Вот, значит, как высокотехнологичный бронежилет пули держит? Нормально держит, и жить можно, и воевать. Поскольку, не окажись на нем сейчас этой обновки, он бы уже умирал, захлебываясь собственной кровью, с простреленным легким, перебитым позвоночником и парализованными ногами. А так максимум небольшой синяк останется, и то не факт. Правда, что-то неприятно царапает чуть повыше поясного ремня, но с этим можно и позже разобраться, некогда сейчас. Наверное, фашистская пуля в бронике застряла. Ну, оклемался? Так чего раскорячился в коленно-локтевой, деˊсант?! Ждешь, пока фрицы подойдут? Вперед, догоняй товарищей… и Ирку. Хотя патроны еще имеются, можно ненадолго задержаться да фашистов слегка шугануть, чтобы особо не борзели. Ибо – не фиг.
Один из пехотинцев, заметив, как упал русский пулеметчик, что-то весело прокричал камрадам, выскакивая на открытое место. За что немедленно и поплатился, поймав грудью пару пулеметных пуль. Следом рухнул, зажимая руками простреленное горло, еще один, тоже решивший взглянуть на убитого большевика. Остальные резко умерили интерес, торопливо попадав на землю и снова открывая огонь.
Добив ленту, Степанов решил, что хорошего понемногу. Ужом выскользнув из пристрелянного сектора, десантник рванул вглубь леса, на ходу вызывая товарищей:
– «Нулевые-два и три» – «Нулевому-раз»!
Но наушники радиогарнитуры молчали.
– Повторяю, «Нулевые-два и три», ответьте «Нулевому»! «Нулевой-три», Ирка, на связь!
И снова никакого ответа. Вообще никакого, даже обычной статики не слышно.
– Да какого хрена?! Михалыч, Васька, ответьте! Ирка! – внутренне холодея, почти заорал Степанов прямым текстом, прикидывая, что может означать полное отсутствие связи. Неужели, пока они с летуном воевали возле шоссе, фрицы взяли особиста с девушкой? Нет, глупости, по времени никак не вытанцовывается, да и Борисов буквально пару минут назад вперед ушел. Не могло с ними ничего плохого произойти. Плюс Локтев маякнул бы, случись что. Блин, Локтев, точно, вот же он идиот!
– «Первый» – «Нулевому»! Всем номерам…
– Тише, разведка, не ори, – голос контрразведчика, внезапно показавшегося над покрытым мхом выворотнем, заставил Алексея вздрогнуть, инстинктивно дернув стволом разряженного пулемета. – Бегом за мной, уходить нужно.
– Почему не отвечали? – хрипло выдохнул десантник, усилием воли успокаиваясь. Не нужно никому из товарищей видеть, как он… ну, пусть будет, переволновался. Хотя, разумеется, хотелось высказаться куда как жестче.
– Нет у нас больше связи, разведка. Ни с тобой, ни с остальными.
– Давно?
– А вот как Борисов до нас добежал, так и сразу, – без особого волнения в голосе пожал плечами особист. – Ты в это время, как мы слышали, фрицев из пулемета гонял.
– Все равно странно, техника у союзников надежная, с чего бы вдруг связи пропадать? Ладно, ты прав, незачем на месте торчать. Пошли.
Обогнув поваленную ветром гнилую сосну, товарищи, на всякий случай пригибаясь, рванули в сторону от шоссе. Но немцы вслед больше не стреляли, видимо, разбираясь с потерями и прикидывая дальнейшие действия. С противоположной стороны дороги все еще доносились скраденные расстоянием выстрелы и хлопки ручных гранат, однако в том, что космодесантники вот-вот зачистят эсэсовцев, Алексей ни секунды не сомневался. Отчего Локтев так долго возится, тоже понятно: в не слишком-то высокой эффективности плазменного оружия в зарослях Леха убедился еще возле аэродрома. А после того, как спецназовцы перебьют носителей «электрических» рун, им придется еще и с пехотинцами разобраться – по крайней мере, с теми, что не рванули следом за ними. Тоже время. Еще и эти проблемы со связью. Как им потом друг друга искать, по следам? Так ведь и следов оставлять нельзя, поскольку не на прогулку вышли, а немножечко так от преследования отрываются! Вот тебе и технологии будущего, блин! Вне прямой радиовидимости – без ретранслятора никуда…
Пришедшая в голову мысль заставила Степанова резко остановиться, вызвав недоуменный взгляд Батищева. Ну да, точно, как же он сразу не догнал! Ретранслятор! Та самая металлическая коробочка, закрепленная магнитной клипсой на поясном ремне комбеза, которую Локтев заставил его нацепить, когда раздавал радиогарнитуры. Объяснения старлея были короткими, да и слушал их Леха вполуха, не считая чем-то особенно важным, но суть уловил: прибор был чрезвычайно нужным и многофункциональным, являясь чем-то вроде конт-роллера в привычной ему компьютерной технике. Не просто так подобные имелись у каждого второго бойца. Без них рации в принципе тоже могли работать, но недалеко и плохо. В пределах той самой радиовидимости, составляющей в лесу примерно километр-полтора, еще можно связываться, но если местность пересеченная, низина, или обратный склон холма – уже нет. А сейчас спецназовцы самое малое в километре отсюда и за возвышенностью, по которой проходит дорога.
