, продолжая избегать его взгляда.
— Кто бы они ни были.
Роун долго хранил молчание, затем резко спросил:
— А вы не думали о том, чтобы бросить все и вернуться домой?
— Я не могу.
— Почему? — Чувствовалось, что он едва сдерживает раздражение.
Она повернулась и вызывающе посмотрела на него.
— Не знаю. Из-за гордости, упрямства… или любопытства. Может быть, я просто должна продолжать.
Роун пристально поглядел на девушку. Казалось, он хотел что-то возразить, но лишь кивнул, опустив голову.
— Хорошо. Я намерен вам помочь.
— Вы уже помогли. Это поразительно, что вы всегда оказывались рядом, когда я нуждалась в помощи.
— Я говорю о другом. Я хочу помочь вам в вашем расследовании.
Джолетта окинула его скептическим взглядом.
— Такое безнадежное дело не может вас заинтересовать. Улыбка скользнула по его лицу.
— Меня интересуете вы, и я питаю слабость к безнадежным делам. К тому же сейчас у меня нет лучшего занятия.
— Это не игра, — медленно проговорила Джолетта.
— Я и не надеялся, что это игра.
Роун смотрел прямо и открыто. Во всей его фигуре с вытянутыми вперед длинными ногами чувствовалось столько силы и надежности и в то же время естественной непринужденности, что Джолетте показалось глупым остерегаться его.
Она болезненно улыбнулась.
— Хорошо, если вы хотите, и поскольку вы уже присоединились к группе, ваше участие не повредит.
На доли секунды лицо Роуна помрачнело, казалось, что молодой человек хочет сделать какое-то признание, но он всего лишь сказал:
— Тогда начнем с завтрашнего утра. А теперь — душ. Дамы первые.
Услышав из ванной комнаты звук льющейся воды, Роун медленно поднялся и, подойдя к окну, прислонился плечом к раме. Он нажал кнопку, и металлические жалюзи поднялись, открывая взору здание напротив, украшенное лепными карнизами. На лице Роуна была написана неудовлетворенность.
Он наконец получил то, чего так долго добивался, но почему-то не испытывал радости.
Она доверилась ему. Или сделала вид? Что-то промелькнуло в ее взгляде, отчего ему стало не по себе. Интересно, о чем она думала в тот момент? Ему надо знать о ней все. Он не хотел причинять ей вред. Только что в этой комнате он испытал непреодолимое желание рассказать ей все. Но момент длился недолго. Риск был слишком велик.
Как он поведет себя в дальнейшем? Прежде всего он должен держать свои руки подальше от нее. Он останется в своей постели, на своей половине комнаты и постарается не смотреть на нее. Он приблизится к ней только в случае необходимости и лишь на предельно краткий момент. Он не будет больше обращать внимания на ласкающихся лебедей.
То, что произошло сегодня на мосту, было ошибкой. Он знал это уже в тот момент, но не мог противиться желанию. Находиться слишком близко к ней опасно. Он вспомнил бы об этом, если бы из-за этого лишился жизни.
Тот человек в ее комнате застал его врасплох только потому, что он не предусмотрел такой возможности, не подготовился к ней. Ему следовало провести Джолетту дальше по коридору и попросить ее подождать, а затем вернуться одному.
Кто бы то ни был, его действия были безумием, опасностью для всего дела. Кое-кому придется отвечать за это, когда со всем будет покончено. А пока он должен подумать о стоимости ущерба, причиненного в отеле. За это он нес ответственность.
Значит, она носит дневник с собой. Он так и думал. Повернув голову, Роун посмотрел на небольшую сумку из мягкой кожи, лежавшую на постели. Удостоверившись, что дверь в ванную комнату закрыта, он потянулся за сумкой. Порывшись внутри, он извлек оттуда пачку бумаг, скрепленную резинками. По-видимому, это и был дневник.
Сняв резинку, Роун открыл первую страницу. Записи в дневнике выглядели слишком старыми, их почти невозможно было понять. Странно, что такая маленькая вещь могла создать столько проблем. Может быть, потом она ему даст почитать дневник. Если нет, он выберет удобный момент и сделает это сам.
Доносившийся из ванной шум льющейся воды смолк. Роун положил дневник обратно в сумку. Опустился на свою кровать и откинулся на подушку, подложив руки под голову. Он так и лежал, глядя в потолок, когда из ванной комнаты появилась Джолетта, окутанная облаками пара. Мокрые пряди волос щупальцами струились по ее плечам и груди, порозовевшее лицо, лишенное косметики, выглядело юным. Она ступала по полу босыми ногами, и, насколько он мог судить, под шелковой ночной рубашкой у нее ничего не было. Блестящая ткань мягко струилась вдоль ее тела, обрисовывая его плавные изгибы, когда она двигалась, складывая одежду аккуратной стопкой на прикроватной тумбочке.
— Все в твоем распоряжении, — весело сказала она.
Роуну пришлось напомнить себе, что она имела в виду ванную. Он хотел было перевернуться на живот, но подумал, что это движение выдаст его желание скрыть тот эффект, который она на него произвела. Как это глупо. У него скорее всего ничего не получится. Но если уж начало положено, придется продолжать.