– Вот так, считай, одним махом мы уничтожили всех конкурентов, всех нежелательных свидетелей и вообще лишних людишек! – произнес Иван Эмильевич, улыбнувшись во все свои тридцать два зуба (половина из которых – дорогостоящий фарфор), выслушав последний доклад Казакова. – Наш бизнес выходит на новый уровень, а ты, дорогой Игорек, скорее всего, получишь орден!
– Я беру группу спецназа и немедленно вылетаю в Солнцедарск! – по-военному вытянулся перед Ширманом Казаков.
– Да... Спецназ займется сгоревшей наркобазой, но тебе ведь еще понадобятся ликвидаторы?
– Возьму чоповских... – начал было Казаков, но Ширман перебил его:
– С тобой полетят мои люди. Они не из ЧОПа, но профи куда лучше. Уж поверь и не обижайся.
Казаков лишь дернул углами рта. Что было возразить. Ликвидационные команды подведомственного ЧОПа уже в который раз терпели фиаско. Правда, последний раз объект – секретарша Ирина – была застрелена, но опять же не без трудностей. Хорошо еще номера машины поменяли. Документов же ликвидаторы и вовсе не имели. Особые люди, специально подобранные лично Казаковым. Тем не менее лажанулись и не один раз. Кажется, вновь под ногами оказался этот недомерок – подполковничек из ВДВ.
– Да забудь ты об этом Водорезове, – прочитал мысли Казакова Иван Эмильевич. – Станешь генералом, тебе его башку на блюде принесут... Он что, в данный момент так опасен для нас?
– По большому счету – нет.
– Ну и положи на него! – весьма грубо закончил Иван Эмильевич. – Мои люди выполнят любой твой приказ, причем на высшем уровне. Можешь не сомневаться!
На сомнения у Игоря Алексеевича попросту не было времени. Впереди – очередная успешная операция полковника Казакова. Против наркомафии и незаконных вооруженных формирований. Для начала орден, а потом... Нет, к тридцати пяти годам генеральских погон явно не избежать.
– Пожелайте удачи! – бодро произнес Казаков, вновь вытянувшись перед Ширманом, точно перед маршалом госбезопасности.
– Удачи, Игоречек! – кивнул Ширман и тут же соединился с новой секретаршей: – Светочка! Чашку кофе, двести грамм коньяка, пирожок и клизму! Шучу, Светуля! Шпазму мне! Но после кофе с коньяком!
– Слушай, этот шут дежурит у тебя, что ли? – уже около дверей поинтересовался Игорь.
– Дежурит, – кивнул Ширман. – Мне каждые два часа требуется релаксация, то бишь расслабление и положительные эмоции. Так что без Шпазмы никак!
– Извини, Иван, а Шпазма... вообще кто это? – взявшись за дверную ручку, задал-таки Казаков уже давно мучивший его вопрос.
– Шпазма – это... – заколебавшись с определением, взял выразительную паузу Ширман, – Шпазма – это Шпазма! Больше мне сказать по этому вопросу нечего.
«Ладно, по своим каналам узнаю, – успокоил себя Игорь, – в ближайшее время... Сейчас надо спешить в аэропорт!»
Вагин вертел в руках боевой нож, Крафт листал какой-то журнал, оставшийся от прежних хозяев дома. Полковник Гнедич, он же Шварц-младший, занимался привычным занятием для успокоения нервов – собирал и разбирал личное оружие – девятимиллиметровый «АПБ», автоматический бесшумный пистолет. Он то соединял, то отсоединял глушитель и специальный приклад, поочередно менял прицел то на 50, то на 100, то на все 150 м. В каком варианте понадобится Гнедичу «АПБ» в ближайшее время? В обычном или бесшумном? И в какое «ближайшее время» он понадобится? «Амнистия»! Вот что не давало покоя мыслям командира группы. Так просто, уничтожением наркопредприятия все закончиться не может... «Ждите гостей!» Наверняка Новый Куратор уже определил их местонахождение после последнего звонка. Покинуть дом, что называется – «смотать удочки»? Просто так, из-за одного предчувствия?
Что бы там ни было, но Новый Куратор являлся для Гнедича и его группы единственным командиром. А приказы командования не обсуждаются...
В комнате послышался характерный звук, рассекающий воздух, – это Вагин решил разрядить обстановку и метнул боевой нож, вонзив его точнехонько над тикающими часами-ходиками.
