— Нин, — тишину нарушила Наталья. Почему-то она говорила шепотом: — А почему ты сказала, что это важно, одна у мужчины любовница или несколько.
— Ну как же… Это как с машинами. Если одна-единственная сломалась, он сразу бросится ее чинить, заодно помоет, запчасти покупать побежит. А если у него автопарк в гараже пылится, сядет на ту, что едет, а сломанной займется потом, когда время будет. Так же и с любовницами: одна им будет вертеть, домой названивать, в любое время из дома выдергивать, еще и жене хамить начнет. А если у него очередь в койку стоит, то с ними разговор короткий: «Вот мои условия. Не устраивает? Пошла вон, следующая, проходите».
— Ну, ты мудрааа…
— Это я не своим умом дошла, это я веб-семинары одного перца послушала…
— И что?
— И убедилась, что все делала правильно.
— Что за перец?
— Некий гуру Тимофей Алексеев. Разъясняет нам, доверчивым, почему мужчины нас обижают. Очень логично аргументирует, кстати. Назвал свою теорию Мужчиностроением. Предатель всего мужского рода, короче.
— Может, и мне его послушать?
— Тебе, Наташ, не обязательно. Ты все правильно делаешь, потому что стерва прирожденная.
— Чтоооо?
— Вот не надо на меня так громко смотреть. Это комплимент. Девочки, оцените-ка нашу Наташу непредвзято.
Все послушно принялись изучать пушистые кудряшки, лучистые голубые глаза и маленькие цепкие лапки, обхватившие большую чашку.
— Перед вами сидит самый страшный на планете хищник — женщина домашняя, целеустремленная. Заглатывает мужа целиком, даже штиблеты из пасти не торчат. Длинноногие стервы в красных платьях нервно курят в стороне.
Наталья хихикнула, обижаться она явно не собиралась.
— А знаете, кажется, у Леньки была любовница. Только я с ней ничего не делала, не подумайте. Она сама куда-то делась.
— Ты что, даже не разозлилась на него?
— Знаете, мне кажется, злиться было бы как-то нечестно. Я ведь в него не влюблялась. Я хотела дом, детей, мужа заботливого, а Ленька мне понравился. Ну, то есть, не противен был. Это потом я его полюбила и привязалась, но если его еще кто-то полюбит по-настоящему, то мне казалось, это с его стороны не было бы обманом.
— И что, тоже в его телефоне копалась?
— Даже не понадобилось. Ко мне на «Одноклассниках» вдруг какая-то Снежана в друзья запросилась. Ну, я посмотрела ее страницу, а там школьные фотографии, и она радом с моим Ленькой. И какие-то странные звонки начались. То с утра пораньше, то вечером, совсем поздно. Вот тогда я решила, что он имеет право на «лево», конечно, но если хочет второго ребенка, то пусть переведет на меня свои деньги с того депозита, помните?
— Это когда мы Арарат Дон Периньоном запивали? Эээ… помним.
— И что, перевел?
— Перевел, зайчик мой пушистый. И самое интересное, что звонки тоже прекратились.
— Конечно, у него теперь дела поважнее есть. Жену сторожить. Чтобы не сбежала с полковой кассой.
— Раз так легко отдал, значит, у него еще где-то припрятано.
— Ничего, мне все не нужно. Я не жадная.
Подруги чокнулись бокалами. Ну, и зачем мне переживать сейчас, подумала Ольга. Мы так редко собираемся все вместе. Вино расслабило окаменевшие мышцы и согрело желудок, она потянулась и пошевелила пальцами ног в полосатых домашней вязки носках.
— Какая ты мудрая женщина, Наташка.
— Это наследственное. По сестринской линии.
— Значит, это Елена тебя так воспитала?
— Это ее жизнь воспитала, а я просто внимательно смотрела и училась.
Пожара Елена не боялась, но список жизненных ценностей был сформулирован предельно ясно, четко и однозначно. Сначала из огня необходимо было спасать детей, потом мужа, документы и деньги, кошку и все остальное. Пятнадцатилетний брак подтверждал эту незыблемую систему приоритетов, с ним Елена и собиралась прожить всю оставшуюся жизнь. И потомунаивно считала, что Список уже пора высекать в граните. Муж Валентин, Валюша, прочно удерживал почетное второе место, не прилагая к этому ни малейшего усилия. Просто некие волшебные слова, возникавшие на экране Елениного телефона два раза в день наполняли ее неисчерпаемой энергией. После коротенького «Привет, солнышко, люблю-скучаю» или «Извини, ненаглядная, вечером задержусь» все вокруг работалось, готовилось, убиралось и стиралось практически само собой и даже с песнями. Отдых, как известно, не что иное, как перемена рода деятельности. Самым приятным за день событием было накрыть вечером ужин мужу и детям, налить заодно себе чаю, рассказать о дневных делах или просто помолчать, с улыбкой поглядывая на Валентина, Валюшу. Ну и что, что лысоватый и пузатенький, но зато такой родной… Он дарил ощущение ее, Елены уникальности и неповторимости, исключительности, почти избранности. За годы брака исчезли совместные прогулки, цветы без повода, с подарками к праздникам Валюша не всегда успевал, но она по-прежнему была «ненаглядным солнышком» и эта счастливая тайна выделяла ее из всех женщин мира. До одного осеннего вечера.
