В салоне микроавтобуса было жарко, кондиционер не работал, а солнце пекло вовсю. «Не Африка...» – в который раз подбадривал себя Водорезов. Сократ Иванович и Петр молчали. Где Прохоров, будучи уже отставным генералом спецслужб, раздобыл микроавтобус, приспособленный для наружного наблюдения, Николай уточнять не стал. У фээсбэшников свои связи и секреты, у десантников свои. Вот уже битый час они вели наблюдение за офисом антинаркотического молодежного союза. Точнее – за его автостоянкой.
– Если через сорок минут не появится, снимаемся с якоря, – взглянув на часы, произнес Сократ Иванович. – Будем считать первую попытку неудачной.
В самом деле, решение выследить шута, узнать, где он живет, и выйти с ним на связь было рискованным, но зато позволяло вплотную приблизиться к загадочной «Амнистии»... Даже из исторических романов хорошо известно, что придворные шуты всегда прекрасно осведомлены обо всех сторонах жизни своих повелителей.
– Это не он? – спросил Водорезов, протянув Ручьеву специальный бинокль, позволяющий вести наблюдение в полной темноте, тумане, благодаря которому можно сузить или максимально расширить поле ведения слежки.
– Толстый, уродливый... – рассматривая указанного Николаем субъекта, прокомментировал Петр те сведения о Шпазме, полученные от Ирины, когда та еще была жива. – Нет, этот толстый, но лицо не шутовское, да и одет... Как это называется – «Дольче Гибоны»?
– Габбана, – поправил Сократ Иванович, – нет, это не шут...
– Что будем делать, если сегодня у Шпазмы выходной? – спросил Николай.
– Тогда я по своим каналам вызову в райотдел милиции одного из охранников офиса, у него лет пять назад были проблемы с наркотиками. Там его слегка прессанут, тут мы его и перехватим, – ответил Прохоров.
– С вашими связями, Сократ Иванович, вы давно могли бы всю эту контору на уши поставить, – не удержался от комментариев Петр.
– Видишь ли, – невесело усмехнулся Сократ Иванович, подбирая нужные слова, – будучи генералом, я вынужден отчитываться перед начальством, надзирающими органами. Санкции, ордера, прочие бумаги подписывать... А вот как частное лицо я от этого всего освобожден. Поэтому задействую все имеющиеся связи и возможности на полную катушку, без всяких согласований.
«И после этого вы не разделяете методов полковника Гнедича!» – мысленно поддел Сократа Ивановича Ручьев.
– Смотрите-ка! – аж присвистнул ведущий основное наблюдение Николай.
И тут все трое увидели и в самом деле завлекательное зрелище. Толстого, носатого, одетого в неизменный дурацкий колпак шута гнали к автостоянке двое охранников офиса. Видимо, Ширман иногда разрешал им поразвлечься с собственным шутом и успокоить столь специфическим способом расшалившиеся нервишки. Шута охранники гнали аж до собственного автомобиля. Резиновой дубинкой и пинками. Со стороны это и в самом деле казалось смешным. Дюжие мордовороты, похожие на киношных фашистов, громко гоготали, шут ойкал, тряс колпаком и неуклюже подпрыгивал. Шпазма чуть не потерял колпак и, добежав до роскошной, стоящей не один десяток тысяч долларов иномарки, укрылся в ее чреве. Что он там делал, дальше было не видно – стекла иномарки были тонированными. Охранники чуть потоптались, поиграли бицепсами и убрались обратно в офис. Перед тем как шут укрылся в машине, Сократ Иванович успел сделать снимок цифровым аппаратом. Теперь у них на всякий случай имелось и фотоизображение Шпазмы.
– Неплохо шуты зарабатывают, – оценил Шпазмин лимузин Водорезов.
– Завидуешь? – усмехнулся Петр. – А что, перспектива неплохая, если не в шуты, то в гладиаторы нас бы точно взяли... А там – кто выживет, тот и будет на дорогой «тачке» кататься.
«Ведь и правда, – мысленно согласился Николай. – Если сейчас типчики вроде Ширмана имеют наложниц-стриптизерш и шутов вроде Шпазмы, то завтра вполне могут организовать бои гладиаторов... Если уже не организовывают!» Тем временем лимузин Шпазмы тронулся со стоянки. Следом за ним, выдерживая дистанцию, поехал и микроавтобус.
Столичные пробки, несмелая, медленная езда Шпазмы – в течение часа его иномарка и следующий за ней микроавтобус добрались до некогда популярного среди подростков столичного спортивного клуба. Сейчас здесь тоже занимались физической культурой, но уже не простые школьники, а состоятельные господа, платящие за входной билет чуть ли не две месячные зарплаты нынешнего российского офицера.
Лимузин Шпазмы остановился у главного входа.
– Приехал поправлять здоровье, – прокомментировал ситуацию сидящий за рулем Николай.