Что же до самого прибора, без которого рации больше не работают, то он, кажется, понял, в чем проблема…
Повозившись пару секунд, десантник вытащил из-под бронежилета разбитый корпус контроллера, от которого, собственно говоря, осталась только погнутая задняя стенка с крепежной скобой – вся высокотехнологичная начинка благополучно высыпалась по дороге. Осознав, что именно произошло несколькими минутами назад, Леха на миг похолодел: твою ж мать, получается, вторая пуля попала вовсе не в броник, а примерно на сантиметр ниже! И его спасла именно эта небольшая коробочка! Вот отчего поясницу царапало. Ну ни хрена ж себе… повезло, однако. Просто нереально повезло. Получается, первая пуля толкнула его вперед, бронежилет задрался на пару сантиметров, и вторая ударила точнехонько в ретранслятор. Не окажись на поясе этой электронной штуковины… блин, об этом даже думать не хочется! И дело вовсе не в том, что оставшуюся жизнь пришлось бы рассекать в инвалидной коляске: с подобной травмой его, скорее всего, даже локтевские «Терминаторы» до своих бы не дотащили…
Шумно стравив воздух сквозь плотно сжатые зубы, Степанов в очередной раз заставил себя успокоиться. Что ж, как учит жизненный опыт, во всем можно найти положительные и отрицательные стороны: с одной стороны, он жив, здоров и даже поясница уже не ноет, с другой – группа осталась без связи. Дуализм, м-мать его – вроде так подобное называется?
– Разведка, ты чего застыл-то? – зло прошипел особист. – Ранили, что ль? Так вроде больше и не стреляли… а, понятно, – в отличие от десантника, Батищев куда быстрее сложил два и два, нежели его технически более подкованный товарищ. – Вона куда пуля попала. Екнулась наша связь, верно понимаю?
– Верно понимаешь, – буркнул Леха, выкидывая под ближайший куст бренные останки иновременного прибора. – Если бы не эта штука, мне б позвоночник напополам перебило. Катался б деˊсант Степа в колясочке да тихонько ссался под себя. Ладно, лирика все это. Двинули, Михалыч.
– Значит, свезло, – понимающе кивнул контрразведчик, смерив лицо Степанова серьезным взглядом. – Понимаю. Вот только больше так не делай, – наклонившись, он аккуратно собрал обломки, переправив в карман разгрузки. – Прибор секретный, потому в руки фашисту никак попасть не должен.
– Да там от того прибора-то осталось…
– Неважно! – отрезал Иван Михайлович. – Не глупи, разведка, неужто не понимаешь? Последние дни мы только и делаем, что ненужное внимание к себе привлекаем, а тут еще и это. Воюешь ты хорошо, но и головой же тоже думать нужно!
– Да понял уже, виноват. Буду думать, честное пионерское. Показывай дорогу, товарищ Сусанин.
– Вон туда давай, – дернул головой особист. – Недалеко совсем. А Сусанин-то тут каким боком?
– Так его ж тоже Иваном звали, если историчка не соврала, – фыркнул Степанов. – Да и леса с прочими болотами в целом соответствуют. Хотя согласен, не сыграла шуточка, забудь.
– Какое ж ты все-таки трепло, разведка, – тяжело вздохнул Батищев. – О чем я тебе уже говорил и впредь говорить буду. Тебе нужно в цирке выступать. Или на всесоюзном радио, поскольку язык подвешен, метет, что помело. Лучше про другое скажи: как дальше действовать предполагаешь?
– А у нас есть выбор? Отрываемся от фрицев и отходим к болотам.
– Сами?
– Нет, блин, с оркестром! Симфоническим! Эхм… ну, в смысле, да, сами.
Пихнув товарища, особист направил его в нужном направлении, где из скрывавших неглубокий овражек кустов торчали головы летуна с Савушкиной. Поднаторевший за эти несколько суток в туристически-диверсионной жизни Васька выглядел достаточно спокойным, зато Иркино лицо отображало всю гамму противоречивых чувств, начиная от «Ну, и где ты так долго шлялся, сволочь?» до «Лешенька, милый, живой, а то я уж чего только не передумала!». Одним словом, классический пожар в борделе во время наводнения…
Ободряюще подмигнув практикантке, десантник с деланым удивлением оглядел товарищей:
– Ну и чего расселись? Вась, помоги перезарядиться, я пустой, и уходим живенько. Держи, после постараемся патронами разжиться, – Степанов протянул товарищу отстрелянный «кекс», установив новый, один из пяти оставшихся. – Если повезет. Чего стоим, кого ждем?
– А с товарищами осназовцами как? – озвучил Батищев давно мучившую его мысль, практически слово в слово повторив недавно произнесенную Борисовым фразу.
– А с товарищами осназовцами все нормально будет, – в тон ему ответил Алексей, пожимая плечами.
И, поколебавшись секунду, все же пояснил:
– Михалыч, у нас за спиной примерно рота фрицев. Причем не каких-нибудь тыловиков, а нормальной кадровой пехоты. Которые сейчас, в самом начале войны, еще не пуганые, проигрывать не привыкли и оттого уверены в собственных силах. Мы с Васькой положили от силы десяток, может, полтора, и спалили один бэтээр, чем их только разозлили – сам видел, как они следом ломанулись. В том, что локтевские ребята перебьют эсэсовцев, сомнений нет. Вот только нашумели они при этом неслабо, значит, фашисты разделятся: примерно половина попрется выяснять, кто и с кем воюет, вторая – двинет за нами. Первые, понятно, огребут по полной и останутся в лесу удобрять белорусскую землю. Зато вторые любой ценой постараются нас достать, поскольку дело принципа. Это, как навскидку, с полсотни обученных, успевших повоевать солдат при нескольких пулеметах. А у нас с собой особо ценный груз, который ни при каких обстоятельствах не должен попасть в руки противника, и гражданское лицо. Связи нет и не предвидится, действия скоординировать не можем. Патронов тоже не так чтобы много, минут на пятнадцать-двадцать нормального боя. Дальнейший расклад объяснять?