— Потому что я люблю тебя.
Он едва осмыслил ее шепот, прежде чем она прикоснулась к его губам. Лиам вкусил ее торжественное признание, размыкая губы и углубляя поцелуй. Да, он просил ее отдаться ему, но понял, что с нетерпением хочет большего, всю ее. К счастью, казалось, Рейн не возражала, лишь подчинялась его безмолвному приказу, скользя своим языком вдоль его языка, обхватив своими маленькими ладошками его лицо.
Лиам не мог держать руки при себе. Его пальцы запутались в волосах девушки, чтобы, слегка потянув, изменить угол их поцелуя. Вторая рука оказалась между ними, дергая за пояс халата девушки, пока его полы не распахнулись.
Когда мужчина проник под шелковое одеяние и провел ладонью вниз по бедру Рейн, она отстранилась и улыбнулась:
— Потому что я люблю тебя.
Рейн оседлала его и склонила голову, чтобы вобрать в рот сосок, дразня и щелкая по нему языком. Его пронзил взрыв желания. Он никогда не считал соски особо чувствительными. И как же он был неправ. Эта дерзкая девчонка доказала его неправоту.
Она втиснула бедро между его ног, и он ощутил, как колено девушки слегка касается его мошонки. Жар ее обнаженной киски обжигал его ногу. Рейн прижалась своей мягкой грудью к его боку и, сладко застонав, потерлась влажными складками о его кожу. Пламя жажды вспыхнуло в нем, и Лиам сжал в кулаках ее шелковый халат, стараясь не сорвать тот с ее тела и не взять девушку. Позволить ей любить его по-своему, было сложным тестом для его самообладания.
Зашипев, он обхватил затылок девушки и прижал ее голову к своей груди. Она вобрала сосок глубже, наслаждаясь его чувствительной плотью. Лиам хрипло застонал. Он уже был тверд. Сейчас, Рейн заставила его изнывать в ожидании ее прикосновений и острого, божественного освобождения, которое только она могла подарить ему.
Девушка в его руках извивалась, пока он не ослабил свою хватку, и она не переключилась на другой торчащий сосок. Как только она начала работать своим ртом, еще один взрыв ощущений пронзил его. Желание наполнило низ живота, разгоняя его кровь. Боже, эта женщина сводила его с ума.
Покружив еще раз вокруг соска языком, Рейн отстранилась. Он хотел возразить. Дом внутри него жаждал взять все в свои руки и управлять ее атласным языком ради своего удовольствия. Но ему нужно было знать, как еще она намеревалась показать ему свою любовь.
Рейн смущенно улыбнулась, затем опустила взгляд на его грудь и начала скользить губами по его груди, животу, ниже и еще ниже…
Она прикусила и облизнула кожу вокруг его пупка, избегая вниманием его пульсирующий член. Каждая мышца в его теле напряглась, когда она стала ласкать его живот, а затем, нырнув языком в его пупок, опалила своим дыханием чувствительную головку члена.
«Гребаный ад, как долго, по ее мнению, он сможет лежать и ничего не делать? Она доказывает свою любовь или просто мучает его?» Эти два действия, казалось, разделяет лишь тонкая грань. Тело Лиама покрылось испариной.
Встав на четвереньки, Рейн потерлась о его тело. Мужчина заметил едва различимые отметины на ее груди и несколько на шее. Они взбесили его, когда он решил, что девушка никогда не займется с ним любовью так, как с Хаммером. Но сейчас она приглашала его оставить его собственные метки, и Лиам поймал себя на том, что изучает ее кожу, выискивая местечко, которое смог бы заклеймить собой.
Затем ее действия вытеснили все мысли из его головы, когда она провела ладонью по одному бедру и впилась зубами в мякоть другого. Она сосала его кожу, оставив небольшую метку любви. Затем одну чуть выше. И еще выше. И еще одну под его яичками.
Не в силах больше сдерживаться, Лиам запустил пальцы в ее волосы.
— Есть предел поддразниваний, которые я могу принять, любимая. Помни выражение о расплате.
Девушка подняла голову, положив подбородок на живот Лиама. Если бы она повернула голову, то ее губы оказались бы прямо на его члене.
«Черт возьми, женщина…»
Но вместо этого она просто улыбнулась:
— Я запомню, Сэр.
Дверь внезапно открылась и в дверном проеме показалась тень. Лиам везде бы узнал этот силуэт.
Хаммер втащил стул в комнату и, поставив его рядом с кроватью, уставился на Рейн, лежащую поверх Лиама и касающуюся губами его тела.
— Твори свою магию, прелесть. Верни его нам.
Лиам не мог не заметить выражение одобрения на лице Хаммера, его принятия, и того, как открыто Рейн прикасалась к его телу. После недавнего скандала, вместо того, чтобы тыкать носом в его собственную ошибку, они заботились о нем, пытались понять, простить и любить его.
Горло перекрыло от накативших эмоций. Лиам любил их обоих. Два самых важных человека в его жизни.
Лиам с благодарностью кивнул Хаммеру, после чего тот откинулся на спинку стула и подмигнул.
— Я попросила Хаммера присоединиться к нам, потому что ты — часть нас, — пробормотала Рейн. — У меня нет ничего, что принадлежало бы только ему, особенно мое сердце.
— Я чувствую это в твоих прикосновениях, — сумел выдавить он.
