ившихся были явно не гордостью рода, а скорее наоборот. Двое были толстыми и, видимо, страдали пороком обжорства, один был хромой с рождения, а последний хоть физически и был ладным, но не умел говорить и лишь мычал.
– Рюрик, – сказал Трувор, – посмотри, что за воинов ты собираешь! Они не ратники, а звери! Их удел – охотиться на себе подобных и носить шкуры, а не учиться биться в стене щитов! Что сможет сделать этот калека!
– Брат, раз боги дали ему жизнь, значит, для чего-то. Но я вижу, что твой топор заскучал, а посему настало время ему обагриться кровью. Бери людей своего дракона и этого хромого славянина. Идите сожгите селение того безумца, который, когда роды собрались, больше других со мной спорил! Как его имя?
– Имя его Светозар, – сказал Воислав, – позволь мне указать дорогу твоему брату!
– Нет. Трувор пойдёт с хромым.
Варяги не привыкли долго говорить. Трувор подошёл к Рюрику и хлопнул его по плечу.
– Благодарю, брат! Мой топор принесёт славу! Хромой, веди меня в земли рода Светозара!
Три десятка викингов и хромой славянин покинули Ладогу и вскорости оказались в дремучем лесу. Варяги лес не любили и видели в могучих деревьях некую затаённую опасность. Хромой вёл их неспешно, выбирая только ему ведомые тропы. Варяги шли, наступая след в след, и нередко вскидывали щиты. Трувор помнил, как однажды он уже попадал в засады в лесу и как многие из его воинов в тот день отправились пировать в Вальхаллу. Впрочем, стрела, которая пронзила первого варяга, прилетела неожиданно.
– Стена щитов! – закричал Трувор, отбивая щитом стрелу, которая была пущена в него.
Варяги быстро построились и приготовились к бою. Стрелы перестали сыпаться, и тут на них обрушились сразу три дерева, заставляя разбежаться в разные стороны, а уже после этого из леса на них бросились полудикие и одетые в шкуры славянские воины.
Трувор расхохотался и поднял свой топор.
– Братья, Óдин послал нам забаву!
Могучим ударом опытный воин сокрушил своего первого врага, который пытался пробить его копьём, и полез в гущу боя.
– Стена щитов, – что было мочи заорал Трувор, понимая, что если не суметь выстроиться, то им не выстоять поодиночке в борьбе с противником, который превосходил их по числу.
Трувор потерял трёх человек, а если считать сражённого стрелой, то четверых, прежде чем смог вместе со своими людьми выстроиться в стену щитов. Славяне, вдохновлённые первым успехом, вместо того чтобы отойти в родные леса, наоборот, решили показать свою удаль и постарались рассыпать стену щитов. Варяги поражали своих противников не неся потери, а когда дух удали у славян иссяк и они побежали в спасительный лес, то на земле осталось двенадцать тел.
Трувор посмотрел на тела павших воинов и на хромого провожатого.
– Ты знал, что впереди будет засада!
– Да! Но обойти её было невозможно. Мы трижды обошли засады, но сейчас сделать это было нельзя, так как здесь это единственная тропа.
– Далеко до славянского рода?
– Нет, – ответил хромой, – мы уже почти пришли. Только не думаю, что там нас встретят радостно!
Трувор расхохотался и показал на свой топор и на тела павших воинов.
– Я жажду нашей встречи!
К вечеру, когда мгла уже опустилась на лес и он ожил, варяги, которые несли тела своих павших, приблизились к жилищу людей. Поселение было огорожено невысоким частоколом, который препятствовал зверью из леса заходить внутрь. Навстречу варягам вышел родовой вождь Светозар и его мужчины с оружием в руках.
Трувор и его люди построились в стену щитов. Светозар смотрел на варягов с нескрываемой ненавистью, видя их чёткий строй и понимая, что если не разбить его, то у него нет никаких шансов.
Варяги монотонно ударили топорами о щиты и сделали несколько шагов, а после вновь ударили.
– Перун! – закричали славяне и побежали на варягов.
Славяне бежали со всех ног и с силой, прикрывшись щитами, ударились о строй варягов в надежде проломить его. Варяги знали этот приём и не препятствовали славянам почувствовать на секунду успех, разделившись на две части, а после яростно ударили по ним с двух сторон. Вечерняя тишина была нарушена жуткими воплями умирающих и покалеченных людей. Варяги Трувора легко расправились со славянами, и когда последние из мужей рода Светозара оказались ими окружены, то Трувор крикнул им:
– Бросьте оружие, и вы, потеряв свободу, сохраните жизнь!
– Жизнь без свободы не стоит этого, – ответили славяне и приняли смерть в бою.
Трувор приказал своим воинам предать огню селение Светозара, при этом распорядился, чтобы огонь сжёг и тела всех убиенных, так как боги заповедовали хоронить всех павших, невзирая на то, на чьей стороне они сражались, и карали за ослушание страшными болезнями, от которых умирали целые города.