– Подъем, бойцы! – тут же скомандовал Гнедич заметно приободрившимся подчиненным. – Два автомата вон на то окно, – кивнул командир Вагину, – а ты, Крафт, установи-ка пару мин... – Гнедич указал на два плоских радиоуправляемых взрывных устройства.
– Взрываться будем? – спросил Вагин.
– Сами нет, а хату, возможно, придется... – ответил командир.
Не задавая лишних вопросов, Вагин разместил два автомата так, как если бы это были пулеметы-ручники. Теперь из них можно было обстреливать возможные подходы к дому, причем поливать свинцом сразу из обоих стволов. Это для Вагина было занятием привычным, дело это он любил.
На письменном столе Ширмана стояли фотопортреты двух самых близких и любимых для Ивана Эмильевича существ – девятилетней дочки Машеньки и трехгодовалого бультерьера Лаврентия. Последнего Ширман иногда притаскивал в офис и шутки ради травил им Шпазму. Пока обходилось без членовредительства, Лаврентий был по характеру миролюбивым терьером, но даже играючи иной раз сильно прикусывал по-поросячьему взвизгивающего шута.
– Иван Эмильевич! К вам Рыбаков! – сообщила секретарша Света.
На аудиенцию к Ширману явился оказавшийся в опале генерал. Рыбаков прекрасно осознавал, что сынок его скорее всего наболтал лишнего, что одной команды Ширмана хватит, чтобы Максиму открутили голову, да и самого генерала могли закатать в асфальт. Бывший подчиненный Рыбакова Игорь Казаков делал стремительную карьеру. Ясно было, что этот пес – отнюдь не бультерьер Лаврентий, он не пожалеет бывшего шефа, а схарчит его за милую душу при первой же возможности.
– Чего такой грустный, Юрий Генрихович? За сына переживаешь? Напрасно, я ему новую работу подыскал! – начал разговор Ширман.
– Ему еще недельку надо здоровье подправить, – ответил несколько удивленный таким началом беседы Рыбаков.
– Три дня – не больше! – жестко произнес Ширман.
– А что за работа? – спросил еще более удивленный отставник.
– Макс увольняется из МВД и переходит в твое родное ведомство. Звание капитана и должность, которую сейчас пока еще занимает Игорек Казаков.
– Начальник специального антитеррористического отдела? Это же почти генеральская должность?! Максим на место Казакова? – не поверил своим ушам Юрий Генрихович.
– Или он тебя, или ты его, Рыбаков. Сам ведь это прекрасно понимаешь, – произнес Ширман вслух то, о чем так страдальчески размышлял все эти дни Юрий Генрихович. – Игорек из молодых, да ранних, – продолжил Иван Эмильевич, – он скоро станет очень опасен. Точнее, стал бы... Потому как слишком легко все ему далось и он считает, что ему и дальше счастье улыбаться будет... Сперва он избавится от тебя. Ну а потом и за меня... попытается взяться.
– Мне нравится ход твоих рассуждений, Иван, – вмиг посерьезнев, но с оптимизмом в голосе отозвался Рыбаков.
– Мы с тобой давние партнеры, – улыбнулся Ширман, – все это дело заварили... «Амнистия» только набирает обороты! Мы сделали первый шаг, останавливаться нельзя. Игорек привык приходить на готовенькое. Если бы не ты, Юрий Генрихович, вряд ли бы он из майоров в полковники шагнул... Казаков сейчас сделает свое дело, и с ним все! Да и вообще, мой главный принцип – периодически менять людей. Обновлять, повышать, выдвигать...
– Или задвигать... – продолжил за Ивана Рыбаков.
– Или, – кивнул Ширман.
– А насчет Максима... Ты уже согласовал там? – Рыбаков довольно банальным жестом кивнул на потолок.
– Юрий Генрихович! – Ширман картинно погрозил Рыбакову похожим на сосиску коротеньким указательным пальцем. – Лишние вопросы всегда были не в твоем стиле!
«Действительно, – осадил самого себя отставник, – Иван никогда не бросается словами впустую. И со своим вчерашним фаворитом Игорьком все верно сообразил... Да и с Максимом все складывается неплохо. Надо же куда-то лоботряса пристраивать. В милиции работать он больше не желает!»
Тем временем Ширман поставил на стол бутылку коньяка и две рюмки:
– По одной за успех?
