— Она так ослабла, что ее проклятие больше не действует, — прошептала Лидия.
— За завтраком она даже не притронулась к еде. А когда мы шли в цех, споткнулась и упала, — доложила Ева.
— Поделом ей, — заворчала Нина. Никто из них не любил Интару. И если бы девочки узнали, что мы с ней сотрудничаем, скорее всего, перестали бы со мной общаться.
— Что сказали стражи? — поинтересовалась я. — Они же видят, как ей плохо.
— Еще скажи, что тебе жаль ведьму, — не унималась эльфийка.
— Проводник сломан, — напомнила я. — Сегодня-завтра все могут оказаться на месте Инты.
— Но только не ты, — язвительно подметила Ева. Обычно ворчливая волчица сейчас была практически несносной. Ей тоже пора было посетить Проводник. Я послала многозначительный взгляд Нинаэль.
— Страж сказал, что Интара должна терпеть. Господин Кант не давал разрешения снимать накопители.
Я прошептала ругательства, точно характеризующие личность Канта.
— А ведь у них должен быть запасной вариант, — продолжила рассуждать Лидия. — На случай, если Проводник откажет. Не могут же они позволить нам просто сгореть в собственной магии? Ну ладно, мы, какие простолюдины. А что на счет принца? Кант допустит его смерть? Не верю!
Лидия рассуждала верно. Но только я промолчала, что их мучения напрямую зависят от решения смотрителя поиграть на моей совести. Нет. Меня не должно волновать то, что происходит с Интарой. Каждый сам за себя. Я давно так решила.
Прошло около получаса, когда из глубин шахты раздался крик. Нет, даже рев. Полный боли вопль. Я вздрогнула, узнав его. Это был Киран.
— Бедный, — шепнула Лидия. — Ты бы видела его за завтраком. Бледный, как Интара. И даже хвост не дрыгался.
Я послала ведьме предупреждающий взгляд, и она, недовольно поджав губы, углубилась в свою работу.
Она ведь знала, что меня раздражали любые разговоры о демоне. И о том, что он гад, сломавший наш Проводник. И уж тем более о том, что он звал меня той ночью по имени, и что бы это все могло означать? А не то ли, что он в меня втюрился? Нет, вашу бабушку!
Даже если между нами и возник особенный момент, там между стеклянной перегородкой, то сему было самое простое объяснение. Поначалу он смотрел на меня, как на божество, потому что его так поразила красота огня. Огненная магия не чужда демонам стихий, но у Кирана никогда не получится сплести что-то подобное. Огненные сгустки и щиты — его предел.
А потом, когда появился Хантер Кант, демон буквально слетел с катушек. Признаюсь, поначалу я наивно полагала, что Киран… ревновал. Да-да, вот такая вот я простодушная мечтательница. Тьфу! Самой противно.
Ведь на самом деле плевать принцу на меня с высокой горы. В нем вскипела ненависть к смотрителю, азарт, охота. Как посмел какой-то грязный маг прервать наше милое общение, да еще на его глазах лапать девушку, которую он как бы приметил для своего собственного развлечения? Или! Можно было бы подумать, что принц Киран благородный настолько, что стал бы защищать честь всех представителей его вида. В том числе и меня. Но как-то не похоже, что вчера ночью, когда он неистово орал мое имя, он собирался мило побеседовать и спросить, как я себя чувствую. Нет! Это было предупреждение.
«Сафира-а-а-а! Я прикончу, тебя, дрянь! Это из-за тебя меня упекли в карцер!».
Хм… Или так:
«Сафира-а-а-а! Завтра. В библиотеке. В последних рядах. Наступит твой час расплаты».
И как будто издеваясь надо мной, Киран в этот самый момент опять заорал. И на этот раз четко прозвучало мое имя.
Девочки напряглись и переглянулись. Я и сама застыла, вновь прислушиваясь. Это же как орать надо было, чтобы прямо из шахт в обработочный цех дошло?
И чего это он там внизу обо мне вдруг припомнил?
— Вляпалась в неприятности, рогатая? — не сдержалась от колкости фея Ясси.
— Заткни пасть, — огрызнулась я, как вовсе не подобало леди. Если честно, я уже забыла, как вести себя прилично. Это место учит многому, но не хорошему.
— За работу, — прикрикнул один из магов, услышав нашу перепалку. Нам дозволялось шептаться, но не ругаться в открытую. Вот гадины за соседним столом и зашептались. Больше всего, конечно, радовалась Кайра.
— Боюсь, от прокаженной в скором времени останутся только рожки, — предположила она.
— А кисточка от хвоста? — с надеждой спросила Ясси. — Я хотела из нее сделать ожерелье.
— Нет, что ты. Кисточка сгорит первым делом, как и ее густая шевелюра…
Это было последней каплей, и я резко встала, отчего мой стул жалобно взвыл. И плевать, что за драку я попаду в карцер. Может быть, сейчас для меня это самое безопасное место?!
Но прежде, чем я успела достать до Кайры, комнату пронзил женский визг. Интара упала на пол и, схватившись за голову, закричала от боли. Ее тело содрогалось в конвульсиях, кожа покрылась синими волдырями, и все это сходилось к одному. Она умирала.
— Снимите накопители, — заорала я стражам.
Один из магов подбежал к ледяной ведьме, попытался притронуться, но тут же зашипел от боли и отпрыгнул назад.
