Разглядеть «дорогих гостей», покидавших ширмановский офис, у команды Сократа Ивановича не было ни малейшей возможности. «Гости» выходили через дополнительный вход, который наглухо был перекрыт транспортом и пешей охраной.
– Теперь понятно, что это за «Амнистия»? – спросил Прохоров, оторвавшись от наушников. – Еще бы узнать, что сие за «дорогой гость», он же законотворец...
В ответ Водорезов лишь развел руками, как-то неопределенно покачал головой.
– Законопроект вносится в Думу, выставляется на обсуждение, – логически рассуждал Сократ Иванович, – в то же время начинаются массированные пропагандистские телебомбардировки. Правозащитнички свое слово скажут. Дескать, наркоманы – хорошие ребята, просто немного не в себе...
– С каждым бывает, – подхватил Николай.
– Вот именно! Им помочь нужно! То есть продать наркотик по дешевой цене в первом же маркете. Вот тут-то и начнется «золотая эра» для Ширмана и его шайки. У тебя есть соображения насчет того, как это дело остановить?
Николай вновь неопределенно развел руками. Мол, вы, Сократ Иванович, генерал (хоть и отставной) – вам видней!
– Главное – не дать этому «законопроекту» попасть в Думу! – сделал главный вывод Прохоров. – Дальше видно будет. Не будет закона – бессмысленной станет вся ширмановская пропаганда и готовые к производству наркопредприятия с современными технологиями.
– Закон – документ официальный, пусть даже в стадии подготовки, – начал Водорезов. – В Думу его должен доставить фельдъегерь, представитель секретной почты, офицер с надлежащей этой почте охраной. Попробовать перехватить фельдъегеря?
– Нереально, Николай, – поморщился Прохоров. – Охрана, бронемашины... Бой в центре Москвы?! Тут, извини, даже у таких ребят, как вы с Петром, шансов нет. Даже если бы и были! Нет, нужно найти «дорогого друга» и... убедить отказаться от проекта.
– Кажется, я знаю... Знаю этого «друга», – чуть подумав, проговорил Николай. – Как это он сказал: «Сделал дело – вымой тело!»?
И Водорезов поведал Сократу Ивановичу историю, которая произошла с ним во время службы в Африке. Впервые он решился рассказать о том, ставшем уже далеким, случае, хотя и давал подписку о неразглашении.
Началось с того, что Водорезова вызвал к себе особист. Военная контрразведка располагалась в том же здании, где и резиденция главного военного советника, только двумя этажами выше. Особист, как и прочие российские военнослужащие, ходил в «верде оливо», кубинской униформе зеленого цвета. Чтобы отличаться от кубинских советников, русские обычно закатывали рукава. У многих, особенно десантников и морских пехотинцев, руки до локтей пестрели разными замысловатыми татуировками. У особиста-контрразведчика рукава были закатаны, но татуировок не наблюдалось. Не было у него погон и других знаков различия. У Водорезова же как советника по линии ВДВ на светло-оливковой форме имелись погончики с двумя латинскими буквами S.
– Здорово, Водорезов. Помощь посильную окажешь? – с ходу перешел к делу особист.
– Смотря какую, – ответил Николай.
В самом деле, если речь идет о банальной агентурной вербовке, то здесь капитан Водорезов никак не годится. Однако особист был хмур, словно чем-то озабочен. В агентуру же вербуют с улыбкой, добрым и благостным выражением лица. Видно, дела посерьезней, сообразил Николай.
– Предупреждать о сохранении гостайны лишний раз не буду, – продолжил особист, став еще мрачнее.
– Я не из болтливых, Александр Михайлович, – произнес в ответ Водорезов.
– Титова хорошо знаешь?
– Референта ГеВеэСа? – уточнил с заметным удивлением Николай.
Референт-переводчик главного военного советника был белой костью. Вокруг него был повышенный режим секретности, ведь он являлся переводчиком на переговорах ГеВеэСа с местной африканской военной верхушкой, потому знал немало. Свободно владел португальским (который и был официальным языком африканского государства), английским и испанским языками. Несмотря на то, что был референт Титов молод, всего три года назад окончил ВИИЯ[22] и носил погоны старшего лейтенанта. И еще имел папу генерал-лейтенанта из управления международного военного сотрудничества Генштаба. А управление, в свою очередь, курировало ГРУ все того же Генерального штаба.
