Что-то теплое коснулось ноги Лиз. Оказалось – кот. Надо же, и он тут. Мафу дышал часто, по-собачьи вывалив язык, яростно сверкали синие глаза, сверля взглядом механтропа.
И события ударили в галоп. Сначала Эми, а за ней Несси медленно, как сомнамбулы, двинулись навстречу механтропу. Тот внезапно перевел взгляд куда-то в сторону и синхронно вскинут автоматы. Из полумрака телепорта на него перло бронированное чудище, изрыгающее пламя, ощетинившееся быстро мелькающими лезвиями и плюющими свинцом стволами. Похоже, никто, кроме Лиз и воина, чудовища в упор не замечал. У кота вдруг возникла ментальная аура, да еще какая! – серебряные спицы уперлись прямо в грудь механтропу, и до Лиз дошло, что галлюцинацию наводит кот. Загремели автоматные очереди – механтроп, отстреливаясь поверх плеч странного своего «эскорта», сдавал назад. Кот коротко и выразительно глянул на Ведьму, мотнул головой, указывая на выход, и скачками помчался гуда же. Ведьма оседлала оника и, крикнув пронзительно: «За мной!», ринулась следом. Трикстеры, как были, кучей, рванули за ней.
Возникший ветер свистел в волосах Ведьмы. Впереди черной стрелой неестественно быстро мчал пустыми коридорами Мафусаил, жутковато скрежеща когтями на поворотах.
Вырвались! Лестница, куда по ней? А, котик? Вверх? Отлично!
– Иех-ха!!! – вырвался из груди у Лиз совершенно уже нечленораздельный вопль. – Ие-е-ех-ха-а! Победа! Победа или смерть!
– Люди, – коротко сообщил Лэн. – Справа и слева. Стоят.
Мы выглянули в коридор. С обеих сторон «кольцевика» – по внушительной толпе народу. В самом деле, человек по двадцать. Господи, да их всех посдергивали черт знает откуда! Кто полуголый, кто почти голый и мокрый, многие в виртумасках – как же так, насильственный вывод из виртуала, это же… да что я сопли жую! Вон они, дирижеры…
За спинами одних маячит высокий худощавый блондин с выражением скуки на лице. Вот только активность М-поля у него явно не людская. Да, в вяло опущенной руке – пистолет. На противоположном краю «арены», и тоже за спинами, обворожительная – при других обстоятельствах – блондинка. У этой гримаска скорее презрительная. И то верно, Хлодвиг, мы ж для них – низшая раса. Даже и не раса, а так… зверюшки.
Мечевики мои на всякий случай сдвинулись поближе – прикрыть от выстрелов. Но у долговязого, похоже, иной план.
– Вон ты какой, Наладчик, – сказал он негромко, но в тишине коридора было слышно каждое слово. – А это, значит, твои парни. Скажи им, пускай отвернутся или даже убираются отсюда куда подальше, потому что зрелище будет не для сопливых детишек. Креатор свидетель, мне нравится такая забава!
Он расхохотался, и тут две девчушки в виртумасках, совсем дети, лет по четырнадцать, синхронно развернулись и, вскинув руки, принялись друг друга душить. По-настоящему. Я попытался перехватить управление их чипами – не смог. Что-то тугое и вязкое, казалось, было разлито в пространстве, и это что-то отталкивало мой М-сигнал и возвращало обратно в мою черепушку. Рюг с Лэном кинулись было растаскивать, но уже сцепились другие двое, и еще, и еще…
– Видишь, к чему приводит твое упрямство, – с фальшивой укоризной качал головой долговязый.
«Шур, сделай что-нибудь! Шур!»
И мой безмолвный крик был услышан.
Из-за плавно загибающегося поворота вырвалась стелющаяся над полом черная молния со знакомой белой кисточкой на хвосте! А следом… не сразу я узнал в летящей с победно развевающейся гривой волос валькирии мою Ведьму.
Все внутри оборвалось: долговязый сделал движение корпусом и рукой с пистолетом. У негр что, глаза на затылке? Ах да, блондинка…
Время внезапно замедлилось – и это, как выяснилось позже, не было образным сравнением. Словно в рапиде, я видел, как врезается в толпу Мафусаил, как неотвратимо надвигается онокектавр с Лиз на разворачивающегося механтропа. И с невероятным облегчением я понял, что не успеет он развернуться для прицельного выстрела. Плавно-плавно мой верный оник боднул супостата чуть пониже спины, словно бык на древней корриде. А я, совершенно не понимая, что делаю, врубил форсаж на своих «сапогах-скороходах» (вот ведь, пригодились все-таки) и прыгнул – вперед и наискось. В полете, таком же замедленном, как и все остальное, я вытянул руку и без труда ухватил торчащую из-за спины Рюга рукоять. Влетел в стену, оттолкнулся уже от нее. Теперь меня несло в точности на раскоряченную, неторопливо кувыркающуюся фигуру механтропа. И когда мы поравнялись, я от души рубанул лезвием по его шее.
Мечевик из меня, конечно, никудышный. Но только не сейчас. К тому же Рюг с Лэном чему-то меня учили. Падая на спину, я еще несколько растянутых мгновений наблюдал, как подлегает, отражаясь в зеркальном своде, голова, а потом время снова втиснулось в привычное русло, и поток его уже мчал с обычной, сумасшедшей скоростью.
Завертелась какая-то безумная карусель. Вот пленники механтропов, бросив душить, пинать и кусать друг друга, плотной стеной движутся прямо на нас с Ведьмой. Вот я замер с бесполезным мечом в руке – не рубить же их, в самом деле? И тогда свое слово произносит Лиз.