– Ну вот, сейчас мы войдем следом, познакомимся, побеседуем, – кивнул Сократ Иванович.
В самом деле, сугубо мужская атмосфера – сауна, бассейн, массажный кабинет, тренажерный зал, можно ненавязчиво завязать беседу, многое выяснить. Возможности Сократа Ивановича вполне позволяли пройти в оздоровительный комплекс бесплатно, по особому пропуску.
Дверь Шпазминого автомобиля открылась, и на тротуар ступила... весьма полная, немолодая, но при этом демонстративно преисполненная чувства собственного достоинства дама. Хорошо одетая, с дорогой прической (впрочем, похожей на парик), с блестящими кольцами на пальцах и яркими серьгами в ушах. Лишь некрасивый, крупный пористый нос и комплекция, отчасти скорректированная умело подобранным костюмом, говорили о сходстве с шутом Шпазмой, которого Водорезов, Петр и Сократ Иванович видели час назад.
– Вот так, гвардейцы! – Сократ Иванович первым пришел в себя, что и приличествовало старшему по званию.
Николай сдержал себя, смолчал. Петр неопределенно хмыкнул, Прохоров успел щелкнуть цифровой фотокамерой, вторично запечатлев Шпазму в новом облике. «Не может быть! Глазам своим не верю!» – кричать никто не стал.
– И куда он... она теперь? – спросил Николай.
– Солярий, сауна, массаж, бассейн, – ответил Сократ Иванович. – А вот что нам теперь делать? Ведь он... она отправилась в женский корпус, нас туда не пустят даже с моим пропуском.
– А еще раз она... или он пол не сменит? – не слишком уместно сыронизировал Петр, и Водорезов бросил на него укоризненный взгляд.
Нужно было срочно что-то предпринимать. Сколько Шпазма пробудет в оздоровительном комплексе? Не менее часа, это уж точно. Более удачного места для знакомства с последующей вербовкой не придумать.
– Ты, Николай, рассказывал про массажистку, – вновь первым нашел решение Сократ Иванович.
– Считаете... нужно? – переспросил Николай, сам прекрасно понимая, что другого выхода нет.
– А ты сам хочешь сунуться в женский солярий? – спросил Прохоров.
«Мне столь быстро свой пол не поменять», – мысленно отшутился Водорезов, набирая на своем телефоне номер Аллы Григорьевны.
Не прошло и сорока минут, как Алла уже изучала фотоизображения, сделанные цифровиком Прохорова. Рядом сидела подполковник Дмитриева, которая в вопросах сличения фотографии с оригиналом ориентировалась несколько лучше. Что ж, одна женщина – хорошо, две – лучше. Сократ Иванович имел положительные отзывы о Любе как об одном из лучших следователей ГУВД, поэтому не возражал против ее участия в вербовке Шпазмы.
– А как мы заведем с ней беседу? – спросила Алла.
Прохоров, как и остальные, еще не мог привыкнуть называть Шпазму в женском роде. Поэтому несколько замешкался с ответом.
– Мы с тобой, Алла, заведем разговор о массаже, кремах, эпиляции, – проявила инициативу Люба, перейдя с Аллой на «ты». – Я буду спрашивать, ты отвечать... Возможно, это вызовет интерес.
Сократ Иванович имел сходное мнение, но не был до конца уверен, что Шпазму очень уж сильно заинтересуют массаж и кремы.
– Может быть, подойти к нем... к ней, – в очередной раз оговорившись, вставил свое слово Водорезов, – и предложить какую-нибудь особую процедуру или средство для похудения?
– И она пошлет Аллочку куда подальше, – возразила Люба. – Посмотрите, какое злое лицо. На обеих фотографиях... Нет, здесь нужно что-то более тонкое.
Николай в ответ лишь молча кивнул на часы. Еще полчаса у них скорее всего есть. Но решение нужно принять немедленно.
– Пожалуй, Люба права, – нарушил паузу Водорезов. – Нужно завести ненавязчивый разговор о сугубо женских проблемах и втянуть в нее... наш объект.
Все-таки Николай никак не мог решиться назвать Шпазму в женском роде.
– Еще минута на размышление! – решил Сократ Иванович.
