[11], – ответил дед.
– Откуда ты знаешь польский язык?
– За два года можно и китайскому языку обучиться, пошли к столу.
Обедали в маленьком садике, где между фруктовыми и ягодными деревьями под навесом стоял длинный стол. Сначала Олега представили многочисленным помощницам и ученицам, затем дед прочитал по-польски длинную молитву, после чего дружно взялись за ложки.
Олег закончил рассказ о своем бытие лишь поздно вечером, а утром его уложили в заполненное бурой грязью деревянное корыто. Как сказала травница, через годы травма позвоночника обязательно аукнется, поэтому сейчас надо стимулировать восстановление чего-то там важного, чтобы потом не плакать от боли. Рядом на плетенную из прутьев табуретку присел дед и тихо заговорил:
– Ты прав, я должен отсюда выбираться, только делать это придется в несколько этапов.
– Какие могут быть этапы? Мне дадут недельку отпуска и зашлют неведомо куда! В результате твои этапы растянутся до победы!
– Так и остался торопыгой, – вздохнул дед, – за прошедшие годы я написал не одну тетрадочку. Умные люди прочтут и тебя обязательно пошлют за мной.
– Интересный компот! Ты подумал о том, как я объясню происхождение этих тетрадочек и свою встречу с лесным гением?
– Ничего не выдумывай: после неудачной посадки пошел к травнице и встретил меня.
– Я пошел к заготовителю, с которым вместе ехал от шоссе до деревни, – напомнил Олег.
– Во время кувырканий самолета произошел рецидив старой травмы, вот ты и захотел узнать адрес надежного лекаря.
– Хорошо, женщинам я не доверял, поэтому правду не сказал. Но начальство потребует назвать твое имя.
– С этим проще простого, я инженер Киреев, работал у Сикорского. После революции вместе с Глушкевичем, Пулавским и Мишталем уехал в Польшу.
– Ухохочешься! И что вы делали в Польше?
– Самолеты, – спокойно ответил дед, – работал в КБ на «Панствове заклады лотниче»[12].
– Ты серьезно? В Польше делали свои самолеты?
– Бомбардировщики ПЗЛ-37 «Лось» с полутонной бомбовой нагрузкой и паршивенькие истребители.
– Не смешно, русско-польский гений с опытом строительства воздушных змеев с двигателем дал мне чертежи «МиГ-15».
Дед постучал Олега по лбу, затем по корыту и строго сказал:
– Я специалист по двигателям без каких-либо параллелей с отправленным в сорок первом письмом.
– Сикорский создавал самолеты, а не двигатели.
– Ошибаешься, первый в истории серийный истребитель «С-16» требовал мощного двигателя. Французский «Гном» выдавал сто лошадей, но был крайне ненадежен. Сикорский нанял бригаду инженеров, которая создала двигатель ВЗ-6 на сто пятьдесят сил.
– В России до революции были свои авиационные двигатели? – удивился Олег.
– А то! – усмехнулся дед. – Завод «Мотор» делал «звездочки» на сто двадцать сил, сейчас они называются «М-1», а Вагоностроительный завод Речкина и К° выпускал двигатели с водяным охлаждением. Кстати, на твоем «ЗиС-101» стоит шестицилиндровый «Речкин».
– Был, да сплыл. Ладно, на этот раз ты с какой идеей?
– О турбинах Люльки слышал?
Вопрос заставил улыбнуться: фирма «Роллс-Ройс» создавала газовую турбину, а получила турбореактивный двигатель. У Архипа Михайловича получилось с точностью до наоборот, а началось совсем забавно.
Молодой инженер с бурной фантазией предложил эскизный проект паровой турбины для авиации. По замыслу в факел подавалась вода, и парогазовая смесь вращала турбину. Идею воплотили в жизнь, но конструктор неправильно просчитал расход воды, что сделало полет нереальным.
Люлька не отступил и начал тридцать седьмой год с работы над турбореактивным двигателем. В сорок первом турбину поставили на испытательный стенд, а Илюшин приступил к проектированию бомбардировщика «Ил-22». Увы, испытания показали, что вместо турбореактивного двигателя получилась газовая турбина. Разница принципиальная, у первого движущей силой является скорость выходящих газов, у второго мощность концентрируется на валу.
На этом история первого двигателя Люльки не закончилась. Турбину отвезли в Уфу, где конструктор Кузнецов окончательно довел до надежной газовой турбины и поставил пропеллер, а Илюшин порадовал прекрасным самолетом «Ил-18». При всех казусах, которые сопровождали конструкторскую деятельность Люльки, он создал семейство лучших в мире авиационных турбин. Его разработки пятидесятых годов Запад не превзошел до сегодняшнего дня. Более того, все турбореактивные двигатели двадцать первого века работают по запатентованному им в сорок первом году принципу.
Мимо прошла группа женщин с детишками и похвасталась полными корзинами собранных лисичек, а веснушчатый пацан обнял деда и позвал в кино.
– Он серьезно или здесь так принято шутить? – поинтересовался Олег.
– У нас настоящая кинопередвижка и кинозал, еженедельно смотрим комедию «Волга-Волга». Еще есть «Если завтра война», но людям своей войны хватает.
