– Так в память радиостанции, куда же еще? Ну, как бы тебе попроще объяснить, коллега?
Вполуха прислушивающийся к разговору Степанов не выдержал, приходя на помощь:
– Саш, ты грампластинки видал? На них тоже звук записывается. Вот и радиостанция товарища сержанта может запись делать. И в нужное время воспроизводить. Понял?
– Угу, – нахмурившись, радист переваривал новую информацию. – Как на магнитную проволоку или ленту, что ли? Нам инструктор на курсах рассказывал. Мол, сделали фашисты такой прибор, магнитофон называется.
– Примерно так, – согласился десантник. Молодец, предок, быстро соображает! И про магнитную ленту в курсе. С другой стороны, чему тут удивляться? Принцип записи звука на магнитную проволоку известен еще с конца прошлого века, а первый катушечный магнитофон создан еще задолго до войны. В Германии, кстати. Хотя впервые принцип записи информации на движущуюся ленту разработал как раз русский инженер, жаль фамилии не вспомнить.
– Все это очень интересно, товарищи, – подал голос Трофимов. – Вот только я пока так и не понял, какой у нас план действий-то? Нужно что-то насчет самолета решать, время поджимает.
О чем-то негромко переговаривающийся с особистом Локтев обернулся:
– Да нечего тут решать, младшой. Вызываем эвакуацию и ждем, не дергаясь. Примерно за полчаса до подлета зачищаем местность, проверяем полосу, грузимся и валим отсюда.
– Так там же фашистов немеряно?! – ахнул младший лейтенант. – Все поляжем!
– Справимся, уж поверь, – равнодушно пожал бронированными наплечниками космодесантник. – Нам не впервой. Сейчас диспозицию прикинем. Вы фрица отвлечете, сымитировав огневую атаку на их позиции, свяжете боем, а мы потихоньку обнулим. Минут за двадцать управимся, вон Леха не даст соврать. Меня больше сама площадка волнует, обидно будет, если самолет сесть не сможет.
– За взлетку у нас товарищ летун будет отвечать, все равно у нас других пилотов не имеется. Ближе к делу сползаем с ним, поглядит профессиональным взглядом, что да как. Правильно говорю, Вась? – Степанов заговорщицки подмигнул товарищу.
– Не, ну а чего… – стушевался Борисов, в глубине души одновременно и польщенный осознанием собственной незаменимости, и злясь на Леху за столь неожиданное предложение. Мог бы и предупредить, зараза такая! А еще друг называется! – Коль нужно, тогда, конечно, поглядим. Хотя лучше, понятно, еще и пощупать, мало ли, какая там почва.
– Вот и договорились, – кивнул Локтев. – «Пятый», бери коллегу, и готовьте передачу. Через полчаса начинаем. Остальным – прошу внимания, – ничуть не стесняясь новых боевых товарищей, космодесантник раскрыл трехмерную виртуальную схему местности. Отчего не успевший вовремя вмешаться Батищев едва дар речи от неожиданности не потерял. И Леха его очень даже хорошо понимал: столько копий наломать насчет «лишнего не говорить» и «вопросов не задавать» – и нате вам, приехали! Интерактивная карта во всей своей будущанско-иновременной красе и прочей технологичности. Да еще и ежеминутно обновляющаяся за счет передаваемой отправленными вперед разведчиками информации.
Старлей же, даже не подозревая о внесенной в душу контрразведчика сумятице, продолжил:
– План операции следующий….
Глава 14
– Ну что, Вась? – Десантник нетерпеливо пихнул товарища, уже несколько минут не отрывающегося от электронного бинокля. – Как тебе взлетка? Сядет сюда нормальный аэроплан, или только мелочь какая-нибудь вроде того кукурузника, по которому я на немецком аэродроме лазал?
– И никакой он не «кукурузник», а многоцелевой биплан конструкции товарища Поликарпова, – не оборачиваясь, со знанием дела сообщил летун. Подумав при этом, что так и не выяснил, отчего Алексей снова обзывает боевой самолет этим странным прозвищем. – И разведчик, и легкий ночной бомбардировщик, и раненых может транспортировать.
– С этим не спорю, профессионалу виднее. А что по существу вопроса?
– Думаю, да, приземлится. Полосы, как навскидку, даже для «Восемьдесят четвертого» должно хватить. А заходить однозначно вон с той стороны будут, где деревья пониже. Видишь, в дальнем конце луговина на повышение идет? Значит, проще будет скорость погасить. Хотя, конечно, многое еще от почвы зависит. Жаль, ближе никак не подберешься. Поведет машину в сторону, за дерево плоскостью зацепит – и амба. Поминай, как звали. Хреново. Не хотел бы я за штурвалом сидеть, тут ого, каким асом нужно быть. Ох, не нравится мне все это, Леш…
– Ну, почему ж сразу не подберешься? – с убийственной серьезностью ответил Степанов. – Есть один верный способ.
– Какой? – От неожиданности пилот настолько опешил, что даже оторвался, наконец, от бинокля. Чем десантник не преминул воспользоваться, отобрав прибор обратно. В конце концов, нужно и самому окрестности осмотреть. Оборзеть, так сказать, орлиным взором. Ну, в смысле, обозреть…
– Да простой, Вась. Идешь, ни от кого не скрываясь, можно даже песенку какую насвистывать для пущего психологического эффекта. Как те беляки с барабанами в кинофильме про Чапаева. Лениво так топаешь, эдаким прогулочным шагом. Фрицы при этом настолько офигевают, что стрелять однозначно не станут. Даже и захватывать не рискнут, поскольку тупо не понимают, что происходит. Добираешься до нужного места и спокойно изучаешь грунт – ну, или чего ты там делать собирался? Хоть всю полосу вдоль и поперек исходи – ни один фашист, сто пудов, даже не рыпнется. Поскольку фактор неожиданности. Когнитивный диссонанс, научно говоря.