– Титов собрался в загрантур, – понизив голос, сообщил особист. – Без возврата.
– Что?! – не веря своим ушам, переспросил Водорезов.
– Рассказывать долго, слушай вкратце. Утром пришла шифровка из Москвы. Мои коллеги из столичной контрразведки взяли некоего зарубежного товарища. Подробности опускаю, но этого товарища сумели разговорить. И он сообщил весьма ценные сведения. Оказывается, руководство разведки его государства имеет ценного агента-осведомителя в нашем с тобой африканском государстве. Наши противники в курсе всех наших военных поставок и вообще всего того, что здесь происходит. Включая то, что инструктора по спецдисциплинам ВДВ зовут Николай Водорезов. Кто все это мог знать? ГеВеэС, его референт и резидент ГРУ. Удалось узнать прозвище агента. Знаешь какое?
– Откуда же?
– Кит, – ответил контрразведчик. – Может такое прозвище иметь и сам ГеВеэС, и резидент ГРУ... И старший лейтенант Титов.
– Может, – согласился с контрразведчиком Водорезов.
– Сегодня к вечеру из Москвы прибудут мои коллеги, вместе с ними будем искать «крота»[23] . Но сначала, Николай... сначала, – выждав паузу и испытывающе посмотрев на капитана, продолжил особист, – ты поможешь мне найти Титова.
– В смысле? – переспросил Водорезов.
– Пропал Титов. В том смысле, что нет его нигде. С самого утра. ГеВеэС отпустил его в кино. У Титова сегодня выходной, нельзя исключить, что он развлекается с какой-нибудь местной девицей или отправился в местный кинотеатр. Но нельзя исключить, что Титов УШЕЛ совсем. К своим нынешним хозяевам.
– Хотите, чтобы я штурмом взял местную резидентуру ЦРУ? – уточнил Николай.
– Нет, там его нет, – покачал головой контрразведчик. – По кое-каким своим каналам уже проверено. Мне нужно, чтобы ты подсказал мне, куда двинется Титов, если решит перейти «линию фронта». То есть местную госграницу.
– Это большой риск. «Сепаратисты» запросто могут его расстрелять!
– Глупости, Водорезов. Расстреливают они только местных, черных. Если же поймают белого, тем более русского советника... Как минимум это торг, выгодный обмен. А наши противники заплатят за своего агента втрое дороже, чем мы. На это и рассчитывает Кит. Одним словом, я жду его здесь. Если вернется – далее моя работа. А ты должен перехватить его на границе. Кого берешь в помощники?
– Переводчика Гриднева, прапорщика Максимова и четырех местных ребят.
Выслушав Водорезова, Федор Максимов ткнул указательным пальцем в угол расстеленной на планшетке мятой, побывавшей уже не в одной переделке карты:
– Ты считаешь, он попытается пройти здесь?
– Уверен, – кивнул Николай. – Если, конечно, он покинул город.
– Мы исходим из этого, – вставил свое слово переводчик Гриднев.
– А вот и «вертушка»!
Загрузившись в вертолет, боевая группа отправилась к месту, указанному Водорезовым на карте. Это была небольшая деревня, от которой до границы было рукой подать. Выгрузив разведгруппу, вертолет поспешно улетел, чтобы лишний раз не попадаться кому не надо на глаза. Под прикрытием африканской растительности десантники приблизились к деревне, заняли наблюдательные позиции.
– Машина здесь! – сообщил прапорщик Максимов.
В самом деле, у одной из построек стоял «Лендровер», на котором вполне мог приехать референт. Однако номера на нем отсутствовали, и если бы удалось выяснить, не исчезали ли машины из гаражей армейской базы... Впрочем, это уже проблемы особиста, а он ни о чем подобном Водорезова не информировал. Николай достал радиопередатчик и готов был уже связаться с особистом, но его вновь окликнул прапорщик:
– Вот и объект! Можно работать, командир!