– А электричество откуда?
– В повозке установлен маленький генератор с педальным приводом, его хватает на лампочку проектора и на звук, сам аппарат крутят вручную.
Они немного помолчали, затем дед продолжил главную тему:
– Я практик, могу набросать схематический чертеж с указанием точных размеров и номеров подшипников. Но без теоретических расчетов моя работа превратится в сказку с рисунками.
– Прошло почти три года, как я сидел в аудитории! Я забыл имена преподавателей, а ты хочешь посадить меня за формулы газодинамики!
– Придется вспомнить, в первую очередь – взаимосвязь кривизны лопаток со скоростью вращения.
От возмущения Олег чуть было не хлебнул болотной жижи. Теория с формулами была на третьем курсе, а необходимые вычисления в курсовых работах делались на компьютере.
– Есть еще один немаловажный вопрос. Необходима примерная технология изготовления титановых лопаток.
– Ну ты даешь! Сплавы освоили еще при царе…
– Без тебя знаю, – прервал дед, – титановые и алюминиево-магниевые силовые узлы стояли на «Ил-2» и «Як-3». Я спросил конкретно о лопатках.
– Наши специалисты знали, что титановые изделия при нагреве принимают начальную форму и лопатки не ковали, а отливали, – невозмутимо закончил Олег.
С этого момента они засели за совместную работу по «изобретению» двигателя, созданного Люлькой в пятьдесят втором году. Он реально уникален, ибо не только позволит лететь на сверхзвуковой скорости, самолет троекратно преодолеет этот барьер. За два года сидения в лесу дед написал настоящий трактат из нескольких толстых тетрадей и кипы отдельных листов. Сейчас внук добавлял теорию с необходимыми формулами, а дед переписывал и нумеровал как необходимые дополнения.
Травница строго оберегала их покой, отгоняя любопытствующих на подходе к крыльцу. При этом Олег оставался в статусе больного, каждое утро принимал грязевую ванну, днем кормил пиявок, а вечером мужественно терпел жгучий компресс из бурой тины. «Научная работа» завершилась к концу третьей недели. Дед принялся упаковывать талмуды в мешочки из тонкой кожи, а травница провела Олега по маршруту с родниками, и из каждого требовалось ежедневно пить по стаканчику воды.
Конец лечению наступил с приходом знакомых по эвакуационному поезду милиционеров во главе с третьим секретарем обкома:
– Вот ты где! Мы разослали запросы по всем обкомам и военкоматам, даже штаб партизанского движения запросили, а ты у нас под боком принимаешь лечебные ванны!
– Так уж получилось, – смущенно ответил Олег.
– Хорошо получилось! – обнимая, воскликнул Василич. – Жена рассказала о разгроме карателей и захвате броневика.
– Мне бы назад поскорее, – желая сменить тему, попросил Олег. – Волнуются, месяц по тылам шастаю.
– Тут такое дело, – кашлянув в кулак, заговорил третий секретарь, – немцы отступают и начали на нас наседать.
– Отряды разделились на группы и ушли в глухомань. Аэродромы потеряны, у нас даже радиста нет, – добавил Василич. – Ты вроде летать умеешь, отведем к немецкому аэродрому, покажем самолеты и поможем взлететь.
– Самолет без специалиста не подготовить, пока то да се, набежит охрана и вместо полета придется уносить ноги, – возразил Олег.
– Там пленные заливают бетоном широкую полосу, из охраны только эсэсовцы в лагере, – пояснил третий секретарь.
– Внучок, отвези в Москву важные бумаги и передай важным людям. Скажешь от Киреева, что до революции служил инженером. – С этими словами дед вручил связку кожаных мешков.
Олег бурно обнял старика – кто знает, может видятся в последний раз. Милиционеры забрали нелегкую ношу, и маленький отряд пошагал обратно к каналу.
6. Полесье
На аэродроме действительно кипела работа, пленные лопатами выравнивали грунт, разбивали подготовленное место на ровные квадраты и заливали их бетоном. Работа шла непрерывно с короткими перерывами на прием пищи. Партизаны правы, с охраной разобраться пара пустяков, эсэсовцы сидят на вышках, охраняя лагерь и строящуюся взлетно-посадочную полосу. За работой следят бригадиры из пленных, да пара геодезистов контролирует соблюдение проекта.
На стоянке стоял одинокий «До́рнье 217», который в Люфтваффе считался откровенно хреновой машиной. Из-за низкой устойчивости к атакам истребителей его выпускали в варианте торпедоносца или бомбардировщика морских целей. Так что для перелета к своим он совсем не годился, собьют и «караул» крикнуть не успеешь. Олег достал бинокль и внимательно осмотрел виднеющиеся в отдалении дома и непроизвольно воскликнул:
– Опаньки! Да там казармы со стоянкой самолетов и действующая взлетно-посадочная полоса!
– До них четыре километра, пока очухаются, ты уже помашешь мне крылом, – усмехнулся Василич.
Нет, улететь он не сможет, во-первых, он не умеет летать на бомбардировщике, во-вторых, на подготовку к вылету уйдет часа два. Невдалеке заработал двигатель с характерным реж