Но самое главное даже не это…
В том, что, случись прямое боестолкновение, фрицам в любом случае достанется на порядок больше, Степанов не сомневался ни секунды. Вот только в тот миг, когда это произойдет, про любую секретность придется забыть уже окончательно и навсегда. Они и так с аэродромом засветились, причем не в первый раз! А ведь фашисты после гибели Гудера и радиограммы герра Ланге и без того на ушах стоят. Так что уходить нужно исключительно тихо, кровь из носу выдерживая режим секретности. Нашим они и так помогли, чем сумели, но сейчас нужно озаботиться доставкой в столицу будущанской информации. Хотя бы потому, что, прорви немцы оборону на этом участке, погибнут тысячи, а если Иосиф Виссарионович получит подробную раскладку по всем дальнейшим событиям этой войны – спасутся миллионы.
Скользнув взглядом по дрыхнувшей как ни в чем не бывало Ирке, решил пока девушку не будить. И да, кстати – наклонившись, бегло оглядел ее обувь. Поморщился: ну, несколько дней еще пробегает, а вот затем… или доберутся до столицы, или придется подыскивать Савушкиной сменку. Интересно только, где ее, эту сменку, искать? Поскольку в поход практикантка отправилась, мягко говоря, не в самой подходящей для долгих переходов обуви: горные ботинки, они, как известно, тоже разные бывают. И неопытная Ирка, отправляясь в первую в своей жизни экспедицию, вполне ожидаемо ухитрилась выбрать наихудший вариант из всех возможных. Наверняка на рынке брала, а не в специализированном магазине. И если им придется достаточно долго бродить по лесам, не говоря уж о прочих болотах, это вполне может стать серьезной проблемой.
Впрочем, ладно, проблемы, как известно, стоит решать исключительно по мере их поступления – где именно Леха услышал эту фразу, он не помнил, но был с ней полностью согласен.
Особист с летуном уже встали, как и Степанов, разбуженные далекими взрывами. И сейчас аккуратно извлекали из высокотехнологичного спальника Ланге: поначалу предполагалось, что пленный станет ночевать просто так, на нарубленном лапнике. Однако Локтев мягко намекнул, что подобное не слишком разумно: в летнем кителе он под утро порядочно задубеет, особенно учитывая близость знаменитых белорусских болот. А ценность простуженного пленного существенно ниже, чем здорового, тем паче возможности индивидуальных аптечек ограничены, и вообще глупо зазря расходовать ценные препараты, которых в этом времени тупо негде взять. Степанов, уловив суть проблемы, поддержал, поскольку помнил, как сам недавно учил Ваську прогревать костром почву и оборудовать спальное место. В конечном итоге вопрос решился просто: абверовца упаковали в спальник дежурившего первым космодесантника, поскольку караульному тот не нужен по определению.
Как бы то ни было, сейчас Рудольф выглядел вполне отдохнувшим. Что же до «извлекали» – так незачем было столь резко дергаться, сдуру пытаясь вытянуться по стойке смирно. Нет, может, Васька слегка и перегнул палку, в качестве побудки легонько пнув фрица носком сапога в бок, но… Будущанский спальник решил, что пользователю что-то угрожает – например, падение во сне со скалы, на краю которой тот неосмотрительно разместился на ночлег – и надежно спеленал его, ограничивая излишне резкое движение. Сам Леха о подобном до сего момента даже и понятия не имел – заметивший непонятные телодвижения Локтев, с трудом сдерживая смех, просветил, разобравшись, в чем проблема.
Короткий «Военный совет» много времени не занял – в необходимости как можно скорее уходить из полосы немецкого наступления никто не сомневался. Обсуждался исключительно вопрос «куда», поскольку севернее начинался болотистый массив, соваться в который на первый взгляд было бы глупо. Но вот на второй… на второй наступающих немецких частей в этом месте точно не окажется. Да и за пределы «Панцерштрассе»[11] в любом случае выскочат.
Грубо говоря, достаточно подняться выше широты Смоленска, чтобы чуть ли не месяц вовсе не сталкиваться с крупными группами гитлеровцев – аж до полосы наступления фон Лееба, поскольку в этих районах велись в основном бои местного значения и прочие «локальные спрямления линии фронта». Ну, по крайней мере, в том, прошлом, варианте истории. Зато на юге имелся серьезный шанс, выйдя из-под основного удара, внезапно оказаться на пути частей, обеспечивающих южный фланг наступления, чего, понятное дело, следовало всеми силами избегать.
Серьезная проблема крылась в том, что подробной топографической карты больше не имелось. Загруженная в тактический планшет перед отправкой в прошлое армейская пятисотметровка закончилась, поскольку группа давно вышла за ее пределы. А имеющиеся в электронной энциклопедии обзорные карты особой точностью не отличались. Одно дело выйти к Березине и переправам – тут, как говорится, сложно промахнуться. И совсем иное – иметь точную карту местности с указанием всех необходимых топологических подробностей.
