— Да все несчастья от этой группы Галустяна, черти ее дери. А Бруевич так и не нашелся. Ладно. Забудь. Головной боли от них было больше, чем пользы…
— Это если считать, что имело место прожектерство, а не действительно открытие. Иначе все бы озолотились.
— Я тебе говорил — не верю, — отрезал Кумаченко…
— Не верю. Не верю, — пропел Богучарский. — Я тоже во многое не хочу верить.
— Во что, например? — Голос Кумаченко неуловимо изменился. Богучарский знал: такой тон свидетельствует о том, что тема Президенту фонда сильно не по нутру.
— Повышенная смертность вокруг нас, Коля.
— Как и во всей стране. Лекарства плохие. Эскалация насилия. Телевизор смотри.
— Думаешь? — Богучарский хмыкнул. — Тебя не смущает, что слишком много людей в последние годы отправились на тот свет? Или просто удалились из науки, позабыв о своих изобретениях?
— Не смущает.
— А меня смущает. Идеи то у них были революционные.
— Революционеры обычно плохо кончают, — насупился Кумаченко. — Это люди с определенными изъянами в психике. Они мрут как мухи, потому что лезут куда не надо. И завышают ценность своих идей.
— Хорошо бы… А если идет выбивание носителей идей?
— Нет никакого выбивания… Нет!
— Нет так нет…
Богучарский угрюмо посмотрел на вырастающие прямо по курсу, похожие на лайнеры, вспарывающие черную морскую гладь, глыбы московских домов, усеянные светляками окон. И произнес задумчиво:
— А все-таки порой мне страшно.
Часть стены рухнула. В воздухе витал запах бетонной крошки и приглушенные ароматы грузинской кухни.
Аромат грузинской кухни… Правильно, а какая кухня здесь еще должна быть? Ведь взорвали грузинский ресторан.
Сама коробка выстояла. Окна все вылетели. Хорошо еще, что кабак воткнули на место снесенного охраняемого памятника архитектуры восемнадцатого века в старый московский малолюдный переулок. Если бы рвануло где-нибудь на Тверской — весь «Склиф» уже был бы заполнен пострадавшими.
Какая-то невезуха была с этим рестораном «Кутаис». Сначала чуть не убили чиновника из Московского комитета по охране памятников, который решил, что он имеет право защищать памятники культуры — это когда земля в центре столько стоит! Потом пошли разборки. Сперва здесь было задумано казино, но подоспела мафиозная война вокруг игорных заведений. Кому-то сильно помешало здесь казино — ведь такой же центр досуга уже есть через два квартала. Разбор — еще три трупа. Наконец все сошлись на том, что в здании разместится элитный грузинский ресторан. Добрая получилась харчевня. Почти все грузинские воры в законе почтили ее своим присутствием — устраивали сходняки, терли друг с другом о нелегких воровских делах. В прошлом году около «Кутаиса» неизвестные расстреляли пожилого авторитетного вора Гоги Зугдидского вместе с его малолетней любовницей. Голубки выпорхнули из кабака, сытые и пьяные, и на пороге их встретили автоматной очередью.
Нынешний взрыв обошелся в пять трупов.
— Ну что, бытовой газ? — с надеждой спросил эксперта начальник Московского уголовного розыска.
— Ага, — хмыкнул эксперт в форме майора милиции. — Тротил. Не меньше кило.
— Вот черт, — покачал головой начальник МУРа, предчувствуя, что одним висяком стало больше. — Что скажешь про все это, борец с бандитизмом? — обернулся он к Денисову.
— Ну что сказать, устроены так люди, — тот процитировал известный шлягер двадцатилетней давности.
— Кутаисская группировка и татары дерутся.
— Дерутся, — согласился Денисов. — Зураб кинул людей, которые под татарами ходят. Деньги немалые. Для разрешения спора стороны пригласили разводящего. Тот в пользу татар присудил. Разводящего грохнули… Теперь ответ прилетел.
— Что делать будем? Это уже переходит всякие рамки.
— А что тут сделаешь? — развел руками Денисов.
— Надо на место ставить.
— Ставь, — хмыкнул боец с бандитизмом. — Тебя в офис к ним не пустят без решения суда. А суд у них на подкормке.
— Кому ты рассказываешь… Все равно будем зачищать. Давить хиву их поганую.
— А ты не знаешь, какие бабки они наверх платят? — усмехнулся Денисов. — Не в курсе, какой хай поднимется? И с новым законом ты ничего с ними не сделаешь. Даже беспредел ментовский, как в былые времена, не устроишь, потому как прокуратура теперь на их страже. И прокуроры очень не любят превышающих власть ментов. Оборотней позорных, подбрасывающих стволы и наркотики честным ворам в законе. Ты не знаешь этого, Василий Семеныч? Не знаешь, как прокуроры за бабки наших оперов опускают? Не знаешь, что там, где деньги, правосудие бессильно? Так я тебе рассказываю…
— Все равно, — упрямился начальник МУРа. — Давай завтра ко мне. Продумаем, как им жизнь попортить. Куда удары нанести.
— Подумаем, — кивнул Денисов. — Нанесем… Иголочные уколы… Может даже убедим их шалить потише, чтобы спать нашему Госсобранию и Администрации президента не мешать…
— А ты что предлагаешь? — зло посмотрел на своего коллегу начальник МУРа.