Пиип… Елена вытащила уже убранный в сумку телефон. «Сегодня буду, как договорились. Скоро увидимся, радость моя». Отлично. Хорошо, что все ответы нотариусам подготовлены, ничего срочного не осталось, еще пару клиентских писем вполне можно сбросить в лоток до завтра. Распечатать ведомость исходящих, забежать в канцелярию и все! Второе «пиип» звякнуло из сумки, когда Елена уже застегивала сапоги. Улыбаясь нажала кнопку телефона, потом другую: «Солнышко, жаль, что ты сегодня занята. Перенесем на завтра?». Женщина в зеркале еще улыбалась, потом медленно села на табуретку. Первым порывом было перезвонить мужу; короткие гудки, снова гудки.
— Ты что, подруга, телефоны роняешь? Ну ка… подожди… подожди… вот так… тихонько, легонько… садись…
— Нет, не надо…
- Водички, один глоточек. Сейчас будет тебе кофе. Ой, ты совсем зеленая, и руки холодные. Пей давай!
Конечно, это ошибка. Кто-то не верно набрал номер.
После первого обжигающего глотка стало теплее, но страх не проходил.
— Знаешь, подруга, внутренним ощущениям надо верить, называй их хоть интуицией, хоть задним умом. Поэтому тебе решать, стыдно лезть в телефон к мужу или нет. И что ты будешь делать, с тем, что там найдешь. В общем, слушай организм, он тебе подскажет.
Следующие три дня организм ходил на ватных ногах, что-то отвечал мужу, чем-то кормил детей и, как было договорено заранее, отправил их на каникулы к бабушке. Без дочки с сыном стало еще хуже. Елена все время мерзла — горячий душ утром и вечером помогал минут на десять, не больше — заснуть она не могла часов до четырех, а потом на работе замирала, глядя в экран: нестерпимо болели усталые глаза, черные букашки мелькали на белом поле.
— Ну, не знаю, подруга, что хуже: ужасный конец или ужас без конца. Проверь его почту, в конце концов.
Действительно, а что Елена теряла? В голове уже прочно поселилось ощущение беды.
Муж активно переписывался и созванивался с Перовым. Больше всего Елену поразило, что «солнышком и ненаглядной девочкой» мог оказаться какой-то неизвестный Перов. Оказывается, что этими единственными в мире словами можно называть и ее и Перова и Сидорова и Марьиванну с третьего этажа. Незаменимых нет, как говорится.
Ночью поднялась температура. Муж то ли удивился, то ли испугался — Елена не болела практически никогда. Напоил медом и Колдрексом, натянул на ноги шерстяные носки и преданно свернулся калачиком на краю кровати. Вскоре задышал ровно и даже начал похрапывать. Елена же рядом с ним дышать не могла, тихо взяла одеяло с подушкой и ушла в детскую комнату.
Температура держалась еще два дня. Елена пила чай с медом, почти не ела. Муж задерживался на работе, придя домой, говорил, что перекусил по дороге, мама предложила приехать, но ей велели сидеть с детьми и ни о чем больше не беспокоиться.
Самым простым выходом было сбежать — взять отпуск на неделю и уехать к подруге на дачу. Печка топилась, электричество работало безотказно, есть все еще не хотелось. Елена наматывала круги по лесу, перемыла и перестирала все, до чего могла дотянуться, и, странно, через два дня уже спала до утра, не просыпаясь. Еще через два взяла с полки романчик, открыла наугад и начала читать.
Постепенно в голове устанавливался новый миропорядок: Валентин хороший отец и партнер; дети, родители, родственники — вся их налаженная жизнь держится вокруг оси Елена-Валентин, выдернешь ее, все рассыплется, разлетится осколками по углам. Но при пожаре надо спасать детей, деньги-документы, кошку и себя, себя, себя… Валентин переместился на почетное десятое место после бабушкиного резного буфета.
А с мужем Елена договорилась: он задерживается на работе по вторникам и четвергам. А она по средам и пятницам…
Некоторое время женщины молчали, задумавшись.
— Ну что, девочки, носы повесили? Пятый десяток разменяли, пора бы уже догадаться, что муж нужен не для романтики, а для хозяйства.
— Грустно это все-таки… Нин, неужели тебе никогда не было одиноко?
— А что мне грустить? Я сама себе мероприятие. И потом не так уж я и одинока. У меня вон какие зайцы есть. Самые зайцатые в мире.
Зайцы, они же наггетсы, они же Андрей с Мишкой появились в Нинкиной жизни не сразу после развода, но почти одновременно. Первые годы после расставания с мужем, она, не разгибаясь, вкалывала над швейными заказами. Клиенток принимала дома, что, конечно, было не очень удобно, но давало ей возможность находиться рядом с дочерью, вовремя забирать из садика, потом отводить и встречать из школы, проверять уроки, сидеть с ребенком во время болезней. Со временем денег требовалось все больше, и жизнь, словно оценив ее старания, свела Нину с нынешней партнершей по бизнесу.
Софья держала магазинчик тканей. Название «Коллекция» вполне отражало ее отношение к делу. Не имея возможности конкурировать с большими магазинами, она сделала ставку на хороший вкус и получала с итальянских фабрик остатки тканей для пошива текущих коллекций. Сначала ездила выбирать их лично, потом приспособилась работать по электронным каталогам. Частные портнихи и любительницы шитья оценили заботливое внимание хозяйки, скрупулезно обновляемый сайт с новыми предложениями, возможность предварительного бронирования заказов и, самое главное, существенную разницу в ценах.