— Именно так.
— Да, тут у нас с Ивакиным вышел просчет. Намечая этот ход, мы старались выбрать наикратчайшее расстояние. Когда-то в военно-инженерном училище от нас требовали: как бы ни было успешно наступление, думай об обороне. Я считал, что в десанте этого закона не обязательно придерживаться.
На КП полка были Ивакин, Челов, Зайцев и полковой инженер. Небольшой столик закрывала схема инженерного оборудования оборонительного участка. Челов начал по ней докладывать. Офицеры пошли по верному пути — использовать все подвальные помещения в качестве дотов. Мы внесли необходимую поправку: привязали к ним ходы сообщения, и все вместе отправились в батальоны.
Ход сообщения разделялся. Указка вправо — к Бирюкову, влево — к Клинковскому. Здесь нас накрыл артиллерийский налет. Все попадали прямо на дно.
Снаряды ложились рядом, но прямого попадания не было.
— Спасибо, крот! — сказал Модину, поднимаясь, Ивакин.
— Василий Николаевич, не обижай саперов!
— Я же по-дружески, Василий Федорович!
Условившись, что полковник Ивакин и инженер внимательно проверят опорный пункт на безымянной высотке — на той самой, прославленной высотке, где недавно Клинковский вызывал огонь на себя, мы с Человым двинулись к школе.
Командир батальона капитан Бирюков был в своем блиндаже. Он сидел за столом, сбитым из старых досок, и что-то писал. Увидев нас, он встал и доложил:
— Товарищ командир дивизии! В районе обороны батальона противник час назад вел разведку, наблюдатели разведку обнаружили.
— Случаем не захватили пленного?
— Нет.
— Ну, расскажите, комбат, как у вас оборудуется оборона.
— Рассказывать не умею. Разрешите показать?
— Хорошо сказано, капитан. Пойдемте на правый фланг, в школу.
Бирюков повел по только что отрытой траншее. Она подходила к зданию школы с тыльной стороны и соединялась с подвалом. В углу, около тускло горевшей плошки, сидели командир роты старший лейтенант Колбасов, его заместитель по политчасти лейтенант Кучмезов и парторг старшина Покорный. Они составляли план партийно-политической работы на неделю. 3адача: мобилизовать людей на лучшее оборудование позиций.
Опорный пункт оставил наилучшее впечатление. Узкая, глубокая траншея в семидесяти метрах огибала школу. В нескольких местах сделаны перекрытия. (Оборудованы ячейки для ПТР, пулеметов и автоматов, с хорошим обзором и обстрелом. На каждое отделение — блиндаж. Вторая траншея — немецкого происхождения — проходила непосредственно около школы, а третья — в ста метрах позади нее. Здесь еще ячейки не были оборудованы.
— Молодцы! У вас — настоящая крепость!
Колбасов ответил просто:
— Немцы уже испытали нашу силу. Вы знаете — третьего ноября. Еще полезут — снова дадим по зубам.
— Товарищ полковник, — спросил Кучмезов, — а вы меня не помните?
Мы вернулись в подвал и сидели у плошки, как у костра. Фитиль чадил и давал мало света. Я вгляделся в лицо замполита. Память не подсказала ничего.
— Простите, лейтенант, но не помню. Где встречались?
— В Сталинграде. Перед войной. На курсах усовершенствования политсостава. Вы тогда были замначальника. Я у вас учился.
— Да ну? Приятно, лейтенант, встретить такого ученика!
— На курсах крепко требовали. Я часто вспоминаю умные слова: "тяжело в ученье — легко в бою".
— Вот видите, суворовское изречение и в Эльтигене пригодилось… А как у вас, замполит, с питанием?
— С питанием еще так-сяк, а вот с водой трудновато. На другой край, к Ковешникову ходим. Ближе нигде нет. Готовим прямо в подвале, но только ночью. Днем нельзя. Раз как-то затопили днем. Противник открыл бешеный огонь.
— Русский солдат нигде не пропадет, — сказал Бирюков. — Старшина Шурупов где-то в деревне разыскал картофель и бураки. Взял на учет. Добавляет к рациону.
— По скольку же добавляет?
— По одной картофелине и по одному бураку в день на каждого солдата.
— У него лишнего не получишь, — сказал Колбасов. — Даже командиру роты лишней полкартошки не даст. Раненым дает по два бурака.
— А как же вы варите картошку и бураки?
— Не варим, — объяснил Кучмезов. — Для варки вода нужна. Мы печем. Это еще вкуснее.
— Где же ваш старшина-то?
— Его ночью не бывает. Он ночью достает воду и продукты.
— Жалко! Хотел бы пожать ему руку. Передайте старшине, что он награжден орденом Красной Звезды. И впредь имейте в виду: за такую заботу о людях надо поощрять, как за мужество в бою.
Возвращаясь из школы, я расспрашивал Челова, как он нашел принятый им полк. Подполковник сказал, что, несмотря на серьезные потери в боях 1—4 ноября, полк как боевая единица представляет ещё грозную силу. Настроение у людей правильное.
Под утро Челову, Блбуляну и Нестерову было отдано распоряжение подготовить в тылу своих полков все подвалы в домах как доты и соединить их между собой траншеями. Модину приказано собрать полковых инженеров и проинструктировать.