— Зови Канта, — крикнул он второму.
— Пока он придет, Интара погибнет, — проорала рядом стоящая Лидия.
— Снимите! — заорали мы все хором.
— Не положено, — поджав губы, тихо ответил маг.
— Но она погибнет, — шепотом произнесла Ева. И все понимали, что именно это произойдет в следующую секунду.
Где-то из дебрей шахт раздался новый рев. А следом и вой. Новенький оборотень. Я заметила, что он не ровно дышал к ведьме. Еще с первого дня его прибытия. Но чем он мог помочь? Даже если бы обошел охрану и примчался сюда прямо сейчас…
И тут меня осенило! Ну конечно!
Я быстро опустилась на колени рядом с ведьмой, но в последнюю секунду замялась. Будет больно. Очень. И я даже не понимала толком, зачем это делала. Но закрыв глаза и стиснув зубы, положила ладонь на лоб Интаре.
И сразу же закричала вместе с ней. Ее лед разрывал мою руку. Казалось, тысячи ядовитых игл впились в кожу, проникая в каждый нерв. И этот яд распространялся все дальше по венам, к плечу, груди, прямо в сосредоточие моей силы. Накопители сдерживали огонь, я не могла растопить лед Интары. Но очень надеялась, что моя жертва не пропадет даром, и ведьма хоть немного избавиться от излишков своей магии. Хотя бы до прихода смотрителя. Он обязан помочь.
Я отдернула руку, когда в глазах начало темнеть. Если потеряю сознание, то помру сама. Покачиваясь и шипя от боли, я смотрела на лицо ведьмы, пытаясь понять, стало ли ей лучше.
Когда Йоган прикасался к ней, его кожа становилась черной. Моя же покрылась безобразным волдырями, которые сойдут лишь тогда, когда меня снова отведут в Проводник.
Но Интара больше не кричала. Прошли и судороги. Ее тело все еще покрывали синие волдыри, похожие на мои. Глаза ведьмы были плотно сжаты, но на лице нельзя было прочесть выражения муки. И почему-то это показалось мне до жути смешным. Даже сейчас, находясь одной ногой на том свете, она не проявляла никаких эмоций. Ни страха, ни жалости к себе, ни хотя бы капризности или нытья. Ничего не отображалось, только физическая боль.
Готова поспорить, что до того, как Инта упала и закричала, ей тоже было невыносимо больно. Но она держалась из последних сил. А вот это уже вызывало уважение.
— Сафира, — вяло прошептала она.
— Умм?
Я была не более живой.
Интара открыла глаза, и посмотрела на меня, не обращая внимания на остальных.
— Спасибо.
Удивительно, но в этом одном маленьком слове было больше эмоций, чем ведьма демонстрировала за все время, что мы общались. Я буквально ощутила дрожь по телу, а сердце непривычно ойкнуло. Она не была бездушной глыбой льда. И тоже могла чувствовать. Просто не всем было дано это увидеть. Возможно, я единственная в мире демоница, сумевшая увидеть душевные терзания в глазах ледяной ведьмы.
— Что здесь происходит? — раздался за спиной ненавистный мне голос. Смотритель объявился.
— Господин Кант, — воскликнула Ясси. — Интаре стало плохо. Нужно снять накопители, они ее убивают.
— Вот как?
Кант стоял за моей спиной, и я не видела его морды, но уже по голосу поняла, что ситуация его скорее веселила, чем внушала ужас. Садист троллев.
— Но ведь Проводник уничтожил один из заключенных, — совершенно спокойно продолжил он. — И вы все, конечно, осведомлены, кому именно обязаны своими страданиями.
— Но у вас же должен быть запасной Проводник, — зло процедила Ева. В другой ситуации смотритель не спустил бы ей столь дерзкого тона, но сейчас он был слишком увлечен своей игрой, чтобы заметить. Я спиной ощущала его взгляд.
— Да, действительно. Но я уже говорил вашей подруге, что за все нужно платить. Не так ли, Сафира?
Сжав челюсти, я закрыла глаза, чтобы не смотреть на Интару. Мне казалось, она читала меня, как открытую книгу.
Ведьма медленно поднялась. Естественно, никто не подал ей руки. Следом встала и я. И теперь смотритель мог разглядеть мои волдыри. Его лицо перекосилось от отвращения, а у меня на секунду промелькнула мысль, что в следующий раз подставлю ведьме лицо вместо рук. Тогда Кант точно не полезет целоваться!
— Сафира, — с рычащими нотками произнес он. Буквально выплюнул мое имя. — Она обожгла тебя намеренно?
Да, что еще мог сделать такой урод, как Кант? Придумать преступление и обвинить в нем невиновного.
— Нет, господин смотритель. — Я сама учтивость. — Я добровольно, в здравом пока что уме сама прикоснулась к Интаре.
На его немой вопрос «зачем» ответила Ева.
— Чтобы помочь, конечно. Пока вы придете.
Последнее слово она произнесла заметно тише и не так борзо, потому что Кант бросил на нее испепеляющий взгляд.
Он что-то ответил, но его голос перебил новый волчий вой.
— Когда же эта псина заткнется? — раздраженно процедил смотритель. В его голосе звучало столько злости, что мне даже показалось, будто стоящая рядом Интара вздрогнула.
— Бросьте оборотня в карцер, — приказал Кант. А когда стражи не сдвинулись с места, заорал во все горло: — Живо, мать вашу!