— Да ничего я не предлагаю… По совести если, то гнидить их надо. Стрелять, пока они всю страну не скупили и не продали… Скорпионов давят башмаком.
— Помечтай.
— Мечтаю, — криво улыбнулся Денисов, повернулся и пошел к ждущему его джипу.
С места происшествия он отправился в Региональное управление по борьбе с бандитизмом. Поднялся в свой кабинет, оформленный по скучному офисному лекалу — белые обои на стенах, мертвенные лампы дневного света, сейф, видеодвойка, длинный стол для оперсовещаний.
— Никита, зайди ко мне, — произнес Денисов, нажав на кнопку селектора.
Через минуту в его кабинете появился начальник отдела по борьбе с авторитетами подполковник Никита Сытенко.
— Ну что, Никита, — ласково начал Денисов. — Посмотрел я, как твои подопечные тротилом друг друга по понятиям жить учат.
— «Кутаис»? Я же предупреждал, этим и должно было закончиться. Гиви после того, как его судья Измайловского суда за сто тысяч баков выпустил из тюрьмы, вообще стал — кум королю, сват министру. Решил, что в городе ему никто не указ. Все у него теперь вокруг козлы, петухи и педерасты… Нарвался… Завтра татары Городскую думу взорвут, а грузины в отместку Госсобрание… Что делать будем, Олег?
— О, планов громадье, — заверил Денисов. — Перво-наперво раздать под подпись задания негласному аппарату на выявление информации о лицах, имеющих отношение к данному взрыву. Перейти на встречи с агентурой по учащенному графику.
— Учащенный график… Толку-то, командир?
— Как толку? — удивился Денисов. — А задницу прикрыть?
— А ну его все в задницу, — устало произнес Сытенко.
— Ладно. Поговорили, — хлопнул ладонью по столу Денисов. — Как говорят в десанте — встать не можешь, лежа наступай. Будем наступать на врага лежа. Вопросы?
— Вот еще. — Начальник отдела протянул ему папку. — Меморандум по оперативной информации. За пять дней. Будешь читать?
— Конечно. — Денисов взял листы с гифом «секретно». Недавно он завел такой порядок, что оперинформацию, получаемую от агентурной сети Управления, начали загонять в компьютеры и анализировать ее, составлять меморандум, искать пересекающиеся моменты. На эту линию посадили несколько толковых ребят, склонных к аналитической работе. Неожиданно они дали две реализации, и тогда руководство въехало, что аналитики не только штаны протирают, но и способны на реальную отдачу.
Денисов отмечал черной ручкой в справке-меморандуме более-менее значимые моменты. Так, прибыла группа домушников-гастролеров из Рустави. Источник утверждает, что они взяли две квартиры в Самаре. Проверить. Вариантов несколько. Вполне реально, что цветная информация. А может, просто агент решил набить себе цену или подставить недругов. Не исключено, что воровская братва хитрушку устроила, чтобы узнать, не подстукивает ли их кореш. Проверять надо… Так, убийство пятилетней давности. Расклад, кто совершил. Чем доказывать? Вопрос. С поличным когда берут — суды и то отпускают. Но все равно следует отработать… Тут притон. Развращение малолетних, голубые дела. Фигуранты интересные — пара депутатов Госсобрания, крупный чиновник Министерства экономики, примелькавшаяся поп-звезда. Это пригодится. Реализовать такую информацию МВД никто не даст, но зато будет лишний козырь в рукаве. И для «Пирамиды» небезразлично — тут есть простор для шантажа. На таких крючках во многом держится влияние.
Остальное — мусор. Информационные отбросы. Выполнение плана по встречам и по получению информации.
Денисов уже собрался положить обратно в папку меморандум, но взгляд наткнулся на последний абзац.
«…На встрече источник „Лолита“ сообщила, что у ее знакомой Анжелы живет мужчина, лет 30–35, особых примет нет, лысоватый, с бородой, назвался Алексеем, ученый, занимается программированием. Скрывается от своих врагов»…
Сердце загрохотало.
Черт возьми! Это же Бруевич!
— Подойди, — сказала дежурная по этажу.
Лиля и Анжела уже пятый час сидели и пялились в телевизор. Все сплетни переговорены. А заказов нет и нет. День проходил впустую. Звонок дежурной означал вызов.
— Нам обоим? — спросила Анжела.
— Нет. Только ты…
— К хачам не пойду! — как заклинание каждый раз повторяла Анжела.
— Тебя и не гонят… Не заставляй себя ждать, королева…
Анжела бросила трубку и передразнила:
— Не заставляй себя ждать… И вся важная из себя, блин! Куда нам до нее, блин! Прям дом на Рублевке и счета в Америке!
— Сучка драная, — поддакнула Лиля. У обоих девчонок накопилось немало обид на диспетчершу. — Тоже подрабатывала в свое время. Теперь кто на нее позарится? Вот и строит из себя…
— Ну, я пошла. — Анжела поправила прическу.
— Чтобы тебе гринов побольше срубить, подруга… И чтоб тебе замуж предложили. — Лиля хмыкнула.
— Ясный перец. Принц из Индии.
— В Индии нет принцев, подруга…
— Ну и ладно…
Анжела поднялась к дежурной по этажу — сорокапятилетней строгой тетке, похожей на надзирательницу в женской колонии.