– А назад-то как возвращаться?
– А вот насчет назад, Вась, я пока не придумал. Скорее всего, никак.
Несколько секунд Борисов молча хмурил лоб, затем медленно повернулся к товарищу:
– Ну ты и гад, Степанов! Я ж поверил! А ты снова со своими шуточками дурацкими!
– Нам шутка строить и жить помогает… – жутко фальшивя, пропел Леха. – Как там дальше, не помнишь?
– Она, как друг, и зовет, и… – автоматически продолжил сбитый с толку Василий. – Тьфу ты, зараза! И вообще, там про песню речь шла! А шутки твои уже вконец достали!
– Все, сбросил пар? – Степанов примирительно хлопнул товарища по плечу. – Успокоился?
– Даже и не напрягался… – буркнул Борисов, отворачиваясь.
– Да напрягался, Вась, я ж вижу. А без шутки, как я тебе уже в который раз талдычу, на войне никак. Мозгами поплывешь. Или свихнешься, или погибнуть захочешь, поскольку так проще. Так что, мир? До следующего раза?
Летчик фыркнул:
– Вот странный ты все-таки человек, Степанов! Вроде и хочется тебе морду набить, а обижаться всерьез отчего-то никак не выходит. И девушки тебя любят.
– Ты, Вась, насчет девушек, да еще во множественном лице, смотри при Ирке не сболтни. Поскольку не поймет. Все лицо расцарапает. Причем обоим.
– Да уж понятное дело. Ладно, Леш, ты мне вот лучше другое поясни: как без сошек стрелять-то станешь? Попадешь?
– А нам с тобой, товарищ самый главный летун, сейчас ни в кого особо попадать не нужно. И патронов беречь тоже. Слышал, что Володька сказал? Связать боем, стрелять побольше, внимание отвлекать. Остальное они сами сделают. Все, не мешай, работаю я…
Плавно поводя биноклем, десантник осматривал заросли, запоминая, где расположились вражеские секреты. Умный прибор фиксировал тепловые отметки, предлагая оператору отправить данные СУО тактического шлема, однако Алексей эти предложения игнорировал – за неимением оного. Обидно, но что поделать? Можно, конечно, затрофеить и напялить на башку немецкий горшок, вот только весьма сомнительно, что иновременной гаджет согласится считать его тактическим шлемом. Практически наверняка не согласится. Так что приходилось действовать по старинке: засек сигнатуру противника, убрал бинокль, привязался к реальной местности: «Вон те кустики под кривой сосенкой и на ладонь правее». Снова приник к окулярам. Засек. Убрал. Привязался. Запомнил.
Вот такой, понимаете ли, сплав суровой реальности и продвинутого хай-тека. Стимпанк, блин! Или киберпанк? – никогда не увлекавшийся подобным направлением фантастики Алексей понятия не имел, чем первый отличается от второго, а второй – от первого. Да и какая разница? Когда начнет долбить длинными очередями, вряд ли промажет. Тем более боеприпасов у него предостаточно. Ирка с летуном все пальцы стерли, набивая запасные магазины, так что можно не экономить. Точнее, пальцы стирал Васька: неожиданно выяснилось, что последняя треть патронов входит в «чебурашку» излишне туго, куда тяжелее, чем финальная тройка в стандартный магазин АК (десантник не поленился, проверил). Так что Савушкина занималась исключительно вспомогательными работами – вытаскивала патроны из лент и обойм, протирала кусочком многострадального трофейного полотенца и подавала Борисову.
Ну, вроде бы всех пересчитал. Ждем сигнала от Локтева и начинаем.
Леха взглянул на часы. Два с половиной часа назад Берг, вернувшись к болотам, отправил сообщение «Садовнику», практически сразу получив ответ, что самолет для эвакуации группы вылетел. Одновременно заработал оставленный им автоматический ретранслятор, передающий на немецкой частоте «переговоры» несуществующей в реальности дивизии РККА, внезапно «начавшей контрудар». Обе передачи гитлеровцы, как и предполагалось, засекли. И начали прочесывать лес, сняв с насиженного места почти половину личного состава. Берг, включив режим маскировки, благополучно вернулся обратно. Немцам же повезло меньше. Большая часть «электриков» все еще бродила по болотам, разыскивая русского радиста; меньшая, отправленная на поиски «штабной радиостанции», погибла, когда сработал самоликвидатор передатчика, синхронизированный с парой штурмовых гранат. Собственной связи у фрицев не имелось: после передачи сообщения и получения ответа Йохан активировал систему РЭБ, подавив радиообмен в радиусе пяти километров.
– Всем номерам, приготовиться, – сообщил Локтев. – «Нулевые раз и два», вы начинаете, мы следом. «Фиалка», прикрываете «Нулевых» и работаете по обстоятельствам (несмотря на недовольство особиста, Трофимов тоже получил гарнитуру, последний имевшийся в наличии комплект). Пять минут, отсчет пошел. Конец связи.