Отставной генерал молча кивнул. «А ведь мы все теперь – и я, и Максим – у Вани Ширмана в кулаке, – беря наполненную рюмку, подумал Рыбаков. – Ну и ладно! Шпазм он из нас делать не станет. Хотя... Тот же шут не так плохо живет, жалованье ему Ширман не задерживает. Встретишь на улице того же Шпазму без дурацкого колпака и не узнаешь. Наверняка ездит на недешевой иномарке, одевается в дорогие костюмы и окружающим представляется каким-нибудь президентом фирмы по недвижимости. И Шпазму Ширман никогда не „задвинет“, – невесело усмехнулся своим мыслям Юрий Генрихович, осушив первую рюмку и тут же налив вторую.
«Прикомандированные» к полковнику Казакову шестеро боевиков производили впечатление бывалых ребят. Неприметные, немногословные, трое похожи на кавказцев, трое скорее славяне. Старший – молчаливый, в темных очках, с большим уродливым носом и обожженным лицом. У всех «ксивы прикрытия» сотрудников МВД Северо-Кавказского региона.
Казаков весьма вовремя и удачно прибыл на место взорванной, почти полностью сгоревшей наркобазы. Попозировал перед телекамерами двух центральных каналов, дал короткое интервью. В дневных новостях одним из центральных сюжетов непременно будет сообщение об очередной успешной операции спецслужб. Свита же Казакова телекамер и фотоаппаратов подчеркнуто сторонилась. Что ж, таким ребятам излишняя реклама ни к чему.
Уступив «лавры» местным фээсбэшникам и наркоконтролю, Казаков и его новые подчиненные сели в бронированные лимузины и направились в «точку», где ожидала приказов Нового Куратора группа Гнедича. Часы существования «зондеркоманды» были сочтены. Сомнений на этот счет у Казакова не было.
6
Гнедич молча дал Вагину знак занять боевую позицию у окна. Крафт, в свою очередь, взял пульт, с помощью которого управлялись взрывные устройства. Сам Гнедич молча слушал невидимого собеседника, который только что позвонил ему по телефону спецсвязи.
– Он через пять минут будет здесь, – сообщил Гнедич, как только разговор закончился.
– Куратор? – уточнил Крафт.
– Новый Куратор, – ответил Гнедич. – Значит, так! Если все сложится совсем хреново и эта хата станет нашей братской могилой... В общем, в подполе я показывал вам местечко. Абсолютно мертвая зона. Осколки не достанут, пожар, наверное, тоже. Искать будут – не заметят, даже если вплотную подойдут. Место на одного. Последний, кто останется, укроется там и взорвет дом.
– Гости идут! – сообщил со своего поста наблюдения стрелок-пулеметчик Вагин. – Трое!
По узенькой короткой дорожке двигались «гости». Безликие, в черных шапочках-полумасках и темных очках. Новый Куратор и охрана?
– Откройте! – послышался уже знакомый «голос монстра» после предупредительного стука в дверь и окно.
– Почему вы не один? – спросил Гнедич, подойдя к двери так, чтобы в случае начала стрельбы его сложно было задеть.
– Но вы ведь тоже не один, – ответил Куратор. – Открывайте дверь, у меня срочный разговор.
– Вы войдете к нам один, – отозвался Гнедич, уперев в плечо приклад своего «АПБ».
– Что за глупости?! – буквально взревел «монстром» Куратор. – Вы обязаны подчиниться!
Вагин отметил, что «охрана Куратора» достала из-под курток оружие.
– Подчинюсь лично вам, – произнес Гнедич, прикидывая возможное расположение за дверью силуэтов-мишеней. – Ваши охранники должны отойти на десять метров от дома и остаться в поле нашей видимости.
– Я уполномочен дать вам срочное задание, – проигнорировав его слова, произнес Куратор. – Ваш отряд полностью в сборе?
До последнего момента полковник Гнедич не верил, что Новый Куратор решится на ликвидацию его группы. Ощущения, предчувствия, интуиция – это одно, а вот так вот уничтожить боевую группу преданных тебе бойцов, только что выполнивших сложную задачу, – совсем другое...
Уничтожить...
Да, теперь Гнедич в этом уже не сомневался. Получилось, что он, командир, сам же и подставил своих бойцов... И себя вместе с ними... Не принял своевременного решения покинуть хату... Сейчас Новый Куратор убедится, что в доме находится вся «зондеркоманда», а потом начнется. Противников, разумеется, не трое, а куда больше.
