– Хорошо. Твои дальнейшие действия?
– Дальше действовать будут Андрей со Славой. Сегодня ночью, чтобы никто не помешал. Слава откроет дверь, Андрей проверит компьютер. К тому времени, надеюсь, у меня будут данные от адвоката. Утром проверят человека из старой «жучки» – что ему там понадобилось? И тогда я уже буду в состоянии сделать выводы. Думаю, что сразу после обеда смогу все выложить. Если будут данные раньше, то и доложу раньше.
Хозяинов молчал пару минут. Наконец, встал.
– Ладно. Завтра я вас жду. Расходы предвидятся?
– Вероятно… – уклончиво ответил Вениамин Вениаминович. – Они, сам же знаешь, возникают всегда неожиданно. Когда денег под рукой нет.
Хозяин достал из кармана бумажник и отсчитал пять стодолларовых банкнот.
– Смотри сам, как распорядиться. Итак, до завтра…
Гости вышли. И только после этого Хозяинов налил себе большую рюмку коньяка и выпил залпом, словно водку. Потом нахмурился, чего не позволял себе при посторонних, и устало вытянул ноги.
– Рассказывай, что там у тебя нового? – встретил меня Лоскутков.
Я небрежно развалился на стуле у стены. Не люблю стулья перед столом. На них возникает ощущение допрашиваемого.
– Самое новое, новее не бывает – по дороге к тебе я обнаружил за собой «хвост», – содержательная пауза, чтобы дать ему осмыслить высказанное мной. – Неумело ведут, дилетанты. Серая старенькая «Хонда» с правым рулем. Такие в нынешние времена только киностудии скупают, чтобы аварии снимать. Дай лист бумаги…
Лоскутков – всегда аккуратный, на столе у него ничего лишнего не бывает – достал из стола чистый лист, и я написал номер «Хонды».
– Отнеси компьютерщикам, пусть проверят.
– Командир… – сказал майор чуть ли не презрительно.
Относить он не стал, а просто набрал телефонный номер и запросил данные на владельца машины.
– Кстати, и по утреннему запросу тоже принесите. Мне просто некогда еще было зайти, – добавил, вспомнив.
– Как думаешь, откуда мог появиться «хвост»? – поинтересовался я у профессионала.
– Я не знаю все твои дела. Тебе легче сообразить.
– Недавно у меня вообще не было никаких дел. Без работы сидел. Предположить могу только одно – после посещения квартиры Чанышева кому-то сильно не понравилась моя «фотокарточка». «Хвост», похоже, приклеился ко мне около «Аргуса». Оперативно они сработали. И вычислили, и последить не забыли…
– Кто «они»?
– Те, кто за нами у подъезда Чанышева наблюдал.
– Из тех двух машин? Мысли есть?
– Или с «мерса», или с «БМВ». Выбор невелик.
– Ты не сильно пугаешься? – майор позволил себе даже изобразить гримасу, отчего его худая физиономия вытянулась и стало похоже, что он на горячий чай с сахаром дует.
– Если бы испугался, то уже взял бы их в оборот и тебе в сыро-сине-тухло-копченом виде на серебряном подносе доставил. Только что это даст? Морды им набить и без задержания можно. Потому я и решил их «не заметить». Ведь какие-то действия они так и так предпримут? Тогда можно будет и реагировать.
– Рисковый ты парень!
Вот мент злобный, всем недоволен.
– Сам дурак! – не остался я в долгу и достал из портфеля пачку сахара. – Чай бы хоть поставил.
– Володя! – крикнул Лоскутков через дверь в соседнюю комнату. – Поставь нам с майором чайку. А через пять минут, – повернувшись ко мне, он посмотрел на часы, – привезут подозреваемую в убийстве. Может быть, ты за это время что-то пожелаешь мне рассказать? Поделиться опытом и информацией…
Каюсь, знаю за собой грех – меня чаем не пои, дай поиздеваться над Лоскутковым.
– Я бы рассказал, но это может оказаться не так в действительности, как я думал. Сначала саму Саньку Чанышеву спрошу, а потом ты все сам, надеюсь, поймешь.
– Садист… – сурово сказал Лоскутков и в упор выстрелил в меня взглядом.
В дверь постучали.
– Войдите.
Заглянул крутомордый прапорщик внутренних войск. Физиономия весьма устрашающая, словно специально его подбирали для пугания непугливых «зечек» – со вкусом и старательно перебитый нос, угреватая кожа лица чем-то делали его похожим на генерала Лебедя. И количество звезд на погонах – такое же. Козырнул и доложил. Голос тоже пропитой, как и у генерала.
Мы узнали, что подозреваемую привезли раньше времени, она с сопровождающими ждет в машине. Просто прапорщик хотел убедиться, что майор – уже на месте и освободился от других дел.
– Веди ее, господин генерал-лейтенант…
А у Лоскуткова тоже глаз наметанный. Сам же «генерал-лейтенант» к таким шуткам, похоже, привык, потому и не удивился.
– Да, чуть не забыл… – смягчился я. Меня вообще легко купить юмором. – Я звонил по твоей просьбе майору Асафьеву.
И опять – пауза, чтобы вызвать его заинтересованность, его встречный вопрос. Но – упрямый, черт. Смотрит на меня, как безработный пролетарий на «нового русского». Ждет продолжения.