КП батальона морской пехоты был расположен в удобном месте. Северные высотки, в том числе и "Высота отважных", прикрывали его от глаз неприятеля. Немецкие снаряды ложились здесь реже. Помещение было довольно просторным. Здесь мы и решили собрать партийный актив.
На активе решили поставить два кратких доклада — командира дивизии и начальника политотдела. Вопрос один: мобилизация людей на совершенствование обороны. В чем я, командир десанта, хотел получить поддержку коммунистов? Нужно было авторитет командования подкрепить партийным словом, всей силой партийного влияния.
Сумеем мы убедить людей в необходимости во что бы то ни стало удержать плацдарм, тогда сохраним дисциплину и боеспособность, и не возьмет нас ни голод, ни холод, ни вражеская агитация, ни психические атаки. Такова была одна мысль, с которой я готовился и партийному активу.
Мне приходилось не раз говорить Копылову: "Михаил Васильевич, я все время нажимаю на вас и на всех политработников, потому что знаю силу нашей агитации. Особенно когда приходится принимать жесткие меры. Девятого ноябри мы прибегнули к ним. Расстреляли двух негодяев, самочинно захвативших продукты. Грош была бы нам цена, если бы эту крутую меру мы не подкрепили разъяснительной работой. Подкрепили — и с нами согласились все, а это — главное для нас".
Сила наша будет тогда, когда жесткие требования будем сочетать с большой разъяснительной работой. Такова была вторая мысль.
И, наконец, третье. Военная практика показывает, что, когда люди попадают в тяжелое, даже в бедственное положение, в этот момент спасает непоколебимая воля старшего начальника. Люди должны верить, что командир десанта имеет определенный опыт, имеет знания и твердость и не пожалеет сил, чтобы все у нас на "Огненной земле" было в порядке. Иными словами, я ждал от коммунистов дивизии поддержки в расширении той нравственной основы, на которой в нашей армии зиждется власть начальника.
Старые кадровые командиры поймут меня. Каждый из них не жалеет сил, чтобы заслужить доверие подчиненных. Есть это доверие, приказ действительно выполняется, с полным напряжением сил, нет его — все идет вразброд. Вот почему так важно, чтобы коммунисты были первыми проводниками командирской воли.
Мы пришли к морякам немного раньше назначенного времени.
Копылов присел в углу с Рыбаковым, который сразу стал горячо что-то ему доказывать. Доносились отдельные слова: "Нормы… сухари… наш батальон…" Замполит морской пехоты был всем хорош. Ему мешал один недостаток: он был слишком уж патриотом своего батальона. Вдруг ему начинало казаться, что моряков «обижают» или «недооценивают», и тогда он со всей горячностью ломился в открытые ворота. Копылов прощал ему эту струнку, зная, что Рыбаков искренне заботится о людях и нет для него ничего в жизни дороже, нежели морской батальон.
Среди собиравшихся коммунистов я заметил майора Трофимова и спросил, как идут дела у врачей.
— Замучились с помещением, — ответил он.
— Саперы вам помогают?
— Помогают… Сегодня Модин утвердил разработанный мной проект операционной. Будут копать. Но безопасноти для раненых нет. "Новое слово" в санитарной службе — эвакуируем раненых в боевое охранение, — Трофимов заставил себя улыбнуться.
— 3айду к вам, доктор, посмотрим, что можно сделать.
В помещении стало тесновато — собралось человек пятьдесят.
Копылов взглянул на часы и постучал по столу.
— Начнем, товарищи. Думаю, уложимся в сорок пять — пятьдесят минут. Для докладов по десять минут, в прениях — три. Слово имеет командир дивизии…
Мы с Копыловым откровенно рассказали активу партийной организации о положении вещей. Наша армия переброшена Ставкой на другой фронт. 56-я армия после нескольких попыток прорвать позиции противника под Керчью успеха не имеет. Эльтиген полностью блокирован с суши, с моря и с воздуха. Видимо, немцы думают взять нас на измор. В этих условиях надо не теряться, верить в свои силы, находить выход из создавшегося положения. Готовя десант, мы много поработили. И труд наш дал прекрасные результаты: отвоевана первая пядь крымской земли, личный состав показал высокую выучку и массовый героизм, десант приковал к себе большие силы врага. В этом наш успех. Задача: превратить Эльтиген в крепость, держать противника в напряжении, совершенствовать позиции, все укрыть от наблюдения, хорошо организовать систему огня.
Руководство десантом теперь осуществляет непосредственно командование фронта. Генерал-полковник Петров — известный стране герой обороны Севастополя. Он сообщил, что десант будут снабжать на самолетах По-2. Необходимое будем иметь. Важно завести строгий учет продуктов и следить, чтобы установленный паек доходил до каждого солдата. Поднимать на щит героев периода блокады. Кто они такие? Это командир роты Колбасов, у которого участок обороны действительно стал крепостью. Это старшина Шурупов с его заботой о питании и быте солдат. Это связист комсомолец Егоров, который в своем блиндажике исправляет за день десяток аппаратов, и поэтому рации и телефонная связь действуют безотказно.