Из соседнего одноэтажного строения появился молодой человек в темных очках, одетый в гражданскую легкую одежду. Даже без увеличительной оптики было понятно, что это референт Титов. Дальнейшие действия могли развиваться по двум направлениям – можно было захватить Титова немедленно, а можно было подождать, пока за ним приедут какие-либо «гости». Численность возможных «гостей», их вооружение и время прибытия были Водорезову неизвестны, поэтому он выбрал первый вариант.
Не прошло и пяти минут, как переодевшегося в штатское референта скрутили без единого звука и оттащили на безопасное расстояние, в спасительные глухие заросли.
– Что ты тут делаешь, Титов? – спросил Николай, повернув захваченного к себе лицом и вынимая у него изо рта кляп, засунутый прапорщиком.
– Тебе что за дело, Водорезов? – вопросом на вопрос ответил референт.
Казалось, случившееся не слишком его смутило. Вместо слов Николай молча пробил правой по печени референта. Без замаха, резко, по-боксерски. Титов охнул и согнулся, насколько это было возможно.
– Была когда-то такая организация – Смерш. Сокращенно – смерть шпионам! Может, нам ее возродить? В прямом смысле?
В висок Титову уперся автоматный ствол. Референт нервно поморщился, до крови прикусил губу. Затем выкрикнул что-то на португальском языке, устремив взор на переводчика Сашу Гриднева.
– Говорит, что все мы козлы, но если кое-кто одумается, то обижен не будет, – тут же перевел Гриднев.
Прапорщик тем временем тщательно обыскивал Титова.
– Это что и откуда? – спросил Водорезов, когда прапорщик извлек маленькую круглую металлическую коробочку.
– Нашел, – кашлянув пару раз, отозвался Титов.
Ответ был предельно дурацким, но молчать сейчас было не безопасно для здоровья. «И так ясно – контейнер с информацией, возможно, с микропленкой!» – ответил самому себе Водорезов и наконец перевел дух. Теперь можно вызывать вертолет. Предполагаемый шпион изловлен, дальнейшую работу пусть делают особист и его коллеги.
Прошло около часа, как и «группа захвата», и старший лейтенант Титов, и особист Александр Михайлович сидели в кабинете главного военного советника, так как обойти генерал-майора было никак нельзя. Титов, разумеется, заметно нервничал. Не менее его нервничал и особист. С одной стороны, хорошо, что Титову не дали уйти, но с другой... Доказательств, что референт ГеВеэСа – шпион, было кот наплакал. Даже у московских коллег. А коробочку с информацией еще только предстояло расшифровать.
– У вас есть конкретные претензии или обвинения к моему референту? – начал ГеВеэС сухим официальным тоном.
– Подробный рапорт у вас на столе, – ответил особист, стараясь держаться независимо.
ГеВеэС по званию генерал-майор, а у Титова папа генерал-лейтенант. Действующий... Субординация, однако, не позволяет сынка обижать.
– А если все это подстава? Провокация? – сомневался ГеВеэС.
– Чья провокация? – вместо ответа спросил особист.
– Ну вам ли не знать, чья?! – раздраженно ответил генерал-майор. – Вот что, господа хорошие! – Теперь голос ГеВеэСа зазвучал властно. – Оставьте-ка меня на пару минут с моим подчиненным!
Делать было нечего, пришлось повиноваться. Примерно через пятнадцать минут ГеВеэС вызвал к себе одного особиста, а остальных отпустил по квартирам.
– Ты молодец, Водорезов, – сказал Николаю особист утром следующего дня, вызвав к себе. – Но, похоже, мы все крепко влипли. Видать, пора паковать чемоданы.
– Если можете – объясните! – только и произнес Николай.
– Поговорив с Титовым, наш генерал сообщил мне, что его референт выполнял некое особое задание военной разведки... Кроме того, из Москвы мне был звоночек. Еще вопросы есть?
Водорезов всегда был парнем понятливым. Но сейчас он отказывался верить, что офицер-двурушник, пойманный, в общем-то, с поличным, сможет столь легко выкрутиться, даже прикрываясь папиными лампасами.
