Тот помотал головой и махнул рукой. Мол, никого, достойного упоминания.
– Что-то еще Абель сказал? – спросил у него де Бастед.
– Нет, – ответил Тимофей. – Только три слова: рука не настоящая. Я даже не сразу сообразил, что речь идет о похищенной деснице. Но чья бы она ни была, я обещал магистру вернуть пропажу, так что можете на нас с Карлом в этом деле рассчитывать смело.
Де Бастед оценивающе посмотрел на него, потом на Карла.
– Раз магистр вам доверяет, доверюсь и я, – сказал он. – Как именно вы видите это объединение усилий?
– У меня еще остались вопросы, на которые у вас, возможно, есть ответы, – ответил Тимофей.
– Хм… Хорошо, – произнес де Бастед. – Спрашивайте.
– Я так понимаю, Абель узнал о ненастоящести святых мощей от вас, – сказал Тимофей.
Де Бастед кивнул.
– Но откуда об этом узнали вы и кто еще знал о том же? – спросил Тимофей.
– Я узнал об этом с месяц назад от своего агента, – ответил де Бастед. – Его имени вам знать не следует, скажу только, что он не болтун и свое дело знает не хуже, чем вы – свое. По моему поручению он следил за одним нашим давним врагом, а тот искал по старинным монастырям записи о деснице Иоанна Крестителя.
– То есть у него были какие-то основания для подозрений, – отметил Тимофей.
– Видите ли, мастер, – сказал де Бастед. – Сейчас известно уже о трех десницах Иоанна Крестителя. Одна хранится у нас, одна у греков в Халкидоне и еще одна у восточных христиан где-то в Ливийской пустыне.
– Простите, господин де Бастед, – строго произнес Карл. – Но Креститель – не божок языческий. Откуда у него целых три десницы?
Командор едва заметно усмехнулся.
– Сдается мне, от желания множества людей прикоснуться к святыне, – ответил он. – Разумеется, подлинная десница Иоанна Крестителя всего одна. – Он вздохнул и гораздо тише добавил: – Логично полагать, что две другие – нет. И месяц назад я получил известие, что наша десница – не та самая.
– А чья она – известно? – спросил Тимофей.
– Нет. – Де Бастед помотал головой. – Известно только, это был некий зелот. – И он пояснил в ответ на недоуменный взгляд Карла: – Так, фон Галит, во времена Христа называли здешних мятежников. Чем-то он римлянам сильно досадил, и они подослали к нему убийц. Те убили зелота и в доказательство принесли римлянам его правую руку. На ней был очень приметный шрам.
Де Бастед вынул из рукава многократно сложенный лист пергамента. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не подглядывает, командор развернул его. На пергаменте с большим тщанием была нарисована человеческая кисть аж с четырех ракурсов: ладонь, тыльная сторона, вид сбоку со стороны большого пальца и вид спереди. Два пальца на кисти отсутствовали: безымянный и мизинец. Судя по срезу, отрубили их одновременно. По тыльной стороне от основания большого пальца до мизинца зигзагом проходил здоровенный шрам. Чуть ниже шла надпись на греческом, которая гласила, что поражены были даже кости. Де Бастед постучал пальцем по шраму:
– Вот он, – сказал командор. – Точно такой же шрам есть на нашей деснице.
Тимофей вгляделся в рисунок, запоминая детали.
– Даже не знаю, что скажет на это магистр, – тихо произнес Далан.
– Всё, что он сочтет нужным сказать, выслушаю я, – ответил де Бастед. – Я это затеял, мне и ответ держать.
Прежде чем он успел сказать что-то еще, дружный топот возвестил о прибытии подкрепления. Со стороны городских ворот прискакала дюжина госпитальеров. Все они были в доспехах и при оружии. С другой стороны по улице прибежали два десятка стражников. Возглавлял их один из тех, кто уводил ученика зельевара. Пока остальные остановились отдышаться, этот стражник заскочил в постоялый двор и вышел оттуда вместе с Зером. Командир стражи окинул взглядом новоприбывших и сказал, что этого более чем достаточно.
Убежищем Одноглазому и его банде служил дом с ковровой лавкой на первом этаже. Двери были гостеприимно распахнуты. Перед входом висела пара старых пыльных ковров, не вызывавших никакого желания ни купить их, ни хотя бы стащить. Продавца или сторожа Тимофей не заметил. На крыше сидел черный ворон и смотрел вниз, на улицу.
Сам мастер стоял на углу в трех домах от лавки и, навострив уши, ловил тихий разговор между де Бастедом и Даланом. Других слушателей в этом узком проулке не было. Все остальные госпитальеры умчались вперед, а стражники укрылись в проулке напротив. Лишь один из них, подобно Тимофею, делано скучал на углу и поглядывал то на него, то в сторону лавки. Длинный серый плащ скрывал от любопытных взглядов его кожаные доспехи. Карл не спеша ехал по улице, поглядывая по сторонам.
– Сами понимаете, Далан, – говорил де Бастед. – У нас и без того натянутые отношения с орденом тамплиеров, а через них и с самим королем иерусалимским. Пока наш орден не стал такой грозной силой, какой ее видит магистр, он уязвим для выпадов врага.
– Но почему вы хотя бы не предупредили остальных? – спросил Далан. – Поверьте, мы не меньше вас заботимся о безопасности ордена.
