Девушка выразительно показала на свои джинсы и блузку с короткими рукавами. «Чистенько и прилично», как говорит Нинка, сейчас так даже в театр ходят. А Лариса, значит, хочет переодеться? Марина кивнула, не задавая вопросов, но проводила помощницу заинтересованным взглядом.
После двух часов ежедневной рутины с просмотром китайских каталогов, перепиской, звонками на объект Марина уже чувствовала, что просто зудит от любопытства. Позвонила Ольге, та грустила на работе и домой явно не спешила. Обстоятельства складывались таким образом, что следовало принять свою судьбу и отправляться шпионить.
Наверное, галерист был заинтересован в Марине, потому что пообещал внести ее с Ольгой в список приглашенных, и даже лично встретил в небольшом вестибюле перед входом в зал. Своими владениями он явно гордился, но доход, судя по всему, ему обеспечивали не талантливые молодые художники, а торговля антиквариатом, которым была плотно заставлена соседствующая с выставочным залом комната. Впрочем, комната эта не уступала по размерам выставочному залу.
Марина в очередной раз поразилась, на какие глупости готовы швырять деньги люди. Большую часть хваленого антиквариата составляла церковная мебель: покрытые черной краской тяжелые деревянные скамьи, грубые железные лампы, резные двери. В углу комнаты примостилась целая церковная кафедра, надо же. Марина провела пальцем по неровной, в потеках краски, спинке скамьи и негромко фыркнула.
— Не удивляйтесь, это мне заказал владелец одного ресторана, — галерист явно заинтересовался Ольгой, но тем не менее, чутко реагировал на настроение зрителей. — А здесь у меня позолоченная мебель. Пользуется спросом. Вам, как человеку сведущему, не могу сказать, что это восемнадцатый век…
— Но и не двадцатый.
— Да, очень добросовестная подделка под Людовика XV. Сто пятьдесят лет назад такие делали во Франции для дорогих борделей.
Столик с мозаичной столешницей действительно был хорош. И реставратор поработал над ним добросовестно. Но цена… Пожалуй, у среднего класса Марина со своими китайцами оставалась вне конкуренции.
Марине показалось, что гул голосов, долетающих через приоткрытую в соседний зал дверь, усилился. Она подошла ближе, а затем, оглянувшись на поглощенных разговором галериста и Ольгу, вышла из комнаты.
Судя по тому, что посетители толпились, в основном, около стола с напитками, искусством приглашенная публика интересовалась мало. А фотографии действительно были хороши. Черно-белые пейзажи, наполовину стертые туманом, казались серебристыми. Отражения города, множившиеся в водах каналов, витринах магазинов, стеклах автобусов, отполированных капотах автомобилей убегали куда-то в бесконечность. Размытые в стремительном движении фигуры людей и силуэты взлетающих голубей наполняли уши далекими отзвуками жизни.
Наверное, Марина слишком увлеклась, потому что почти забыла, зачем сюда пришла. И по-настоящему удивилась, увидев Петерса. Он стоял к ней в профиль с бокалом шампанского в руке. Вторая рука уверенно покоилась на крестце блондинки в красном платье. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Петерс обернулся и с улыбкой салютовал Марине своим бокалом. Тотчас оглянулась и блондинка — красивая, яркая женщина в боевом раскрасе — Лариса собственной персоной. Марина с удовольствием наблюдала, как уверенность на лице помощницы сменяется удивлением, а затем смущением, словно у девочки, которую мать застала за примеркой взрослых платьев. Впрочем, почему бы нет, Петерс не был собственностью Марины, так что Лариса ничего у нее не украла. Эта мысль так же отразилась на лице Ларисы, заставив выпрямиться и приободриться.
Марина взяла со стола бокал с золотистой жидкостью и смочила губы, глядя поверх ободка на Петерса. Полусладкое в пластиковой таре. В прошлом году ты бы таким приглашением пренебрег. Что же изменилось? И, самое интересное, почему?
Не отпуская Лариску, Петерс бочком протиснулся к Марине. Что ж, улыбаться вот так искренне и открыто он не разучился.
— Приятно вас снова видеть, Марина.
— Да, давненько не виделись.
— Вот, нашел все же время выбраться.
— Дела?
— Дела. Совсем закрутился. Не поверите, даже сегодня еще одна встреча намечена. Вот только Ларису провожу…
Марина в ответ спокойно улыбалась уголками алого рта. Знаем мы ваши встречи.
— Не буду задерживать.
Лариса с победным видом под руку со своим спутником прошествовала к дверям. Женщины окидывали Петерса оценивающими взглядами, он понимающе улыбался, а затем снова поворачивался к девушке и поглаживал ее пальцы, покоящиеся у него на сгибе локтя.
— Странно, почему эта твоя Лариса напоминает мне сосиску в тесте? — Ольга подошла почти неслышно.
— А меня больше интересует, почему Петерс перешел на сосиски? Год назад он был убежденным любителем устриц.
— А теперь?
— Маскируется, уверена. И что-то скрывает. Слишком стал суетлив.
— Может быть, устрицы стали не по карману?
На следующий день Лариса опоздала на работу, перенесла встречу с клиентом и, наконец, явилась к одиннадцати. Весь день барышня сохраняла мечтательное выражение, мыслями пребывая где-то далеко-далеко. Впрочем, не забывала хитро улыбаться, время от времени поглядывая на начальницу.