Да еще какое! Словом это назвать трудно. Просто я вдруг обнаружил, что спешившаяся Ведьма стоит прямо в центре событий, стоит, стиснув ладонями виски, и пронзительно, на пределе слышимости визжит. Но глаза ее… помирать буду – не забуду эти черные сполохи. На мгновение меня накрыло волной ужаса – ужаса животного, невыносимого, так что ноги сами понесли меня прочь, но тут чьи-то теплые пальцы пробежали по моим мозгам, я «услышал» Шура: «Спокойно, малыш!» – и ужас отпустил.
Да, это был еще тот ментальный удар. Толпа ринулась кто куда, а вариантов, собственно, было два, по коридору туда и по коридору сюда, и тут мы вспомнили о механтропе-женщине. А она, оказывается, никуда не делась, и пришлось нам позорно отступить к грузоотсеку, потому что заговорил ее пистолет, и только Рюг с Лэном, принявшие на себя эти пули, двинули в атаку. И оказывается, я успел отдать Рюгу его меч!
Блондинка уже не стреляла. Перед ней возникли, словно вырастая из налитых грудей, две сверкающие прозрачные полусферы, развернувшиеся внезапным рывком в нечто вроде крыльев бабочки. Это нечто встало, мерцая, перед закованными в броню мечевиками, и, когда Рюг рубанул, его меч вылетел из руки (это у Рюга-то! меч! вылетел!) и, описав дугу, звонко шлепнулся за его спиной.
Еще оказывается, все это время я сжимал в руке пистолет. Не иначе, обезглавленного блондина Когда подобрал? Я неловко повел прицелом – это тебе, братец, никакая не «Свободная Картахена», это настоящая войнушка! – но Шур схватил меня за рукав.
– Нельзя! Отражательное поле. По себе срикошетишь.
На груди у него черной кляксой восседал Мафу. А этот когда успел?
Блондинка, кокетливо улыбаясь, пятилась к стене, туда, где была ниша лифта. Еще секунда, и, послав всем воздушный поцелуй, втянулась в кабину. Следом втянулись и «крылья».
И на поле боя упала тишина. Звучит, конечно, избито, все понимаю, но лучше мне все одно не выразить.
– Ушла. – Спокойный голос Шура показался громом небесным. – Тем не менее мы дезактивировали уже двоих.
А Шур нарочно не говорит про них: убили или там ухайдакали. Только – дезактивировали. Ну и правильно.
Шур почесал за ухом у кота и сообщил:
– Я остаюсь в коптере. Предстоит кое-какая работа. Вы все – давайте вниз. Этот урод… – Он небрежно перехватил кота за шкирку, оторвал от груди и хорошенько встряхнул; Мафу возмущенно взвыл.
А ведь Шур устал. Отчего? Какое участие он принимал в битве? Да, так о чем это он?..
– …так вот, этот хвостатый подонок притащил сюда всех трикстеров. Вниз, друзья. Вниз. К телепорту. А я пока здесь. Разберусь кое с кем. Давайте.
И мы дали.
Несколько долгах мгновений Рейнджер не мог взять в толк, что же такое с ним случилось. На аппаратный сбой не похоже. С чего он вдруг начал палить в пустоту? Он заставил себя прокрутить последние минуты в реверсном режиме. Сперва появились люди. Они не подчинились его команде, и тогда он прибегнул к психотехнике…
«Сильвестр, ты идиот, – сообщил Креатор. – Трикстеров – обезвредить». И сопроводил речевую реплику мощным блоком невербалки.
Рейнджер глянул на своих «кукол». Те вышли из-под опеки и норовили разбежаться. Не пройдет. Помещения Узла словно вибрировали от плотных эманаций М-поля. Рейнджеру оставалось только лепить из них тугие снежки команд и вколачивать их в глупые очипованные головы.
Повинуясь немому приказу, «куклы» построились в колонну и резво кинулись в погоню. Выскочивший следом Рейнджер успел заметить скрывшуюся в боковом проходе спину толстяка Некто Сом, согласно данным ушедшего в небытие Гладиатора.
Сом остановился. Легкие горели, им отчаянно не хватало воздуха, в боку колота. Как он оказался здесь – в странном тупике, перед наглухо запертой дверью? Историк уже сообразил, что побежал куда-то не туда и заблудился. Ну да, сперва эта сумасшедшая Ведьма на своем онике, и все вдруг рванули… как же, успеешь за ними.
Сперва он бежал длинным и широким коридором, толкая в расположенные по сторонам двери. Все были заперты. За одной, с головывеской «Криопластика», ему почудилась невнятная возня, он потискал сенсоры замка, навалился плечом – тщетно. Почему все заперто? Почему такая гробовая тишина? Это же Узел, тут всегда шумно, многолюдно, весело…
Коридор обрывался лестничным пролетом. Лестница вела куда-то вниз. В этот вот самый тупик с запертой дверью.
Сом поправил ерзающий по животу автомат – вот уж нелепая штуковина – и совсем было собрался возвращаться – где там друзья? – как внезапно дверная плита отошла в сторону, и историка чуть не снесла с ног целая орава непонятного назначения оргов. Недолго думая, Сом шагнул за дверь.
Он оказался в обширном круглой зале, крайне скупо освещенном расположенными где-то очень высоко люминофорами. Подождав, пока глаза не привыкнут к сумраку, историк огляделся. Посреди залы, огороженные невысоким заборчиком, зияли темные отверстия. Он осторожно приблизился и опасливо глянул вниз – темнота и, наверное, глубоко. О том, что это шахты воздухозаборников, а сам он угодил в один из четырех вентиляционных цилиндров Узла, Сом не догадался. Собственно, людям вход сюда обычно заказан.