В июле 1933 года Сергея Александровского направили работать в Прагу, где он был назначен полпредом. Обстановка в Европе все более осложнялась: вооружавшаяся фашистская Германия все откровеннее заявляла о своем стремлении перекроить всю политическую карту Европы. Эти события заставили правительство Чехословакии рассмотреть предложение СССР о взаимной помощи. В 1935 году министр иностранных дел Эдуард Бенеш и Сергей Александровский подписали в Праге Советско-Чехословацкий договор о взаимной помощи, согласно которому обе стороны взяли на себя обязательство оказывать друг другу помощь в том случае, если одна из сторон станет объектом нападения любого из европейских государств.
В 1938 году Александровский был вызван в Москву и не вернулся. Среди его знакомых в Праге распространились слухи, что будто бы он арестован. Вскоре в Москву приехали Клара Давидовна и Саша. Оказалось, что Сергея никто не арестовывал, ему просто отказали в возвращении за границу, не предложив взамен никакой конкретной должности. Народный комиссар иностранных дел Молотов вызвал полпреда и сказал, что оставляет его в резерве Наркоминдела и если он будет нужен, то его найдут. Подождав некоторое время, Александровский устроился на работу в юридическую контору.
В первый же день войны Сергей Александровский пошел в военкомат. Из-за огромной толпы народа до военного комиссара ему добраться не удалось, и свое заявление Сергей передал дежурному: «Прошу направить меня рядовым в действующую армию. Член партии с 1906 года. Владею винтовкой и пулеметом». Александровского вызвали в военкомат 26 июня. Военный комиссар спросил: «Вы не назвали свою граждан скую специальность. Кем работали последние годы?» «Партийным работником, а затем дипломатом – чрезвычайным и полномочным послом», – ответил Александровский. После его ответа военком отрезал: «Не могу выполнить вашу просьбу. Обратитесь выше».
Александровский последовал совету военкома и обратился «выше». Вскоре вопрос был решен положительно, и Сергей с очередной маршевой ротой отбыл на фронт.
В октябре 1941 года ополченская дивизия, в которой сражался Сергей Александровский, вела бой в окружении и отступала в район Семлёва (Смоленская область). В октябре под Вязьмой, Семлёвом и Дорогобужем в немецком плену оказались сотни тысяч русских солдат и офицеров. Среди пленных был и Сергей Александровский.
На первом же допросе Сергей назвался Семеном Николаевичем Тюриным, учителем немецкого языка. «Тюрин» был направлен в концлагерь № 6, располагавшийся в городе Борисове Минской области. Бараки, обнесенные тремя рядами колючей проволоки, казались надежной защитой от побегов. Как и все фашистские концлагеря, лагерь, в который был помещен Александровский, значился только в секретных документах под соответствующим номером. Пленным здесь была уготована только одна участь – смерть.
О побеге заключенных из концлагеря № 6 стало известно из трофейных документов, захваченных советскими войсками при наступлении в районе города Великие Луки. Вот некоторые выдержки из них.
«Строго секретно!
Господину генералу СС Глобоцнику.
Докладываю о побеге из лагеря № 6.
Ночью при не выясненных еще до конца обстоятельствах из лагеря бежала группа русских военнопленных в количестве 17 человек. По имеющимся данным, организатором побега был военнопленный Тюрин. Вечером в канун побега в лагерь прибыл представитель РОА капитан Ложкин. Бунт произошел в бараке № 13…
Ведется тщательное расследование обстоятельств побега, о чем вашему превосходительству будет доложено.
Специальная моторизированная часть прочесывает местность в радиусе тридцати километров».
Так что же все-таки произошло в тот день в лагере № 6? Как удалось Александровскому и другим узникам сбежать со строго охраняемой территории фашистского концлагеря? Известно, что в один из январских дней 1943 года военнопленных согнали на аппельплац, где на используемый вместо трибуны грузовик поднялись начальник лагеря и человек в необычной форме. Последний был некто капитан Ложкин, который прибыл по поручению РОА (Русской освободительной армии, воевавший на стороне фашистов). Он подробно рассказал о деятельности РОА, добавив, что прибыл по поручению своего командующего Власова. В лагере Ложкин намеревался отобрать «обманутых русских людей» для РОА. Всем вступившим в ряды организации Ложкин обещал выдать обмундирование, продукты и отправить в спецшколу, где они после обучения обязаны будут сражаться против Советского Союза. Полномочный представитель РОА особо подчеркнул, что после того, как «доблестная немецкая армия во главе с Гитлером» покончит с СССР, солдаты и офицеры РОА будут вознаграждены по заслугам: получат земельные участки или станут бургомистрами.
О дальнейших событиях, произошедших в лагере № 6, известно немногое. Вот некоторые выдержки из показаний немецкого военнопленного, бывшего охранника русских узников лагеря № 6.
