Он присмотрелся: оттуда, из-под воды пробивался мигающий фиолетовый свет. "Совсем, как полицейская машина, — подумал Отто. — Или как аварийные огни. Возможно, им тоже крепко досталось. За целый день ни одного шара. Ремонтируются? Ну да, правильно, мы же видели: шары выскакивали из-под воды. Так что тут всё сходится. Сейчас или никогда!"
Его битва продолжалась. Чтобы умереть, совсем не обязательно ждать зимы. Какие глупости! Отто положил неоконченную фигурку галеона в боковой карман куртки, пристегнул к поясу нож, сложил телефоны в мешок, прихватил костыль и заковылял по берегу к фиолетовому свечению, чтобы подобраться к нему поближе. Он с шумом втягивал в себя воздух, не обращая внимания на боль. Он прекрасно себя чувствовал. Нога? Ну и что с того? Боль в боку? К чёрту! Подумаешь, треснутые рёбра! Его война ещё не кончилась, не все счета оплачены, не все шеи свёрнуты…
Не снимая капюшона, он вошёл в воду.
Холодная вода обжала сломанную ногу и немного привела в чувство. По крайней мере, он отвёл взгляд от таинственного пульсирующего свечения и огляделся. Наступила ночь. Поднялся ветер. Мелкие волны всё настойчивей стучались о берег. Тишина. Шум ветра. Шум волн.
Пустошь. Одиночество.
Нет, он здесь ничего не оставил.
Ничего такого, из-за чего стоило откладывать неизбежное свидание с Всевышним.
Едва вода поднялась по пояс, возникли трудности с костылём: деревянная палка не хотела погружаться на дно. Не выпуская её из рук, Отто поплыл, неловко загребая одной рукой и стараясь не потревожить больную ногу. Когда свет оказался под ним, Отто, не обращая внимания на резко усилившуюся боль в боку, сделал несколько глубоких вдохов, потом, насколько возможно, набрал воздуха в лёгкие и нырнул…
IY
Ориентироваться под водой было нетрудно. По мере погружения свечение быстро росло. Плавно подгребая правой рукой, стараясь не выпустить костыль из левой, Отто легко держался нужного направления. Вода всё сильнее обжимала тело. Он удивился тому, насколько глубоко оказалось в этом месте.
Когда фиолетовое мерцание окружило его со всех сторон, он, проплыв для верности ещё немного, пошёл на всплытие и очутился в полузатопленной комнате цилиндрической формы, с низким потолком, по которому пульсировали фиолетовые пятна. Воздух был полон неизвестных запахов, но назвать их неприятными он не мог, приятными, правда, тоже. Принюхавшись, он решил, что запахи напоминают мяту с ментолом, и тут же о них забыл. Обернувшись, он сразу понял причину, из-за которой фиолетовый свет был виден с берега. Чудовищным взрывом была искорёжена массивная плита, закрывающая вход в кессон, через который он только что проплыл. Плита была расколота пополам и сильно деформирована. По-видимому, один из взрывов произошёл прямо здесь, возможно, под самой плитой, когда она была в движении.
Отто поплыл дальше. Проплывая под невысокой аркой, он обратил внимание на плиту, такую же, как и та, что была испорчена взрывом. Мощный механизм удерживал её открытой, но было очевидно, что плита предназначена для герметизации кессона.
Впереди был большой зал, наверное, приёмное отделение для поступающего транспорта и грузов. Здесь металлический пол круто поднимался из воды, и вскоре Отто, не имея сил подняться на ноги, выполз на сухое место. Сломанная нога не тревожила, но от боли в боку он едва не терял сознание. Всё плыло и двоилось. Он поднял слезящиеся глаза к потолку и увидел странный барельеф, нависающий над центром зала. Фигура ни на что не была похожа: две окружности разного диаметра, та, что поменьше, будто "въезжает" в другую. Только что закончившая деление амёба, с жирным чёрным пятном посреди материнской клетки.
Отто опустил голову.
"Карта? Портрет? Надпись? Боже, как больно!"
Стараясь не думать о последствиях, Отто вытащил очередной шприц с анестетиком и сделал укол. Терпеливо ожидая, пока начнёт действовать лекарство, он внимательно наблюдал, как вокруг него расплывается влажное тёмное пятно.
"Очень похоже на нашу жизнь. Сначала весело растём и вырастаем, а потом только и делаем, что шаг за шагом сдаём позиции, которые совсем недавно казались незыблемыми бастионами судьбы. Вода высохнет, и уже через несколько минут никто не сможет сказать, где же тут лежал Отто Пельтц, отличный парень, который столь многого хотел, что ничего не получил".
Он поднял голову. Наркотик понемногу освобождал от невыносимых страданий.
"Умирать нужно быстро, — решил Отто. — Чтобы не оставалось времени на пустые сожаления".
Он присмотрелся к помещению и пришёл к выводу, что оно больше всего напоминает портовый терминал погрузки-выгрузки. Пандус, по которому он только что выполз, упирался в полуоткрытую тяжёлую отсечную дверь. Отто припомнил все свои перемещения, и решил, что над ним береговая линия острова. А если удастся сместиться влево ещё метров на десять-пятнадцать, то он окажется как раз под валуном, с которого так неудачно прошлой ночью свалился.