— Хорошо. Возьми все, что тебе требуется от меня, Лиам. — В больших, голубых глазах девушки отражалось каждое слово. — Потому что я люблю тебя.
Несколько дней назад Рейн даже не могла сказать, что у нее на сердце. Теперь, казалось, она не могла наговориться, и это возбуждало больше, чем он мог выразить словами.
А затем мужчина перестал думать о чем-либо, потому что она взяла в руку его член. Веки девушки затрепетали, закрываясь, когда она со стоном обхватила его губами. Ее язычок покружил вокруг головки. Лиам чувствовал ее преданность и то, как она боготворила его своим ртом.
Казалось, вся кровь покинула его тело, устремившись на юг, прямо к центру его удовольствия, которым Рейн его наполняла. Голова девушки покачивалась, когда она опускалась и поднималась, всасывая его глубже с каждым движением, то кружила языком по всей длине, то отстранялась и работала над маленьким местечком под головкой, прежде чем снова погладить языком. Лиам сжал зубы и еще раз запустил руки в ее волосы, он был чертовски готов опрокинуть ее на спину.
— Рейн… — прорычал он, отчаянно желая, чтобы она двигалась быстрее.
Девушка отреагировала, нежно царапая чувствительную головку зубами, обхватывая яички… и отстраняясь.
— Я доказываю свою любовь к тебе? — спросила она хрипловатым голосом.
Мужчина собрал ее волосы в кулак и шумно втянул в себя воздух:
— Ты доказала только то, как хорошо ты можешь проверить мою выдержку.
— Я могла бы. Но это только потому, что я тебя люблю. И не хочу, чтобы ты когда-нибудь сомневался в этом снова.
Все, что Лиам смог сделать, так это сдержать, готовый вырваться, стон.
— Наша маленькая возлюбленная превратилась в искусительницу, Хаммер.
Его лучший друг рассмеялся:
— Она задразнит меня до смерти. Я лишь могу представить, как ты себя чувствуешь. Удачи, дружище.
— Мне больше повезет, если она снимет халат.
— С радостью.
Рейн медленно стянула халат с плеч и швырнула его на пол.
Лиам застонал. Хаммер сделал то же самое. Затем Лиам услышал звук расстегивающейся молнии и заметил, что Макен высвободил свой член и провел по нему рукой. Рейн перекинула одно бедро через его тело и, оседлав Лиама, наклонилась так, чтобы головка его члена уперлась в ее лоно. Он перестал думать. Боже, он бы отдал все на свете, чтобы взять ее без презерватива.
Но девушка наклонилась вперед и положила руки ему на плечи, она изогнулась так, что ее полная грудь оказалась перед его лицом. Рот Лиама наполнился слюной. Он до безумия любил ее соски — большие, твердые и сладкие.
Лиам зажал один между губами и сильно всосал. Рейн ахнула и запрокинула голову назад. Мужчина наблюдал, как растет ее возбуждение, как оно пронзает ее. Губы и щеки девушки порозовели. Все ее тело расслабилось. Он не мог дождаться, когда окажется внутри нее.
Но предательские следы укусов Хаммера, в дюйме от его рта, насмехались над ним, словно красный маяк. Он поймал себя на том, что прикусывает нежную плоть ее груди рядом с ними.
— Да, — произнесла Рейн, тяжело дыша. — Да. Пожалуйста, позвольте мне ощутить ваши зубы, Сэр.
Мужчину пронзила дрожь от желания оставить на коже девушки свою метку. Лиам схватил ее за руки, пока его рот завис прямо над нетронутым местом, которое он хотел заклеймить как собственную территорию, на которую он будет смотреть завтра, и знать, что она с гордостью носит частичку него.
— У тебя ничего не болит, любимая? Я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Ты сделаешь намного больнее, если остановишься. Пожалуйста…
«Черт, и как он мог отказать? И почему его вообще это заботит?»
Лиам впился зубами в упругую плоть ее груди, рядом с меткой Хаммера. Он грубо всосал, глубоко укусил и ощутил, как потребность в большем безжалостно сжала его яйца. Рейн задрожала и вонзила ноготки в кожу его головы. Ее грудь поднималась и опускалась, пока она дышала вместе с ним, и его зубы все еще сжимали ее плоть.
Он чертовски не хотел отпускать ее, но он отстранился, чтобы убедиться, что не навредил Рейн. Восторг на ее лице заставил его сдержанность исчезнуть.
Рейн действительно хотела не только метки Хаммера, но и его. Лиам не мог ждать, он хотел оставить еще.
— Подползи выше и наклонись, — приказал он.
Девушка безоговорочно подчинилась. Лиам схватил ее за бедра и прикусил нижнюю часть груди, затем кожу на ребрах, и провел языком по животу. Потом он заметил отпечатки зубов Хаммера на ее киске. Вместо того чтобы ревновать, что другой мужчина оставил метку на его девочке, Лиам представил насколько это был эротичный момент, когда Макен почувствовал, как ее самая чувствительная плоть подчиняется его непоколебимой жажде.
Лиам хотел этого для себя, и почти поблагодарил Хаммера за отличную идею.
— Ближе, — рявкнул он Рейн. — Дай мне свою киску.
Она поспешила подчиниться:
— Спасибо, Сэр.
Ее искренний ответ и абсолютное принятие, усилили его желание еще больше. Ему казалось, что он приближается к ее киске слишком медленно.