Слово-то какое умное. Может, они и постель мою проверят?
Мои щеки жарко вспыхнули, как только я подумала о своей спальне наверху. Я и Риан так близко… что, если бы нас застали вместе? Что, если кто-то из людей Критта увидел бы Риана, выпрыгивающего из моего окна?
Я перевела взгляд на Маркуса, но его лицо было спокойным. Трудно было представить, чтобы он настолько сдерживал себя, знай он, с кем я была наверху. Я выдохнула с облегчением. Он ничего не знал. Никто ничего не знал.
Маркус посмотрел на Геррену.
— Проследите, чтобы все было в порядке, — со значением произнес он.
Геррена присела в глубоком реверансе:
— Разумеется, ваша светлость.
Ее губы улыбались, но лицо было напряженным и бледным.
— Вообще-то южане наступают, и вот-вот начнется сражение, — осторожно сказала я. — Вам не кажется, что оставаться здесь, так близко к набережной, попросту глупо?
— Южане не пройдут, да и что с вами может случиться? — отмахнулся герцог. — Теон и Грегори за вами присмотрят. Ждите здесь и не вздумайте никуда уходить.
— Как скажете, ваша светлость, — произнесла Геррена.
Герцог отрывисто кивнул. Секунда, и за ним хлопнула дверь.
— Не желаете отправиться на небольшую прогулку? — поинтересовалась я. — Полюбоваться набережной, пока там еще не началась паника? Любопытно, открыта ли кондитерская.
— Ваше высочество, вы прекрасно понимаете, каким будет ответ, — произнес Теон, стоящий у окна.
Я вздохнула. Действительно, меня не выпустят. Осталось только писать письма. Но кому? Близняшкам? Они и так узнают рано или поздно. Гаю? Опасно, да еще и бесполезно; он уже на позициях.
Впрочем…
Я села за стол, придвинула к себе письменные принадлежности и быстро набросала несколько строк:
«Аннета, дорогая,
Не представляешь, какое счастье меня посетило. Я выхожу замуж, и мой жених знатен, богат и совершенно от меня без ума! Представляешь, он увозит меня в столицу! Новый герцог Критт — настоящий кавалер моих грез, и я желаю, чтобы весь Фосбридж немедленно знал об этом. Конечно же, наши доблестные маги отобьют атаку южан, но я бы так желала, чтобы они поторопились с этой досадной мелочью, чтобы мы могли устроить бал в честь моей помолвки уже этим вечером! Пусть они знают! Пусть знает весь город, как я безумно счастлива!
Твоя
Джен»
Я перевела дыхание, складывая письмо. Аннета видела меня и Риана на дуэли. Она знает, что они с виконтом дрались из-за меня. И…
…Она даст Риану знать. Как-нибудь, но даст. Я верила в нее.
За спиной послышались шаги.
— Не запечатывайте конверт, ваше высочество, — послышался голос Теона. — Сожалею, но я должен прочесть; таковы правила.
Я без звука отдала ему письмо и уставилась в окно. Черные точки на горизонте приближались с каждой минутой: уже можно было разобрать очертания парусов.
Риан. Где ты теперь?
Я отказалась собирать вещи.
На мой взгляд, это было бессмысленно. Единственным моим сокровищем был медальон с портретом матери, но мне не позволили взять его с собой в изгнание. Наряды, которые я носила в Фосбридже, для супруги герцога Критта окажутся бесполезны, никаких памятных мелочей я не сохранила, помня о надзоре Геррены, а все свои деньги я потратила на бальное платье, которое висело наверху в весьма плачевном состоянии.
Наряды у меня еще будут. Деньги — очень вряд ли. Неограниченный кредит у лучших портных — разумеется, но кроме этого? Вряд ли мне дадут купить даже книгу. С любовницами, по слухам, аристократы были куда более щедры. Впрочем, сначала невеста должна подойти к алтарю и сказать «да», не так ли? Что-то мне подсказывало, что с этим у герцога будут некоторые… проблемы.
Я вздохнула, сидя на диване. Я слышала о девушках из аристократических семей, которые отказывались выходить замуж против воли. Как правило, их уговаривали или запугивали собственные родители. Браки часто устраивала или одобряла корона, и отказаться от подобного союза значило пойти против воли его величества. Королевская немилость была страшной угрозой, и ни одному семейству не хотелось попасть в опалу, а то и лишиться земель. Девушкам более скромного происхождения приходилось куда проще: Аннету или Клаудию вряд ли принудили бы к браку собственные отцы, а короне до них не было дела. А вот мне…
Мне не повезло.
Но непокорные все же находились. Медленно, исподволь, но мир менялся: молодые аристократки не желали быть товаром и отстаивали свое право на свободу всеми возможными способами. Увы, нередко это плохо кончалось: их лишали наследства, от них отворачивались в свете, и они доживали свой век приживалками в собственном доме, плохо одетые, незаметные и несчастные. Единственным дочерям везло больше, но им, продолжательницам благородного рода, куда чаще приходилось склонять голову перед волей короля. Я не могла припомнить ни одного случая за последние пять лет, когда девушка высокого положения, подобного моему, отказалась бы выйти замуж — и осталась бы незамужней.
Что ж, кто-то должен стать первым, правда?