Если ничего больше никому в голову не придет, то будет реализовано Любино предложение. Алла же в эту минуту забыла обо всем – о том, где она и для чего сюда вызвана. В ее сознании стояли лишь последние слова Водорезова и его взгляд, устремленный на Дмитриеву. Он уже называет ее по имени, как старую добрую знакомую! Делает ей комплименты! И она, даром что милиционерша, зарделась, глазки опустила. Вообще-то приступы ревности не были свойственны Алле, но и таких, как Николай, она еще не встречала. А он лишь мельком взглянул на нее сейчас, поздоровался только из вежливости. И пялится, даже сейчас украдкой пялится на эту Любу... Алла приложила к лицу носовой платок, провела им от лба до подбородка. Ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался об охвативших ее чувствах и мыслях. Что же это получилось? Массировала, массировала она Любу. С чувством, можно сказать, даже с нежностью, рубенсовской красавице еще больше красоты прибавляла. Массировала плечи, спину, задницу толстую и розовую, ляжки массировала, икры, пятки... И домассировалась на свою голову. Сейчас Алла почувствовала себя в роли той маленькой ловкой цыганки, которая исхитрилась укусить милиционершу Любу и чуть не выцарапала той глаза. Алла представила Любин визг, представила, как та удирает, и ее сверкающие пятки, и немного успокоилась. И милиционерши визжать могут... О боже мой! Неужели она так ревнует этого Николая?! Убрав от лица платок, Алла постаралась придать своему лицу бесстрастное, задумчивое выражение.
– Все! – кивнув на часы, произнес Сократ Иванович. – Если нет мыслей, то нашим девушкам пора!
– Есть мысль! – неожиданно для самой себя произнесла Алла.
Идея, которую она начала поспешно и немного сумбурно излагать, действительно пришла ей в голову в самый последний момент:
– О чем может мечтать уже немолодая и некрасивая женщина, которая зарабатывает на жизнь, изображая шута? – для начала спросила Алла. После чего изложила свой план.
Ее монолог занял не более минуты. А потом она поймала на себе взгляд Николая и Любы. Первый, как показалось, смотрел на нее с плохо скрываемым восхищением, вторая с заметной ревностью. Кажется, Алла сумела утереть сопернице нос!
– Неплохая мысль, Алла, – сдержанно оценил Прохоров ее план. – Пожалуй, так и будете действовать! – кивнул он Любе.
Оказавшись внутри комплекса с бассейном, массажными кабинетами и комнатами отдыха, Алла и Люба были несколько дезориентированы. Вместо того чтобы отдыхать, две облаченные в купальные костюмы молодые дамы вынуждены были бродить вдоль бортиков бассейна и бесцеремонно заглядывать в комнаты отдыха. Столь же бесцеремонно и в скором порядке были проверены душевые и туалет.
– Вот это она?! – произнесла Алла в самое ухо Любе, указывая на очередную даму габаритной комплекции.
– Аллочка, ты меня глухой сделаешь! – дернула головой Люба. – Нет, конечно же! Смотри не на фигуру, а на лицо. И говори потише, тебя же на другом конце бассейна слышно.
Алла в ответ лишь фыркнула. Они и так уже более пятнадцати минут без толку здесь топчутся... А так хотелось в таком великолепии отдохнуть и телом, и душой! И туалет, кстати, не мешало бы посетить не только для того, чтобы проверить, сколько кабинок там занято и кем! Оздоровительный комплекс, где трудилась Алла, был куда скромней.
– Мужиков нет, вода прозрачная, – кивнув на водную гладь бассейна, произнесла Люба, точно прочитала Аллины мысли, – искупаться бы, полежать в солярии... А мы тут какой-то ерундой занимаемся.
«Странные мысли для дамы-подполковника», – подумала Алла и, лишь вздохнув, промолчала.
– Знаешь, Алла, там, где ты работаешь, нет такой роскоши, но там есть уют, – продолжила Люба, – подлинное тепло. Согласна? А здесь такое ощущение, что даже вода синтетическая.
– Пожалуй, – заметно приободрившись, кивнула Алла.
Сейчас у нее уже не было к Любе никакой ревности. Всегда приятно, когда рядом понимающий тебя человек. Люба уже совсем не казалась Алле полной, она отметила, что ноги у Дмитриевой на редкость красивые. Длинные, крепкие, не тонкие, но и не слишком толстые, рельефные, точно отлитые по особому лекалу. Вот только пятки, пожалуй, толстоваты, от этого уже никуда не уйдешь, разве что прикрыть их элегантными туфлями?
– Алла, перестань стесняться и сходи, куда тебе так не терпится, – словно угадав мысли массажистки, сказала Люба. – А я пока займусь индивидуальным поиском.
Когда Алла вернулась из туалетной комнаты, то Любы нигде не было. И мобильник остался в раздевалке. Алла растерянно замерла на бортике, крутя головой в разные стороны. Надо было захватить очки. Особых проблем слабоватое зрение Алле не доставляло, но когда надо разглядеть что-либо вдали, без очков никак. А сейчас она оставила их дома.
– Можно начинать, – неожиданно услышала она голос Любы.
Та вынырнула из-под воды, завершив плавание на одной из дорожек бассейна. Алла никогда бы не думала, что Люба так быстро и мастерски плавает.
– На противоположной стороне бассейна, – поднявшись на бортик, сообщила Люба о местонахождении объекта. – Ты начнешь, не доходя метров пяти-шести. При этом жестикулируй и говори предельно эмоционально. Она должна обратить на нас внимание еще издали!