— Что вы здесь делаете?
Ольга вздрогнула от этого резкого голоса и повернулась к лестнице. На верхней ступени стояла Никки, расширенные ноздри и прищуренные глаза выдавали непритворный гнев.
— Кажется, я ясно дала понять, что вам не следует здесь появляться.
Никки сделала шаг в сторону Ольги, потом второй. Неужели меня сейчас будет бить эта холеная женщина, уже пора бояться, подумала Ольга?
— В чем дело, Никки?
Теперь обе женщины смотрели на Виктора. Он опустил тарелки с салатом в кадку с можжевельником и теперь стоял, засунув руки в карманы брюк. Некоторое время Ольга наблюдала, как Никки с Виктором щурятся друг на друга, а затем отступила под защиту большого фаянсового горшка с горной сосной.
— Виктор, пусть она уйдет.
— Это я пригласил Ольгу.
— Ты никогда не таскал в дом одноразовых…
— Не смей!
Никки сглотнула, но отступать не собиралась.
— Это наш с тобой дом. Мы уже десять лет вместе, ты не можешь разрушить всю нашу жизнь из-за случайной женщины.
— Никки, иди к себе. Мы поговорим позже.
— Я никуда не уйду. Я заслужила право здесь находиться. Мы с тобой семья, ты сам это понимаешь.
Вот и поговорили, вздохнула про себя Ольга. Действительно, кому сейчас нужны эти старомодные церемонии? О своем будущем отцовстве Виктор сможет узнать и по телефону, если, конечно, это его заинтересует.
Виктор догнал Ольгу около лифта, в последний момент просунув ладонь между закрывающимися дверями.
— Прошу прощения, мне стыдно, что я поставил тебя в такое неловкое положение.
Ольга смотрела на него, чуть улыбаясь уголками рта. Разве она захотела бы, чтобы мужчина из-за нее грубил женщине, с которой прожил десять счастливых лет?
— Я тебя не виню. И я не хочу, чтобы ты менял свою жизнь. Пусть все будет, как раньше.
— Дело в том, Ольга, что я сам не хочу жить, как раньше. И теперь понимаю, что пересматривать жизнь придется именно мне, потому что в существующую систему ты не встраиваешься никак.
Уже посадив Ольгу в такси, Виктор медлил и не убирал ладоней с наполовину опущенного стекла.
— Ты была права, я решу вопрос с Никки. Как только запущу ростовский проект.
Глава 22
За дверьми лифта чья-то рука резко опустилась на Ольгин локоть и заставила развернуться на девяносто градусов. Мелькнула мысль: как же я устала, даже если будут убивать, сопротивляться не стану. Ольга перевела измученный взгляд с твердых пальцев на тонком шелке блузки на сурово насупленное лицо.
— Ну, что опять?
— Не понос, так золотуха, — хмыкнул Артем. — Не хочу наломать дров, так что решил посоветоваться с тобой.
Перспектива второй раз за один вечер выяснять отношения, но теперь уже на своей территории, казалась настолько удручающей, что Ольга сморщила нос и тихо застонала. В ответ лицо Артема приняло настолько по-детски обиженное выражение, что она быстро отвернулась, чтобы не хихикнуть.
— Так и будем стоять на пороге, — бывший мягко подтолкнул Ольгу в сторону квартиры.
— Не будем, — Ольга начала шарить в сумке в поиске ключей. — Я пойду к себе, а ты вызовешь лифт, дождешься, когда откроются двери и сделаешь шаг вперед.
— У меня есть серьезный довод в мою пользу. Вот, — Артем поднял пакет, в котором что-то убедительно звякнуло, — и вот.
Судя по приятной округлости, в пакете лежали фрукты. Если точнее: виноград, инжир и персики. Под рукой в сумке завибрировал телефон, некоторое время Ольга смотрела на светящийся экран, затем отвернулась от пристального взгляда Артема и быстро прошла к двери.
— Да… Тебе не обязательно извиняться. Согласна, некрасиво… Я действительно хотела поговорить по делу, но сейчас… — Ольга рассеянно обернулась на поскучневшего Артема, — сейчас говорить не могу. Да, занята… Это подождет… Позже… Всего доброго.
Больше не оглядываясь, она сбросила в коридоре туфли, по дороге опустила на пол сумку, прошла на кухню и, положив телефон на край стола, достала узбекское фаянсовое блюдо.
— Помой фрукты, я сейчас.
Она скрылась за дверью ванной комнаты. Артем прислушался, и когда ручка с тихим щелчком повернулась, быстро взял Ольгин телефон. Секунду поколебавшись, он несколько раз ткнул пальцем в экран, снова замер, а затем положил телефон на прежнее место.
Ольгу ждало блюдо, полное словно запотевшего от морозца винограда и два бокала красного вина. Усевшись на стул, она задумчиво покрутила в пальцах тонкую стеклянную ножку, вдохнула терпкий запах и отставила бокал в сторону.
— Значит, решила рожать?
— Зачем пришел? — Границу Ольга обозначила без малейшего усилия, и Артем без сопротивления отступил.
— Я насчет Женькиной свадьбы.
— Она сама тебе рассказала? — В глубине души Ольга надеялась, что дочь помирится с отцом.