– Нас четверо, – произнес Гнедич, понимая, что это последние «мирные» секунды. – Весь отряд в сборе! Но говорить мы будем только с вами!
Казаков, он же Новый Куратор, переглянулся с обожженным командиром боевиков. Все четверо! Пора от слов переходить к делу, эти долбаные каратели уже и так что-то заподозрили. Казаков кивнул жженому, тот в свою очередь подал сигнал своим, в том числе и тем, кто замаскировался на подступах к постройке. Молниеносным движением жженый выхватил из кармана оборонительную гранату, выдернул чеку и метнул в окно. Казаков выхватил собственный пистолет и рухнул в близрастущие кусты...
Граната упала почти в самый центр комнаты. Между Вагиным, залегшим у соседнего окна, и Гнедичем. К Вагину она была чуть ближе. А к Гнедичу ближе был Крафт, которого командир свалил на пол, одновременно опрокинув стол так, чтобы тот стал щитом от осколков и самому Гнедичу, и лейтенанту. Могучее тело Вагина метнулось от окна к гранате. Через второе окно его могли сейчас поймать в прицел, но выстрелить уже не успели бы...
Взрыв оказался такой силы, что в физиономию Казакова полетела земля, чуть не выбив ему челюсть, скованную «намордником-разговорником». Казаков тут же сорвал с себя и черную шапочку, и намордник. Развороченную взрывом комнату уже поливали свинцом три подоспевших автоматчика.
Комната начала гореть. Гнедич исхитрился поймать в прицел своего «АПБ» одного из автоматчиков, свалил его. Остальные стали осторожнее, их очереди теперь были редкими, они старались не приближаться слишком близко к окнам.
– Крафт, давай в подвал! – скомандовал Гнедич лейтенанту, не выпускавшему из рук пульта взрывных устройств.
– А вы? – пробормотал тот.
– Приказ, мать твою! – почти проорал Гнедич, прекрасно понимая, как трудно будет двадцатитрехлетнему Крафту нажать на пульте кнопки подрыва.
Ответить Крафт не успел, как и добраться до подвала. Со стороны двери прогремел мощный взрыв, и она слетела с петель. Помещение стало стремительно наполняться дымом и огнем. Еще пара секунд, и Гнедич с Крафтом уже не будут видеть друг друга, а еще через пять забьются в тяжелом удушающем кашле, выронят оружие...
– Почему сразу не применили? – спросил у жженого Казаков, выпрямившийся почти в полный рост.
– Бережем, – ответил также распрямивший спину жженый.
– Людей надо беречь! – назидательно кивнул Казаков в сторону убитого Гнедичем автоматчика.
– Людей много, а гранат дымно-паралитического действия всего три! – усмехнулся жженый. – И те – опытные образцы, за границей покупали.
При этом обезображенный нос командира боевиков дернулся так, словно обладал какими-то специально развитыми мышцами. Казаков уже вторично поймал себя на мысли, что эта уродливая физиономия ему, кажется, знакома. Возможно, где-то раньше и встречались, не исключено, что еще недавно жженый воевал в отрядах чеченских боевиков. Но сегодня он НАШ человек. Без него и его лихих головорезов совладать с карателями было бы непросто... Один из боевиков подкрался к окну, из которого валил серый зловонный дым, и бросил туда вторую гранату.
– Минут через десять можете зайти внутрь, – произнес жженый, хорошо осведомленный о действиях «опытных образцов».
Казаков снисходительно усмехнулся (положение обязывало соблюдать невозмутимость и подчеркнутое хладнокровие), посмотрел на собственные наручные часы, засек время.