Вести о том, что варяги сожгли род Светозара, быстро распространялась по всем лесным родам, и желающих сражаться поубавилось. В Ладогу стало приходить каждый день по восемь-десять человек, из которых многие были из родов, ушедших тогда вместе с Светозаром. Но некоторые роды стояли на своём, и их вожди, собравшись в сени лесов, продумывали, как самим прийти и предать огню Ладогу, изгнав из своих земель ненавистных варягов.
Рюрик между тем приказал вырыть вокруг Ладоги глубокую яму. Гостомысл, который не знал, как относиться к князю Рюрику, так как во многом не понимал не только его слов, но и дел, решился на разговор с ним.
– Князь, – спросил старый боярин, – в чём великий замысел зрелых мужей целый день заставлять на потеху всем биться с невидимым противником и защищаться от него щитом, словно он может убить тебя? Рубить по столбу, словно ты не ведаешь, как свалить его? В чём смысл рыть вокруг города яму, в которой будет собираться мутная и вонючая вода? Зачем всё это? Разве не проще учиться всем биться в вашей стене щитов?
Рюрик посмотрел на старого боярина. Князь не понимал, как славяне не могут понять самых простых, на его взгляд, вещей, что воинами не рождаются, а становятся после многих трудов. Города необходимо укреплять. Потом, когда враги пожалуют, все их труды окажутся ненапрасными.
– Боярин, увидишь, в бою эта яма остановит врагов и сохранит жизни нашим людям! Даже если нас побьют в чистом поле, то всё равно наш род сможет бороться. Десять воинов или даже старцев смогут выстоять в этой крепости против сотен мужей!
Гостомысл покачал головой, так и не понимая, что хочет сказать князь.
– А зачем биться с незримым противником, если исход боя решает стена щитов?
– В стене щитов стоят опытные воины, которые могут держать свой щит часами и только поэтому способны выжить и выдержать любой бой. Чтобы стать воином, надо не поучаствовать в сотнях битв, так как в первых же сражениях ты найдёшь свой конец, а подолгу оттачивать свои навыки, словно ты дерево, из которого делают идола.
Гостомысл стал лучше понимать Рюрика, да и тот стал говорить на более понятном славянам языке. Хотя старый боярин не сразу понял всего, но он увидел в словах князя зерно истины, а значит, оно может разрастись и стать чем-то, понятным всем.
На следующий день, к великому удивлению всего рода, боярин Гостомысл встал с топором у специально сооружённых столбов и стал биться с незримым противником. Увидев, что сам Гостомысл, прославленный боярин, так делает, биться со столбами стали уже без кривляний, а проходящие девы и женщины перестали смеяться над взрослыми мужами, которые, словно дети, играют в борьбу.
Князь Рюрик, увидев, что Гостомысл отрабатывает удары, как и все, радостно сказал своему шурину Олегу:
– Увидишь, Олег, через всего год или два у меня будет целое войско, целый новый народ варягов!
– Но стоит тебе, князь, кое-чему и у них поучиться. Когда Трувор повёл своих воинов в леса, то едва не был разбит, угодив в засаду! Нам нужно учиться бою в лесу, уметь делать засады и прочему.
Рюрик посмотрел на Олега и быстро смекнул, к чему клонит его родич. «Прав он, – подумал Рюрик и хлопнул его по плечу. – Как я сам до этого не додумался».
– Верно, Олег, пусть наши варяги вместо того, чтобы бахвалиться перед славянами, начнут учиться бою в лесу. Пусть Гостомысл и другие опытные воины славян обучат нашу дружину этим премудростям.
Глава 3
Варягам учиться ходить по лесу и разгадывать лесные загадки, такие как «какая это птичка свистит» или «селится ли эта птаха вблизи людей», нравилось не больше, чем славянам прыгать с топором вокруг столба. Делать ловушки, в которые при необходимости могли угодить враги, им тоже не нравилось, но, привыкшие слушать указания своих вождей, они послушно учились у старого боярина Гостомысла и других славян.
Люди Аскольда и Дира, которые собирались на следующий год углубиться в земли славян и спуститься вниз по течению рек в глубь непроходимых лесов, были более прилежными.
Между тем славянские вожди, которые не желали подчиниться и прислать своих юношей в Ладогу, собрались вместе и пришли к кривичам в их город Бор, где тоже проживало немало родов, чтобы вместе, как и положено по закону, обсудить, что им делать с проклятыми иноземцами.
Вождь кривичей из Бора Вадим был молод для своего положения, так как едва прожил сорок лет, но отважный и всеми уважаемый, он, бесспорно, видел угрозу в варягах, которые делали быстро то, что у него происходило крайне медленно. Вадим смог убедить родовых вождей Бора, чтобы те выделяли из своего рода каждого десятого мужчину, который должен был служить всему племени славных потомков Крива. Вадиму было проще, чем другим вождям славян, так как все кривичи признавали, что в далёком прошлом они были одним родом. Хотя между родами порой возникали споры за старшинство, но происходило это куда реже, чем в других племенах.
Когда ладожские роды, которые были недовольны правлением варягов, пришли к нему и просили его вступиться за них против угнетателей, Вадим увидел в этом свой шанс суметь объединить всех славян в один большой народ. Военный союз всегда предшествует объединению в народ. Так было и прежде, много веков назад, так будет и теперь.