Какой смысл указывать все лесные дороги, топи и гати, если в соответствующем разделе идет речь о целой войсковой операции, оперирующей как минимум десятками километров? Крупные города, магистральные шоссе и реки – это, конечно, здорово. Равно как и места дислокации войск РККА и противника (которые сейчас уже вполне могли измениться). Вот только вряд ли кто-то из составителей мог даже помыслить, что их историческое исследование станут использовать для реального ориентирования на местности с привязкой в три-пять – да хоть бы и в десять! – километров. Да еще и в далеком прошлом… которое сейчас, так уж выходит, меняется чуть ли не каждый час.
– Хреново… – нахмурившись, конкретизировал Батищев, о чем-то напряженно размышляя. – Так, стоп, товарищи командиры (последнее относилось к старлею Локтеву и временно причисленному к числу комсостава бывшему сержанту ВДВ Степанову, входящему в их «Военный совет»), а ежели у генерал-полковника в планшетке глянуть?
– Михалыч? – охнул Леха, осознав, что именно услышал. – Так ты это чего, до сих пор туда не заглянул даже?! Я ж тебе ее еще в той избе буквально в руки впихнул? Ну, блин, охренеть – не встать…
Видимо, удивление десантника оказалось настолько искренним, что особист стушевался, вильнув взглядом:
– Да вот, поверишь ли, разведка, как-то не до того было… Уж больно много всего произошло. То воевали, то, понимаешь ли, электронную информацию изучал, – последнее Иван Михайлович, как уже бывало раньше, произнес с некой непередаваемой интонацией. С эдаким уважительным придыханием, что ли.
Переглянувшись с Локтевым – спецназовец, несмотря на всю серьезность ситуации, с трудом сдержал улыбку, – десантник пожал плечами:
– Ладно, мне-то что…
И, видя, что контрразведчик отчего-то медлит, не выдержал:
– Так, может, поглядишь уже, а?! Для тех, кто в танке, на всякий случай напоминаю, что нам немножечко карта нужна. Совсем чуть-чуть! Потому что кругом как бы фрицы, которые нас, тоже немножечко, хотят убить.
– Ты, разведка, голос на меня не повышай, – буркнул Батищев, признавая собственную неправоту. Нехотя, разумеется, но признавая. – Званием пока не вышел. Сейчас гляну.
– Herr Hauptmann! – неожиданно подал голос тот, кого меньше всего ожидали услышать.
– Что? – резко обернувшись, рявкнул особист, только сейчас осознав, что в спешке они как-то совсем позабыли про пленного, достаточно неплохо понимающего русскую речь.
– Lass mich dir helfen. Ich habe eine Karte[12].
– Welche Karte?
– Karte der Gegend, weil Sie es gerade brauchen?
– Ну, допустим… – сквозь зубы выдохнул Иван Михайлович, мысленно сгорая со стыда. Хорош контрразведчик, мать его! Растрепался, что та торговка на базаре, а фриц сидел да слушал! Позор-то какой! А ежели б тот чего секретного услыхал?! И как же он прошляпил…
– Говори уж, чего там у тебя имеется? Что еще за карта такая волшебная и где она?
Из торопливого ответа выяснилось, что, отправляясь на поиски «гостей из будущего», майор Ланге взял с собой карту их предполагаемого нахождения. Точнее, несколько карт – все, что успел разыскать до отъезда его заместитель лейтенант Хайке. Все они находились в его офицерской сумке, которую сначала отобрали во время пленения, но затем, как он видел, передали «господину капитану» вместе с электронным прибором. И сейчас он очень надеется, что его помощь окажется не лишней. Поскольку он, майор Abwehrkommando-3 Рудольф Ланге, принял окончательное решение о добровольном сотрудничестве.
– Красиво поешь… – буркнул Батищев, все еще злясь на себя. Откинув клапан одной их трофейных планшеток, несколько минут изучал сложенную вчетверо карту, затем задумчиво хмыкнул. Вытащив следующую, развернул и проглядел, переводя немецкие названия.
И, просветлев лицом, взглянул сначала на Локтева, затем на Леху:
– Товарищи, а ведь не соврал фриц-то! Первая карта нам уже без особой надобности, поскольку Березину мы уже форсировали, а вот другая – в самый раз. Сейчас еще у покойного генерал-оберста в полевой сумке гляну!
Степанов взглянул на напряженного пленного: русский давался тому с трудом, но он определенно старался, от усердия неосознанно шевеля губами. И неожиданно подмигнул абверовцу, уже во второй раз в этом времени озвучив фразу из бородатого анекдота:
– Гут, Вольдемар, гут! Зир гут!
И едва не подавился смехом, услышав ответ, практически слово в слово повторивший слова приснопамятного фон Грисенбека, личного адъютанта командующего группы армий «Север», захваченного ими с Борисовым на аэродроме несколько дней назад[13]:
– Was? Warum Waldemar? Mein Name ist Rudolph!
Блин, у фрицев что, вообще все майоры без чувства юмора? Хотя да, с анекдотами про незабвенного Вовочку в этом времени определенно проблема, поскольку не придумали еще. Да и не узнают они про них, поскольку менталитет, знаете ли: не поймут-с…