ак заметен, но не менее важен: родителям, которые всю жизнь трудились на работах, не соответствовавших их уровню, без жалоб, экономя и копя деньги, чтобы купить небольшой дом; родителям, которые многим жертвовали, чтобы их дети могли посещать уроки танцев или отправиться на организуемую школой экскурсию; родителям, которые судили игры малой лиги, пекли на дни рождения торты и надоедали учителям просьбами проследить, чтобы их детей не перевели в поток с меньшими требованиями; родителям, которые каждое воскресенье тащили своих детей в церковь, шлепали их по попкам, когда они плохо себя вели, и следили за всеми детьми микрорайона долгими летними днями до самой ночи; родителям, которые подталкивали своих детей к достижениям и поддерживали их любовью.
Как раз благодаря этому типично американскому стремлению наверх черный средний класс за одно поколение вырос в четыре раза, а уровень нищеты среди черных сократился вдвое. Благодаря такому же тяжелому труду и преданности семье латиноамериканцы добились сравнимых результатов: с 1979 по 1999 год число латиноамериканских семей, причисляемых к среднему классу, возросло более чем на семьдесят процентов. Надежды и ожидания этих черных и латиноамериканских рабочих по большей части неотличимы от надежд и ожиданий белых рабочих. Это люди, благодаря которым наша экономика движется, а демократия процветает, — учителя, механики, медсестры, компьютерщики, рабочие конвейеров, водители автобусов, работники почты, менеджеры магазинов, водопроводчики, ремонтники — составляют жизненно необходимое нутро Америки.
И все же, несмотря на прогресс последних четырех десятилетий, упорно сохраняется разрыв между уровнем жизни черных, латиноамериканцев и белых рабочих. Средняя заработная плата черного составляет примерно семьдесят пять процентов от средней заработной платы белого; средняя заработная плата латиноамериканца составляет семьдесят один процент от средней заработной платы белого. При увольнении с работы или возникновении непредвиденных обстоятельств у черных и латиноамериканцев оказывается меньше сбережений и у родителей меньше возможностей протянуть руку помощи. Даже черные и латиноамериканцы из среднего класса больше платят за страховку, вероятность того, что у них есть собственный дом, меньше, и здоровье их хуже, чем у американцев в целом. И хотя американская мечта осуществилась для многих из меньшинств, осознают это они еще слабо.
Как мы ликвидируем этот разрыв и какую роль в этом должно сыграть правительство, остается в американской политике одним их центральных предметов спора. Но должны быть стратегические планы, с которыми все мы можем согласиться. Мы можем начать с незавершенного дела движения в защиту гражданских прав, а именно можем усилить законы по борьбе с дискриминацией в таких базовых сферах, как трудовая занятость, жилье и образование. Те, кто считает, что в таком усилении больше нет необходимости, пусть посетят одну из офисных стоянок в пригороде и сосчитают количество занятых на ней черных, даже на работах, не требующих большой квалификации, или остановятся у местного здания профсоюза и поинтересуются, сколько черных задействовано в учебных программах, или прочтут результаты недавних исследований, которые показывают, что брокеры по операциям с недвижимостью по-прежнему продолжают отваживать потенциальных черных покупателей при продаже недвижимости в преимущественно белых районах. Если только вы не живете в штате, где черных не очень много, я думаю, вы согласитесь, что что-то не так.
При недавней республиканской администрации усиление антидискриминационных законов в лучшем случае было вялым, а при нынешней администрации почти совсем не проводится — если только не причислить страстное желание Отдела по гражданским правам Министерства юстиции назвать университетские стипендии, предназначенные для студентов — представителей меньшинств, «дискриминацией наоборот» независимо от того, насколько студенты — представители меньшинств могут быть недопредставлены в конкретном заведении или области, и независимо от того, какое побочное влияние эти программы могут оказывать на белых студентов.
Это должно быть причиной беспокойства для всего политического спектра, даже для тех, кто выступает против компенсационной дискриминации. Программы компенсационной дискриминации, если они правильно разработаны, могут предоставить меньшинствам, удовлетворяющим определенным требованиям, возможности, которые иначе для них закрыты, без того, чтобы уменьшать возможности белых студентов. Принимая во внимание недостаток кандидатов наук из черных и латиноамериканцев в математике и естественных науках, например, скромная программа по предоставлению стипендий для меньшинств, заинтересованных в получении ученых степеней в этих областях (недавний предмет изучения Министерства юстиции), не отвратит белых студентов от этих программ, но может расширить базу талантов, которые понадобятся Америке для нашего всеобщего процветания. Более того, как юрист, работавший с делами, касающимися гражданских прав, я могу сказать, что там, где есть веские доказательства того, что имела место длительная и систематическая дискриминация крупными корпорациями, профсоюзами или отделами муниципалитетов, единственным действенным средством является установление целевого показателя и графика приема на работу представителей меньшинств.