Вот эта-то улыбочка и удержала Марину от откровенности. Никита прислал еще одно письмо. Долги у Петерса оказались солидными, на его месте с такой задолженностью Марина уже давно потеряла бы и сон и аппетит. Может быть, Петерс не беспокоился, потому что имел… весьма преуспевающую жену? София Гольденберг, имея влиятельного в «Росатоме» отца, с отличием закончила Бауманку, подучилась чему-то в Англии и в настоящее время уверенно руководила успешным бизнесом. И с начала этого года появлялась на публике либо в одиночестве либо в сопровождении щуплого, но явно умненького на вид молодого человека в свитере. Что это, подумала Марина, ботаны бьют суперменов? Впрочем, ее это уже не волновало. Она дала своим сотрудникам распоряжение выполнять все заказы Петерса только после предоплаты.
Лариса долго рылась в сумке, затем отложила ее в сторону и некоторое время задумчиво смотрела в угол. Наконец, она решительно вытряхнула из сумки все содержимое и замерла, тупо глядя на кучку вещей.
— Что случилось? — Плинтуса ее суета нервировала.
— Не могу найти паспорт. Точно помню, как вчера положила его в сумку, и вот… кошелек, права, ключи, все на месте, а паспорта нет. Собиралась идти в банк, теперь подведу человека.
Лариса была готова заплакать. Неужели выронила где-то?
Глава 11
Так уж повелось, что встречались они всегда у Ларисы. Петерс сказал, что, пока не подписано соглашение о разделе имущества, сменить замок на дверях московской квартиры квартиры он не может, а родственники жены имеют неприятную привычку приезжать без предупреждения. Ремонт же загородного дома затягивался, а водить любимую женщину по гостиницам, как какую-нибудь шалашовку, он не может. Андрес слишком ее уважал. Зато были цветы, бесчисленные звонки, когда она срывалась среди дня и, себя не помня, летела к нему, ласковые слова, с которыми засыпала и просыпалась. Все ее время было занято им, он отвозил девушку на работу утром и забирал из офиса вечером. Все дела, раньше казавшиеся неотложными, Лариса отложила на потом. Она была счастлива, и весь мир мог подождать.
Развод жена Петерсу готова была дать без возражений, дело осложнял лишь раздел собственности. Но Андрес сказал, что ни за что не будет пачкать ее склоками своего неудавшегося брака. Он мечтал на руках перенести ее через порог их нового дома, и Лариса согласилась не вмешиваться. Да, все у нее будет. И свадебное платье цвета розового жемчуга, и путешествие сразу после регистрации брака… Она улыбалась, глядя затуманенными от счастья глазами на пыльный тополь за окном. Потом, под взглядом Марины вздрагивала и утыкалась в монитор компьютера. Старуха следила за ней, как коршун.
— Послушай, мышка, зачем нам ждать? — Голос Андреса в трубке телефона звучал по-мальчишески беззаботно. — Давай махнем на Кипр.
— Ой, я же паспорт потеряла, и все никак не дойду, чтобы заявление на новый написать.
— Главное, что заграничный у тебя есть. Пришли реквизиты, я закажу билеты.
Через два часа новый звонок.
— Едем через две недели. Представляешь, отель называется Dome. Это будет наш первый дом.
— Наш дом…
— Это недалеко от Айи-Напы. Тебе понравится.
— Сегодня же напишу заявление на отпуск, старуха помрет от злости.
Андрей фыркнул в трубку, словно радуясь веселой шутке.
— Думаешь, ее муж в отпуска не возит?
— Возит, конечно. Это я так, погорячилась слегка. Знаешь, она на тебя первая глаз положила, только хватит с нее мужа и бизнеса. Не все в жизни должно доставаться ей одной, пусть делает выводы. И пластические операции.
— А ты злая мышка.
— Нет, просто пришло мое время греться на солнышке. Разве я не заслужила?
— Ты даже не представляешь, насколько ты это заслужила…
— А знаешь, напишу-ка я лучше заявление на увольнение.
Петерс опустил телефон в карман синего льняного пиджака и поерзал в кресле автомобиля, устраиваясь поудобнее. Могло быть и хуже. Заявление об утере паспорта Лариса пока не подала, значит, у него есть еще немного времени. Хотя он и так потратил его достаточно на эту влюбленную овцу. Потребительский кредит, всего триста тысяч. Признаться, он рассчитывал на большее.
Впрочем, после того как жена подала на развод и заблокировала его банковскую карту, его возможности резко сократились. Занимать деньги у приятелей было рискованно, слухи о его финансовых затруднениях разошлись бы слишком быстро.
Петерс возлагал большие надежды на продажу квартиры, но афера с поддельной доверенностью провалилась: чересчур дотошный риэлтор не поленился и сначала связался с нотариусом, а затем разыскал женуАндреса, впрочем, это было не трудно, учитывая, что ее фото красовалось на сайте компании в числе членов Совета Директоров. Результатом стала смена замков в квартире и выселение Петерса к матери в хрущебу. Он не мог позволить себе продать машину. Получить на руки тысяч семьсот-восемьсот и что дальше? Эти деньги разойдутся у него неизвестно на что месяца за три. А потом придется либо искать случайные заработки, либо возвращаться к работе мелкого клерка. Дешевый серый костюмч