– Твой подопечный следователь, капитан Панкратов, – личность темная. Малообщительный. Несколько лет назад вернулся из командировки и застал жену в постели с мужиком. Избил обоих так, что попали в больницу. Тогда еле-еле дело замяли. С тех пор – холост. Интересный факт?
– Психический сдвиг на почве женской подстилочности? Это вариант… – задумался майор.
Но додумать ему не дали. Ввели Саньку Чанышеву.
Мелкая, худющая, как изгрызенная щепка. Острота плеч видна даже через толстую кожаную куртку. И возраст, отмеченный в протоколе предварительного допроса, ей никак не дашь. Глаза – больше всего остального лица, и очень мутные. То ли от слез, то ли это остаточные явления от наркоты. Возможно, когда-то у нее были и красивые глаза. Взгляд измученный, хотя мне не показалось, что есть в этом взгляде следы «ломки». А «ломка» у наркомана должна быть. Ладно бы, еще новичок в этом деле. А она принимала «дурь» уже постоянно. Странно.
Я положил на стол включенный диктофон, чем вызвал недовольный взгляд мента. Но возражать он не стал.
Пока я рассматривал Саньку, Лоскутков начал заполнять вводные данные протокола. Она отвечала коротко и устало, равнодушная ко всему, ее окружающему. Словно допрашивали ее уже неоднократно и по многу раз в течение недели.
– Я не совсем понимаю, зачем вам захотелось в зону? – сказал майор не менее устало, чем она. Было в этом высказывании и осуждение, и равнодушие одновременно. Почти будничный тон, который настраивает на неторопливый разговор по душам. Я почувствовал умение майора правильно подойти к допросу. Ловкач…
Большие глаза уставились на него:
– Я должна пригласить на допрос своего адвоката?
– У вас уже есть адвокат?
– Да, сегодня приходил. Мы два часа разговаривали.
Молодец Гоша Осоченко, подсуетился мигом. Как только успел этот адвокат все документы оформить? Ведь всего несколько часов прошло после нашего разговора.
– Вы можете этого потребовать, – сказал Лоскутков жестко. – Хотя я лично необходимости в этом не вижу. Но вопрос все же задам. Что вам посоветовал адвокат?
– Ничего. Расспросил обо всем в подробностях. Что спрашивать, если я ничего не помню… Сказал, что будет защищать меня на суде. Дал в каких-то бумагах расписаться. И все.
Этого уже я не понял…
Я достаточно четко проинструктировал Гошу относительно того, что должен объяснить адвокат Чанышевой. Каким образом и на что он должен ее настраивать. Или это?..
– Адвокат вам назначен или вы его наняли? – невинно поинтересовался я.
– Кто-то нанял. Я даже не знаю кто. Друзья Валентина, наверное…
– А вы не спросили?
– Спросила. Он сказал, что это неважно.
– Я сегодня разговаривал с Гошей Осоченко. Он обещал вам адвоката нанять.
– Гошка? А он здесь при чем?
По ее реплике не скажешь, что Санька относит моего заказчика к близким друзьям. Холодный и равнодушно-непонимающий голос. Думаю, его такой голос мог бы не только расстроить, но и попросту убить. Бедный Гоша – его личные дела, даже при условии удачного выполнения мною заказа, достаточно неважные…
– Простите, я не представился. Толстов Сергей Иванович. Частный сыщик из детективного агентства «Аргус». Меня нанял именно Осоченко, чтобы я доказал вашу невиновность следственными методами. Я посоветовал ему дополнительно нанять адвоката, чтобы тот действовал в паре со мной своими методами. Вместе нам бы это, думаю, удалось…
– Какая невиновность… – она вздохнула так громко, что этот вздох походил на одиночное рыдание. – Я – убила, я – призналась. Вот и все. О чем тут говорить? Так адвокат сейчас нужен или нет? Он говорил, что все допросы должны проходить в его присутствии.
– Только если вы требуете этого… – холодно сказал Лоскутков. – Мы можем отложить допрос. Вы посидите здесь пару часов, пока адвоката найдут, потом продолжим.
Психолог хренов… Майор отлично знает, как мучительно тянутся для допрашиваемого минуты, проведенные в его кабинете. Пару часов подождать… Это выше ее сил. Санька и без того измучена тяжелыми думами.
– Давайте без него, – не сказала, а выдохнула она.
Она устала. Это ясно видно. Но абстинентного синдрома нет, и этот вопрос застрял у меня в голове острым гвоздем-»двухсоткой». Какая же она после этого наркоманка? Или в камере ее уже чем-то «подлечили»? По нынешним временам это вполне реальный вариант. Сами контролеры снабжают арестованных, это – известный бизнес для прапорщиков.
– На предварительном допросе вы сказали, что не помните самого момента убийства…
– Не помню.
– А почему же вы так уверены, что убили?
– Потому что до этого думала об убийстве. Потому что хотела его убить.
– А чем были вызваны такие не женские желания?
– Надоело быть «дурой».
– То есть?
– Вот вам и «то есть»… – она разозлилась, вспоминая. – Надоело унижения от него терпеть, надоело, когда относятся, как к кошке… Я тоже – живой человек. А от него только и слышала: «Дура, не доросла еще…», «дура, тебя не спрашивают…» А я – не собственность его, я тоже жить хочу своей жизнью. Не так, чтобы ему спокойнее и уютнее было. А чтобы самой жить…