— Нет, Санька проболталась… и…
Ольга откинулась на спинку стула, ясно давая понять, что раз Артем поддерживает отношения только с одной из двух ее дочерей, то имеет право только на половину ее внимания. Ее равнодушие вызвало у Артема уже привычное в последнее время раздражение. Он покосился на черный прямоугольник Ольгиного телефона и продолжал уже деловито, словно обращаясь к бизнес-партнеру:
— Если она хочет нормальную свадьбу… — Ольга пожала плечами, но Артем упрямо продолжал. — Полагаю, она не планирует разбежаться со своим Димой уже через год… — Ольга подняла брови. — Короче, я готов оплатить свадебные расходы и купить ей квартиру.
— До свадьбы еще несколько месяцев, ты вполне успеешь поговорить со своей дочерью сам.
— Права на квартиру лучше оформить сейчас, то есть до брака.
— А ты уверен, что ей нужны твои деньги?
— Деньги нужны всем.
— Но некоторые могут зарабатывать их самостоятельно. И у Женьки с Димой это уже вполне получается.
Ольга не преувеличивала ни на грамм. За последний месяц Женька вполне освоилась на новом месте у Николая, еще и подхалтуривала составлением балансов для двух небольших компаний. Дима заключил договор с галереей, весьма практичный хозяин которой уже наладил сбыт его картин среди разнообразных инвестиционных банкиров, а заодно подкидывал заказы на портреты. Кроме того, Нинка пустила в оборот шелковые платья с Димкиной авторской ручной росписью в стиле арт-деко, так что в ближайших планах молодой семьи уже стояла и скромная свадьба за собственный счет и первый взнос на ипотеку.
Ольга невольно улыбнулась, вспомнив, как покатывались со смеху они с Женькой, когда наблюдали взлохмаченного от напора вдохновения Диму за рисованием их совместного портрета на льняной салфетке с вышитым в уголке логотипом ресторана. Вызванный официантом администратор отказался принять оплату за испорченное имущество, сойдясь на еще одном портрете — своем собственном.
Вот почему деловитый и серьезный Артем сейчас вызывал у Ольги легкую жалость и недоумение. Дурачок, хотелось сказать ему, твоя дочь отлично понимает, что ты всего лишь собираешься купить себе возможность и дальше лезть в ее жизнь со своими проблемами, необоснованным самодовольством и неопрятной личной жизнью. Только говорить все это бывшему мужу было бы совершенно бесполезно. Зато можно было со скучающим видом закатить глаза и выразительно вздохнуть.
— Помнишь, ты всегда повторял, что «своих детей надо делать собственноручно»? Так вот, иди. Действуй.
На улице Артем оглянулся на давно знакомые окна и поежился от неожиданного укола стыда. Сейчас он напоминал себе дядю Мишу, дальнего родственника и непрошибаемого старого жлоба, разбогатевшего на первой волне кооперативов и разъезжавшего на казавшемся в те времена почти чудом черном мерседесе. Сколько Артем, тогда еще вчерашний студент, ни уговаривал дядьку продать старую «шестерку», тот отказывал под железным предлогом выезда на рыбалку. Рыбалка для дядьки давно закончилась и для Артема, кажется, тоже.
Настроения эти мысли не подняли, на душе по-прежнему скребли кошки: наверное, закапывали что-то гадкое. Дома ждала Ангелина с предложениями испанских риэлторов. Зря он проболтался о квартире для Женьки, потому что теперь любовница всячески добивалась восстановление справедливости путем покупки уже ей самой домика в Каталонии. Излить наболевшее было совершенно некому. Ну ладно, задействуем старые связи, может быть на том конце ниточки его еще не забыли. Или все совсем плохо?
Пришлось подождать, пока Маришка ответит на вызов. Она явно не торопилась. И явно не обрадовалась:
— Убивают?
— Привет, Марин, я тоже рад тебя слышать. Как дела?
Похоже, Марина колебалась, но в конце концов выдала не очень довольным голосом:
— Работаю. Скоро мои китайцы проснутся, обещала им утром отчет. Что стряслось?
Ага, дверка приоткрылась. Войти еще нельзя, но протиснуть ногу в щель уже получится.
— Да так, вспомнил старых друзей, решил узнать, как поживаете.
— Если я правильно поняла, новую жилетку ты себе еще не нашел?
— Кто же согласится? Сейчас модно ходить к психологу.
— Это психи к психологам ходят, а нормальные люди среди ночи берут бутылку водки и едут к друзьям на кухню.
— Точно, — скрыть облегчение в голосе было почти невозможно.
Впрочем, что-то скрывать от Марины было занятием сложным, хлопотливым и совершенно бесполезным.
— Вот только друзей у тебя не осталось… — Артем так явственно представил, как она задумчиво постукивает карандашом по столу, что засмотрелся на это чудное видение и не успел обидеться. — Ладно, я в конторе. Приезжай. С тебя большой латте с карамелью.
Ольга задернула занавеску кухонного окна и взяла со стола телефон. Нинка ответила после трех гудков.
— Привет, подруга. Не надоели тебе еще твои кавалеры?
Вот как она всегда умудряется угадать, словно под дверью подслушивала?
— Нин, пусти меня к себе пожить неделю. Я так по всем вам соскучилась.
У дверей со скромной вывеской — золотые буквы на белом матовом металле — Артем столкнулся с одной из Ленолеумов, она задержалась на пороге, придерживая для него дверь. На смену зимним шортам пришел длинный шифоновый сарафан поверх узкого платьишка с кружавчиками, больше напоминавшего комбинации времен его детства. Впрочем, все вместе смотрелось довольно аппетитно, и Артем проводил уплывающий в золотистые летние сумерки пестрый парус задумчивым взглядом. Вот для ког