– Магистру я доложил в тот же день, но он, увы, отказался верить мне без доказательств, – ответил де Бастед. – Как и еще кое-кто из наших людей, с кем я разговаривал. Ваше мнение, Далан, я и так знаю: вы во всем согласны с магистром.
– Да, доказательства в таком вопросе не помешали бы, – сказал Далан. – Но ведь они у вас есть!
– Теперь есть, – уточнил де Бастед. – А представьте, что было бы, если бы враги успели доставить их в город раньше меня? Они ведь подали бы это не как нашу ошибку, а как злонамеренный обман. Это нанесло бы непоправимый удар по репутации ордена. Пришлось подготовить запасной план на случай, если возникнет такая опасность.
– И включить в него Скорпио, – едва слышно проворчал Далан.
– В любой постановке должен быть свой злодей, – отозвался де Бастед. – А он подходил идеально. Когда мой агент подкинул Скорпио такую наживку, тот вместе с ней чуть руки ему не откусил. – Де Бастед усмехнулся, после чего уже более хмуро добавил: – К тому же на слово мне поверил один Абель. Маловато, прямо скажем.
Карл тем временем проехал мимо лавки. Рыцарь бросил на нее один-единственный скучающий взгляд и отвернулся. Следующий дом стоял заколоченный. Карл остановился напротив, словно бы высматривая дорогу.
– Отличный был воин, но очень уж импульсивный, – продолжал де Бастед. – Так и лез на рожон. Я как чувствовал, что нельзя оставлять их одних, но вчера узнал, что вражеский гонец уже на пути к Бетелю. Пергамент, который я вам показывал, я забрал у него. Если бы не удалось его перехватить, он бы сейчас уже тут на каждом углу вопил, что госпитальеры обманывают христианский люд. Этого нельзя было допустить!
С этим Далан согласился. За домами протрубил рог. Ему ответил второй. Госпитальеры развернулись на улицах, ведущих к лавке. Зер жестом дал команду начать штурм.
Полдюжины стражников с короткими мечами наголо абсолютно бесшумно, словно серые тени, скользнули вдоль стены ко входу в лавку. Редкие прохожие, заметив такое дело, предпочли поскорее убраться, тоже не производя лишнего шума. На их лицах Тимофей не заметил ни намека на панику, а лишь сосредоточенное внимание – как бы не попасть под раздачу. Видать, не впервой.
Один из стражников заглянул внутрь лавки, после чего изобразил рукой замысловатый знак. Тимофей не смог разгадать его значения, но Зер нахмурился. Карл спешился и выхватил меч. Стражники исчезли внутри лавки. Карл последовал за ними. Зер махнул рукой, и на улицу высыпали остальные стражники. Тимофей обернулся.
– Идем в гости, господа, – сказал он госпитальерам.
– Давно пора, – отозвался Далан.
Зер с парой стражников уже направлялся к лавке. Остальные стражники перекрыли улицу. Эти производили куда больше шума, громко бряцая оружием на бегу, но это уже не имело значения. С другой стороны цепочкой выстроились пятеро всадников в черных плащах с белыми крестами. Копья их пока были подняты, но весь их вид говорил – беглецам из лавки лучше даже не пытаться прорваться мимо них. Точно так же сейчас была перекрыта и та улица, на которую выходила задняя часть дома. Из самого дома не доносилось ни звука.
– Я ожидал, что тут будет более шумно, – заметил Далан.
– Одноглазый – человек разумный, – отозвался Зер. – Если видит, что не вырвется, то и трепыхаться зря не будет. А вот среди его людей хватает излишне горячих, так что будьте настороже.
– Эти горячие могут быстро стать холодными, – заявил Далан.
– Ага, – Зер кивнул. – Такие вообще долго не живут. Я к тому, чтобы по невнимательности не составить им компанию.
Сам он не вынимал оружие из ножен, но руки держал на поясе. Так и вошел в лавку. Один из стражников тотчас нырнул следом, другой остался у двери. Изнутри донеслось досадливое восклицание. Тимофей позволил госпитальерам первыми удовлетворить свое любопытство и зашел последним.
В лавке царил полумрак. Окна почти полностью закрывали ковры – такие же старые и пыльные, как снаружи. На полу у входа лежал труп. Это был мужчина средних лет, в простой латаной одежонке. Ему перерезали горло. Под ним натекла целая лужа крови. Зер присел рядом с телом.
– Кровь свежая, – спокойно сказал он.
Из глубины лавки вышли Карл и один из стражников.
– Внутри все убиты, господин Зер, – сообщил стражник и добавил: – Не нами.
– А Одноглазый? – спросил Зер.
Стражник указал рукой на коридор в дальней стене. Коридор был узкий, зато короткий – всего в четыре широких шага, – заканчивался богато обставленной комнатой.
Там, в деревянном кресле, больше похожем на трон, сидел человек. Его левый глаз был закрыт повязкой. Одет он был заметно богаче, чем бедняга при входе: расшитая узорами шелковая рубаха, красные штаны, сапоги из мягкой кожи с коротким голенищем. Из груди торчала стрела. На полу под правой рукой лежала сабля. Отрубленная кисть всё еще сжимала рукоятку.
В стене справа открылась дверь, и оттуда вышел стражник с коротким мечом в руке. За его спиной Тимофей успел разглядеть еще одну комнату. Посреди нее стояла кровать, а на кровати лежало тело с торчащим из груди кинжалом. Затем дверь закрылась, тихо стукнув по косяку.