«Я был вблизи аппельплаца и оказался свидетелем бунта. После речи начальника лагеря среди пленных воцарилась тишина. Русский, который стоял на грузовике, дал команду выйти из строя тем, кто готов служить в РОА…
Сначала из толпы не вышел никто. Русский, уже со злостью, повторил команду, после чего из центра толпы выскочил коренастый, очень худой человек с длинной седой бородой. Он швырнул в грузовик какой-то предмет. Раздался жуткий взрыв. Скорее всего, это была противотанковая граната…
Грузовик взорвался, а все, кто там находился, погибли… Толпа пленных, воспользовавшись паникой, ринулась к бараку охраны, который уже горел. Узники захватили оружие. В возникшей перестрелке я был ранен. О том, что нескольким пленным удалось бежать, я узнал только в лазарете».
Уже спустя полвека после окончания войны с фашистской Германией на всю эту историю пролила свет бывшая партизанка Александра Ивановна Столярова, которая в 1943 году участвовала в организации побега из лагеря № 6 Сергея Александровского и других заключенных. В 1988 году, после того как по телевидению был показан фильм «Прошедшее вернуть», в последних кадрах которого выступил сын Александровского, рассказавший о трагической судьбе своих родителей, Столярова написала Александру Сергеевичу Александровскому письмо (текст письма был впервые опубликован в книге З. С. Шейниса «Товарищ Сергей»).
«Это было в 1943 году, – писала бывшая партизанка. – Я была связана с рядом партизанских отрядов, выполняла поручения партизанских разведок, проводила работу среди населения и среди военнопленных советских солдат.
В городе Борисове был большой лагерь военнопленных. Однажды ко мне пришел связной лагеря… и сообщил, что в лагере среди военнопленных находится очень важный человек по фамилии Александровский, бывший наш полпред в Чехословакии. У него в руках была картотека военнопленных, его нужно срочно переправить к партизанам и сообщить об этом в Москву…
Мы приступили к разработке операции. Выйти из лагеря в то время было не очень трудно: пленных посылали на различные работы по просьбе местных городских властей… Мы подобрали штатскую одежду, а в качестве документа решили использовать паспорт моего мужа Дедюшко Николая Фомича…
Сергей Сергеевич благополучно выбрался из лагеря и в установленное место пришел вовремя… Переодевался он буквально на ходу…»
Далее Столярова рассказывала в своем письме, что, благополучно пройдя немецкие посты, она забрала у Сергея паспорт своего мужа и бывший узник направился в партизанский отряд. Столярова хорошо запомнила, как, прощаясь с ней, Александровский сказал, что его хорошо знает Михаил Иванович Калинин. И как только его поставят в известность, что он (Александровский) находится у партизан, то сразу же пришлет за ним самолет.
Расставаясь с бывшим узником, Столярова была уверена, что он вскоре будет переправлен на Большую землю. Уже после войны она часто вспоминала о нем, думая, что Александровский обязательно даст о себе знать. Однако многие годы Столярова о нем ничего не слышала. Во время одной из встреч бывших партизан в городе Борисове Столярова увиделась с Александром Мухиным и его женой Ксенией, сопровождавшими в 1943 году Александровского к партизанам. От них женщина узнала, что после освобождения Белоруссии в 1944 году Мухина вызвали к приехавшему из Москвы следователю НКВД для дачи показаний по делу Александровского. Мухин рассказал следователю все, что ему было известно о бывшем узнике, и, как он (Мухин) сам говорит, «еле унес ноги» после того, как спросил у энкавэдэшника о судьбе Александровского. «Вопросы здесь задаю я», – грубо оборвал Мухина следователь.
Жена и сын Александровского долго не знали ничего о его судьбе. Получив в 1941 году несколько писем от мужа, Клара Давидовна почти два года мучилась от неизвестности. Только в 1943 году она наконец получила письмо от Сергея. Вот некоторые выдержки из него.
«…Передаю тебе письмо из партизанского отряда. Был в плену, и только недавно мне удалось вырваться, и я снова у своих… Родная моя, ты не представляешь себе, как я ожил… Да, тяжко раненный, я попал в фашистский плен, за колючую проволоку. Ты меня не узнала бы – кожа да кости. Седую бороду я скоро срублю.
За свой плен я в неоплатном долгу перед Родиной. Этот долг я полностью оплачу. У меня снова в руках оружие, и враг получит свое…»
И опять долгие месяцы молчания. Клара Давидовна надеялась, что Сергей еще подаст о себе весточку или же сам приедет в Москву. Но от него не было никаких известий. Как-то Александровские получили письмо от того связного, который когда-то принес им долгожданное известие о Сергее. В кратком письме связной спрашивал о здоровье Сергея Сергеевича, а в конце письма были следующие строки: «Вы обещали писать, чего молчите? А я уже на „гражданке“… Пишите. Жду весточку. А может, и свидимся». Клара Давидовна и Саша не знали, что и думать. Получалось, что Сергей уже давно не в партизанском отряде. Тогда где он и что с ним? Впереди была неизвестность…