Многие американцы в этом со мной принципиально не согласны, говоря, что наши институты не должны принимать в расчет расовую принадлежность, даже ради помощи жертвам прошлой дискриминации. Довольно справедливо — я понимаю их аргументы и не ожидаю, чтобы спор разрешился в ближайшее время. Но это не должно останавливать хотя бы попыток сделать так, чтобы в ситуации, когда два человека с одинаковой квалификацией: один — представитель меньшинства, а другой — белый, — претендуют на одну и ту же работу, дом или заем и предпочтение постоянно отдается белому, правительство через своих обвинителей и суд вступилось и исправило положение.
Следует также согласиться с тем, что ответственность по ликвидации разрыва не может лежать только на правительстве, меньшинства тоже несут за это ответственность. Многие из социальных и культурных факторов, которые негативно влияют, например, на черных людей, в утрированной форме отражают проблемы Америки в целом: слишком много телевизора (в средней черной семье телевизор включен более одиннадцати часов в день), слишком большое потребление ядов (черные курят больше и больше едят «быстрой еды») и недостаточное внимание к образованию.
Имеет место разрушение черной семьи, явление, темп которого вызывает тревогу в сравнении с остальной частью американского общества; то, что раньше было количественным отличием, стало отличием качественным, и это отражает несерьезное отношение черных мужчин к семейным узам и к воспитанию детей, в результате чего страдают черные дети — и чему просто нет оправдания.
Все вместе эти факторы мешают прогрессу. Более того, хотя правительство своими действиями может помочь изменить привычки (размещение в черных районах сетей супермаркетов со свежими продуктами, если брать только один пример, очень много сделает для изменения привычки питания), перемены в психологической позиции должны начаться дома, в микрорайонах, в местах молитвы. Местные институты, в частности «черная» церковь, должны помочь семьям снова оживить в молодых людях уважение к успехам в образовании, побуждать к здоровому образу жизни и воскресить традиционные социальные нормы, радость обязанностей отцовства.
Но в конечном счете самый важный инструмент для ликвидации разрыва между меньшинствами и белыми рабочими может вообще иметь мало отношения к расе. В наши дни то, что беспокоит черного и латиноамериканского рабочего и средний класс меньшинств, не слишком отличается от того, что беспокоит белого рабочего и средний класс белых: сокращение штатов, аутсорсинг, автоматизация, остановка в росте заработной платы, разрушение системы медицинского и пенсионного страхования за счет работодателя и школы, которые не могут дать молодежи таких навыков, чтобы молодые люди имели возможность конкурировать в условиях глобализации экономики. (Черные в особенности оказались уязвимы перед этими тенденциями, так как больше полагаются на «синеворотничковые» работы в промышленности и, скорее всего, не живут в тех районах, где создаются новые рабочие места.) И рабочим — представителям меньшинств поможет то же, что и белым рабочим: возможность получать обеспечивающую прожиточный минимум зарплату, образование и подготовка, которая дает возможность на такую работу, трудовое и налоговое законодательство, которое восстановит баланс в распределении национального богатства и систем здравоохранения, социальной защиты детей и пенсионного обеспечения, на которые могут положиться работающие люди.
Такая структура — прилив, поднимающий лодки меньшинств, — определенно действовала и в прошлом. Прогресс, достигнутый прошлыми поколениями латиноамериканцев и афроамериканцев, произошел в первую очередь благодаря тому, что те же лестницы возможностей, которые создали белый средний класс, стали впервые доступны и меньшинствам. Как и все люди, они выиграли от растущей экономики и правительства, заинтересованного инвестировать в свой народ. Оживленный рынок труда, доступ к капиталу и такие программы, как гранты Пелла и займы Перкинса, были полезны не только непосредственно черным; рост доходов и ощущение уверенности в завтрашнем дне среди белых ослабили сопротивление белых против требований равенства.
Тот же рецепт остается действенен и сегодня. Не далее как в 1999 году уровень безработицы среди черных упал до рекордно низкой отметки, а доход черных поднялся до рекордных высот не из-за всплеска приема на работу благодаря компенсирующей дискриминации или резкому изменению в трудовой этике черных, а благодаря тому, что экономика переживала бурный рост и правительство предприняло ряд скромных мер, таких как расширение налоговых льгот, предоставляемых получателям заработной платы. Если хотите узнать секрет популярности Билла Клинтона среди афроамериканцев, то достаточно взглянуть на эти статистические данные.