Игорь Казаков не первый раз принимал участие в подобных «боевых операциях». Полковничье звание он получил за ликвидацию знаменитого Гинеколога – Черного Салиха. Когда-то известный полевой командир был деловым партнером Ивана Ширмана. Ширман давал ценные «наводки» на своих конкурентов, люди Черного Салиха их успешно похищали в Чечню, а потом требовали выкуп. Ширман изображал из себя гуманиста-благотворителя, искал средства для выкупа, а потом благополучно делил деньги с Черным Салихом. Похищенных предпринимателей, правда, возвращали, но из бизнеса те, как правило, уходили. Здоровье не позволяло. Связь же с людьми Черного Салиха держали через офицеров ФСБ Казакова и Фокина. Потом, в угоду политической конъюнктуре, Ваня Ширман решил избавиться от столь одиозного дружка. Казаков и бойцы спецназа ФСБ (никак не осведомленные о былых «контактах» своего начальника) вылетели в Чечню. Долго ли, коротко ли, но Черный Салих был хитрым образом заманен в ловушку (рыжебородый лысоватый простофиля сам явился в глухую деревушку, думая, что идет на встречу со связным от Ширмана!) и расстрелян бойцами спецназа. Казаков лично видел его иссеченный пулями труп. Лично доставил тело в Москву, на экспертизу... Ранее они встречались всего два раза, обменялись лишь парой фраз, но у Казакова не было ни малейших сомнений – труп принадлежит Гинекологу. Казаков стал полковником, Ширман избавился от ставшего ненужным партнера. Бойцы спецназа лишних вопросов не задавали, двое из них вскоре погибли на следующей спецоперации.
Вскоре в центре Москвы Казаков неожиданно увидел Черного Салиха, живого и невредимого. Поначалу глазам своим не поверил, подошел поближе. Гинеколог заметил Казакова, обаятельно улыбнулся, подмигнул. Оказалось, какой-то придурок, используя собственное внешнее сходство, фотографируется со всеми желающими. А рядышком Элвис Пресли, Владимир Ильич, Карл Маркс и высокий, болезненно худой азиат в черной «косухе», видимо, двойник Виктора Цоя. Казаков сообразил, в чем дело, даже извинился... А спал в ту ночь плохо, хотя и знал, что никакого Черного Салиха в природе больше не существует.
– Десять минут! – взглянув на часы, повторил жженому Игорь.
Тот молча подал сигнал своим. Те натянули респираторы, затем двое вошли в выбитую взрывом дверь, еще двое прыгнули в окно, держа автоматы на изготовку. Пятый автоматчик остался прикрывать своего командира и Казакова.
– Если они там еще живы, надо добить! – напомнил жженному Казаков.
Ответить тот не успел. Взрыв внутри дома грохнул так, что от строения полетели доски. Фээсбэшник и жженый вновь оказались на земле.
– Ты живой, полковник? – откуда-то издали услышал Казаков над своей головой голос жженого.
– Живой, – мотая несколько оглохшей головой, ответил Игорь Алексеевич.
– Сумели-таки подорвать себя, твари, – кивнув на догорающее, разнесенное в пух и перья строение, прокомментировал жженый. – Последней миной, что ли? – недоумевающе дернул он всей своей покалеченной физиономией.
Со стороны здания подбежал единственный уцелевший боевик, тот самый автоматчик, который не стал заходить в дом.
– Трупы не опознать, – покачал головой он. – Даже наших... с трудом, – добавил автоматчик, сплюнув и выругавшись. – Подвал еще там... Он сырой и пустой. Может, гранату туда бросить?
– Совсем дурной?! – не сдержавшись, вызверился на подчиненного жженый. – Беречь надо боеприпасы! Еще раз проверь подвал, и уходить пора.
Автоматчик без особого энтузиазма направился к тлеющему зданию. Казаков потряс головой: легкая глухота обеспечена дня на три минимум. Затем достал телефон, начал набирать номер Ширмана.
– Подожди докладывать, полковник! – властно произнес жженый.
Подняв голову, Казаков увидел, что ему в лоб направлен ствол спецназовского пистолет-пулемета.
– В чем дело? – спросил Казаков жженого.
Вместо ответа тот снял и отбросил в сторону черные очки, затем точно так же поступил с собственным уродливым носом. И теперь на Казакова смотрел... не кто иной, как Черный Салих! Правда, выбритый, вкусивший благ цивилизации, немного постаревший, но вне всяких сомнений это был он.
– Вот и все, полковник! Меня Ваня Ширман спас, а вот тебя взял и сдал! Двойника тогда лично подобрал, сам за пластическую операцию заплатил. Тот мужичок конченым был по жизни, ему деньги на операцию для сына были нужны. На счастье ребенка, папаша на меня был сильно похож...
С этими словами Черный Салих выпустил из своего «ПП» короткую очередь.
– Вот теперь можно и с Ваней поговорить, – произнес Черный Салих, взяв мобильник из остывающих рук упавшего лицом в землю Казакова.
– Подвал пуст! – сообщил вернувшийся автоматчик.