Опираясь на палку, он поднялся, двинулся влево и скоро оказался перед портиком, примыкающим к залу по всей его длине. Заглянув под арку, Отто понял, что красивая колоннада всего лишь барьер, отделяющий портовый терминал от складских помещений. Ведомый скорее вдохновением, чем расчётом, Отто перешёл на территорию складов, где на длинных высоких стеллажах лежали мешки, рюкзаки, свёртки, штабеля небрежно скрученного тряпья, было очень много металла, частей непонятных механизмов, и Отто не сомневался, что именно здесь лежат вещи погибшей экспедиции.
"Пожалуй, проблем с зимовкой не предвидится, — обрадовался он. — Жить можно прямо здесь, а еда вот она, передо мной, на полках!"
Ещё несколько шагов, и он скорее угадал, чем увидел контуры хвостового пропеллера. Он направился вглубь лабиринта стеллажей и вскоре рядом с пропеллером разглядел свои мешки. Не забывая про сломанную ногу, Отто доковылял до профессорского мешка с консервами и, не в силах снять его с полки, просто потянул на себя.
Мешок со знакомым грохотом свалился на пол.
Отто присел над ним, развязал узел, достал измятый плащ и взял из кармана кожаный мешочек из чёрного сафьяна. Вслед за мешочком из кармана выполз и вывалился на пол конверт. Отто вернул деньги на место и решил больше не испытывать судьбу: вытащил из вещмешка аптечку, вытряхнул из неё медикаменты и аккуратно пересыпал в освободившийся пенал бриллианты.
Их было одиннадцать.
А должно было быть двадцать два.
Кто-то с ним поделился. Наверное, тот парень, который открыл сейф. Или тот, кто стащил ключ и принимал ванну в его квартире. А может, это один и тот же человек.
Важно, что поделился.
"Сам-то я ни за что не стал бы этого делать", — подумал Отто. Закрыв пенал и положив его во внутренний карман куртки, Отто ощутил неожиданный прилив сил.
"Ба! Да я на подъёме! — сказал он себе. — Привычное дело: Господь снова вспомнил обо мне! Но на этот раз ничего мне не сломал. Наоборот! И как символично: в правом кармане наркотики, в левом — бриллианты. Теперь я — символ нашей цивилизации: со всем её блеском и со всеми её пороками!"
Не дожидаясь, пока удача вновь о нём позабудет, Отто двинулся вперёд. Под ногой что-то противно хрустнуло и покатилось. Он взглянул на пол: это были выброшенные из аптечки препараты.
"Наверное, не стоило разбрасываться, — подумал Отто. — Ситуация может повернуться так, что я ещё буду лазить здесь на четвереньках в попытке найти нужное лекарство… но ведь в моём вещмешке была настоящая аптечка!"
Он вернулся к стеллажу и быстро разыскал свой мешок.
Вытащив блестящую хромированную коробку с красным крестом на крышке, Отто открыл её и сразу потянулся к пеналу с хирургическими инструментами.
"С этим набором можно будет попытаться что-то сделать с рёбрами. Надо будет найти зеркало". Он покосился на комплект резиновых жгутов и пластиковых лубков, потом перевёл взгляд на ногу.
"Нет, — решил он, — переделывать ничего не буду".
Отто вернул большую аптечку в свой рюкзак, завязал на нём тесёмки и, оставив его лежать в проходе, бойко постукивая по металлическому полу костылём, двинулся дальше.
Скоро колонны сменились рядом герметично закрытых дверей. Он открыл одну из них, сразу повеяло холодом, даже морозом.
"Холодильники, — понял Отто. — Под арками хранят обычный товар, а это место для скоропортящихся грузов". Рядом с дверьми на светящихся экранах слегка помаргивали чужие письмена.
"Жаль, нет рядом Василия, — подумал Отто. — Наверняка это параметры холодильных камер и сведения об их содержимом. Здесь может быть мясо".
Он шёл вдоль дверей, и все они гостеприимно распахивались, при его прикосновении к ручке. Многие камеры были пусты, но в некоторых лежали контейнеры, открыть которые ему оказалось не под силу. Очень скоро он сопоставил зелёный цвет надписи на индикаторной панели с пустой камерой. Поэтому для экономии времени он открывал только двери, помеченные красным.
За одной из таких дверей он обнаружил два трупа в знакомой фиолетовой с зелёными пятнами одежде. Оба лысые, оба без бровей и ресниц.
Отто устало опустился рядом с ними. Изо рта вырывался пар, и он только сейчас заметил, как часто дышит. Пар невесомыми кристалликами льда оседал ему на короткую бороду. Снова вернулась боль. Впрочем, нет, она никуда не уходила. Это он вышел на минутку. А теперь, вот, вернулся. И опять почувствовал себя одиноким, усталым и больным.
"Эта находка многое меняет, — подумал Отто, — мне проще усомниться в своих глазах, чем поверить, что двухсотых действительно двое".
Не выдержав, Отто приподнялся на здоровой ноге и костылём толкнул сначала одного покойника, потом другого. Они были. Глаза его не обманывали.
"Шеф насчитал четырнадцать человек. На болоте я нашёл двенадцать… плюс эти двое… И Василий. Тогда кто такой Василий? Откуда?"
Посидев ещё немного, Отто почувствовал, что начинает замерзать. Он встал и, тяжело опираясь на свою палку, вышел, не забыв прикрыть за собой дверь.