Хуже всего было то, что железная коробочка с информацией осталась на столе генерал-майора. Забрать ее теперь можно было разве что силой, а на это особист не решался. Спустя час Николай встретил Титова, благополучно разгуливавшего по военному городку.
– Ошибочка твоя, Водорезов! – только и произнес Титов. – Даром, выходит, ты вчера по грязи да по джунглям за мной бегал? Сходи сегодня в баню, как говорится: сделал дело – вымой тело, Водорезов!
Эту дурацкую присказку Титов повторял частенько и к месту и не к месту. Выглядел он нагло и самоуверенно. Будь Водорезов помоложе, может, и съездил бы референту по физиономии, но сейчас Николай уже научился себя сдерживать.
Военный контрразведчик ошибся насчет чемоданов. Чемоданы упаковал Титов и отбыл в столицу в сопровождении четырех старших офицеров из Генерального штаба. Водорезов же, Гриднев, Максимов и особист остались в Африке. Правда, им дали подписать некую бумагу о неразглашении того, что приключилось со старшим лейтенантом Титовым. Десантников и переводчика никто не трогал, они по-прежнему исполняли возложенные на них боевые функции. Особист получал какие-то шифровки, потом к нему приехал некто в штатском, но с явными генеральскими манерами. Водорезову особист более ничего не рассказывал, Николай и не спрашивал. Со временем история забылась.
И вот теперь бывший референт-переводчик Титов, он же Кит, всплыл.
Кит всплыл.
– Ценная информация, Водорезов! – довольно кивнул Сократ Иванович. – Немедленно проверю!
Спустя час оптимизма у Сократа Ивановича несколько поубавилось:
– Титов исчез... Совсем. Будто ушел на нелегальную работу и все данные о нем исчезли, точно человека никогда не существовало.
Только-только появившаяся нить тут же оборвалась...
Или все же – нет?
– Голос похож, – утвердительно произнес Николай, припомнив беседу в кабинете Ширмана, – и выражение это дурацкое... Ну не может же человек работать в столь высоких структурах и в то же время нигде не значиться?! Ведь этот ширмановский «дорогой гость» не ниже, чем в ранге вице-премьера!
– Не может, – кивнул Прохоров, – тем не менее... В общем, как я понял, дело было так! Этот юный поганец Титов, видимо, действительно был завербован иностранной разведкой. И собрался перебежать, когда почувствовал на себе внимание особиста. Но как только был вами пойман, то вовремя покаялся и дал какую-то очень ценную для ГРУ информацию. А уж учитывая папин статус, его и вовсе решили простить. Наверняка использовали как двойного агента, то есть играл он и за «наших», и за «ваших». Такое у нас возможно, особенно если учитывать бардак начала девяностых. А потом ему сделали пластическую операцию, сменили документы.
– И он попал туда, где пишут законы для всей страны? – спросил ошарашенный Николай.
– Сперва появляется человек с безупречно чистой, нулевой биографией. Папа и его окружение оказывают посильную поддержку. Работает Титов переводчиком в какой-нибудь фирме...
– А потом благодаря кем-то проданной информации о нем узнает наркомафия и изловчается внедрить в самые верха?! – догадался Водорезов.
– Именно так. Это лишь мои предположения, но других нет и вряд ли они появятся. Так или иначе, но это все дела дней минувших... И вот еще, Водорезов! Мне удалось найти данные на сотрудников иностранной разведки, курировавших в те годы одновременно и Москву, и Африку. У них ведь наверняка есть претензии к своему бывшему Киту? Все на своих местах, Николай, – после небольшой паузы проговорил Сократ Иванович.
Когда генерал Прохоров говорил таким тоном, можно было не сомневаться – все на самом деле на своих местах. Николай был уверен в том, что у Сократа Ивановича уже просчитан план дальнейших действий, и жаждал его выслушать.
А спустя каких-то пару часов Водорезов и Петр уже находились в одном из столичных ресторанов. Он был стилизован под трактир начала прошлого века, официанты были одеты в холщовые рубахи, чуть ли не в каждом углу стояло по тульскому самовару, а бар украшали гирлянды из бубликов и баранок.
В таких ресторанах, как правило, бывает много иностранных гостей из Западной Европы.