За окном вновь послышалась канонада, словно огненные снаряды с шипением рвались в воздухе. Канонаду сменил рокот волн, а потом пол под ногами вздрогнул. Я вздрогнула вместе с ним.
Бой шел уже больше четверти часа. Шторы по настоянию Теона были опущены, «чтобы не тревожить дам», и мне оставалось только сидеть на диване в гостиной и ждать. Я могла вернуться в спальню, но остаться одной мне не дали бы даже там.
Вещи Геррены уже были уложены и ждали в экипаже. Герцог, как я заметила, взял с собой отдельную карету для нас. Впрочем, я была уверена, что без конвоя не обойдется и там.
— Насколько же мужчина должен быть не уверен в себе, — произнесла я вслух, — чтобы так обращаться с беззащитной женщиной.
Оба офицера посмотрели на меня.
— Ваше высочество, — осторожно произнес Теон, — репутация герцога Критта безупречна, и нет никаких причин думать, что вам что-то угрожает.
— О да, — серьезно сказала я. — Скажите, а вы сами хотели бы выйти за него замуж? Если бы были женщиной? Ведь это не так сложно представить, правда?
Оба гвардейца закашлялись. Я подняла брови:
— Я сказала что-то не то?
— Довольно, ваше высочество, — оборвала меня Геррена. Она сидела в кресле, сцепив руки, с безупречно прямой спиной, но ее губы подрагивали. — Вы совершенно зря не стали складывать вещи: это бы вас отвлекло. А так мне пришлось сделать это за вас.
Я вздохнула. Кажется, серое платье на пуговках будет преследовать меня до могилы.
А потом совсем близко раздался взрыв, и полыхнуло так ярко, что я увидела вспышку даже через плотные шторы.
Не помня себя, я рванулась к окну. Теон попытался удержать меня, но куда там!
Я рывком раздвинула шторы. И далеко слева, на каменном пирсе, который еще вчера казался незыблемым, а сегодня лежал в руинах, — я увидела крошечную темную фигурку, над которой закручивался огненный шторм.
Гай? Нет. Риан.
Все вокруг было фантасмагорическим, нереальным. Так должен был выглядеть настоящий магический бой? Именно так?
Я не верила своим глазам. Огонь и небо; дым над водой и перевернутый корпус корабля, расколотый пополам. Море отхлынуло от пирса, но рядом бушевали волны-языки с полнеба, и корабли южан зацеплялись за них килем, повисая в воздухе.
Кто побеждал? Кто проигрывал?
Кто останется жив?
От фигурки на пирсе полукругом пошла белая слепящая волна, и я торопливо задернула штору, закрывая локтем глаза.
— Что вы делаете, ваше высочество?
— Я видела эту магию, — выдохнула я в лицо Теону. — Она ослепляет на время. Даже если свет направлен прочь от нас, смотреть на него опасно.
— Какие у вас, оказывается, глубокие познания, — раздался насмешливый голос.
Я повернула голову.
В дверях стоял Маркус Критт. Мокрый с головы до ног, с непокрытой головой, без капюшона и плаща, но с рассеченным лицом.
— Не уберегся, — небрежно пояснил он, кивнув на свою окровавленную щеку. — Осколок пронесся мимо. Здесь оставаться опасно. Южане вот-вот войдут в город… проклятье, они сильнее, чем я думал.
— Почему же вы медлили, ваша светлость? — поинтересовалась я. — Почему не сбежали сразу, поджав хвост?
Герцог бросил на меня такой взгляд, что я тут же пожалела о своих словах. Вот кто мешал мне побыть вежливой? Но он все-таки соизволил ответить:
— Род Перре, даже захудалый, слишком влиятелен, чтобы им пренебрегать. Я мечтал смести кузена с доски давным-давно, а тут такой удобный случай: маркиза и ее сын замешаны в заговоре. Ведь королевский маг не ошибается, не так ли?
На губах герцога играла очень жестокая усмешка.
— Я не понимаю, — светски заметила я. — Чем они вам помешали?
— Тем, что были живы, — резко сказал герцог. — Овдовев, маркиза Перре сделалась владелицей имения и титула, а ее сын был ее единственным наследником. С их смертью наследником становлюсь я, ее двоюродный племянник. Маркизат как раз граничит с герцогством; очень удобно, не так ли?
«Ее сын был ее единственным наследником».
Был.
— Виконт Перре мертв? — чужим голосом произнесла я.
— Еще в пути я написал его матери и назначил встречу в ратуше, предлагая ее сыну помилование, — бесстрастно произнес герцог. — Как только она явилась, я обвинил ее в участии в заговоре. Я счел, что доказательств предостаточно: время военное.
— И они… были казнены? Оба?!
— Вместе с семейством Беверли. О, разумеется, я не представляю здесь формальной власти. — Герцог желчно усмехнулся. — Но королевский маг оставил господина градоправителя распоряжаться в его отсутствие, и мне не доставило особых хлопот… убедить его не откладывать казнь долее. В конце концов, приговор был всего лишь отложен, не отменен, не так ли?
— Королевский маг вовсе не собирался обвинить маркизу!
— О, оставьте, — отмахнулся он. — Я всего лишь сделал короткую приписку к вердикту по делу ее сына. Поверьте, моих доводов оказалось достаточно.