Глава 13. Маленькая шалунья
К концу рабочего дня Мирон Львович не вернулся, и не стоило его ждать. Он продолжает надо мной издеваться. Я без телефона, денег и ключей. Окей, если я смогу занять, допустим, у Марии Ивановны на метро, то с запертой квартирой ситуация непростая: надо вызванивать через соседку хозяйку, чтобы она вызвала слесаря, который вскроет дверь. Однако что помешает Мирону Львовичу опять явиться ко мне на пятый этаж, и что-то мне подсказывает: соседи мне не помогут.
Рассортировав документы и изучив заметки о звонках, которые я получила за рабочий день, я еще около часа сижу в пустой приемной. Сухонькая уборщица восхищается моими шикарными туфлями, отвешивает комплимент костюму и скрывается в кабинете Мирона Львовича.
Подскакиваю с кресла, когда раздается телефонный звонок. Отвечаю не сразу, потому что рабочий день закончен, и я имею право проигнорировать позднего просителя.
— Софушка? Ждешь? — бархатный голос Мирона Львовича стягивает шею шелковым шарфом. — Подумала над своим поведением?
Я ему что маленькая девочка, которую он вознамерился воспитать? Игнорирую его вопрос и с хладнокровием спрашиваю:
— Вы вернете мне ключи?
— Да, поэтому и звоню, — скучающе отзывается он. — Придется тебе ко мне приехать за ключами. Виталий ждет внизу.
— Но он же мог их привезти…
— Не мог, — сердито прерывает меня. — Так, Софушка, не пререкаемся и внимательно слушаем. Советую, подарок все же примерить. Как принято?
— Никак, — закрываю ноутбук и морщу нос.
— Как тебе такой вариант. Я приезжаю, разоблачаю тебя, а затем надеваю подарочек, что я тебе прикупил, и связываю? — спокойно и серьезно говорит Мирон Львович, а у меня коленки дрожат от его голоса с хрипотцой. — Ты будешь вырываться, кусаться, но я сильнее. И меня очень заводят такие игры.
— Перестаньте, — и подпираю лоб кулаком.
— Или ты, маленькая шалунья, на это и надеешься? Хорошо, я приеду.
— Нет! — глухо рявкаю я. — Не надо!
— Вот и умница. Не тяни время и не заставляй Виталия подниматься.
Сбрасывает звонок, и нервно кусаю губы, поглядывая на черный пакет. Я могу взбрыкнуть, но чем окончится мое неповиновение? Игрой в шибари? Со вселенской тоской вздыхаю и вместе с пакетом скрываюсь в уборной. Мирон Львович глух к моим протестам.
Кружево приятное, тонкое и изысканное. Никакой синтетики, неровных швов и торчащих ниточек. Такие вычурные трусики носят богатые модницы или аристократки. Мысленно оправдываюсь, что глупо отказываться от удовольствия примерить дорогое и красивое белье. С минуту стою голая и мрачно смотрю на влажную ластовицу трусов в вязких разводах смазки. Я опять не заметила, как Мирон Львович взбудоражил меня.
— Софья, — раздается голос Виталия. — Неужто сбежала, дурная?
— Я в уборной, — поправляю тонкие бретельки бюстгальтера на плечах. — Дайте мне минуту.
Осматриваю отражение в зеркале. Как много все-таки значит для женщины белье. Кружева облагородили, добавили с мой облик нежности и игривости. Для пущей сексуальности встряхиваю волосами и томно закусываю губу. Смущаюсь от своей развратности и торопливо облачаюсь в костюм, которая вновь превращает меня в строгую и элегантную леди.
— Софья, — Виталий сидит в кресле за моим столом.
Напрягаюсь от его строгого и официального голоса. Возмутится, что ему пришлось зайти за мной?
— Да? — приглаживаю волосы и натянуто улыбаюсь
— Не подскажите, где купили ту пижаму? — встает и шагает к двери. — У меня дочка-подросток любит все розовое. Не поверите, Софья, даже подоконники в ее комнате покрасили в розовый.
Теряюсь от вопроса и отвечаю, что заказала через интернет, и могу скинуть ссылку на магазин. Виталий печально жалуется, что со всемирной сетью совершенно не дружит.
— Я могу заказать, — следую за ним. — А размер какой?.
— Уточню у жены. Благодарю, Софья, а то я с Милой мало времени провожу из-за работы, и она очень обижается. Возраст сейчас у нее непростой.
Слышу в голосе Виталия сожаление, и я хочу его приободрить:
— Думаю, она понимает, что вы стараетесь.
— Надеюсь.
Печально вздыхает, и мы заходим в лифт. Чувствую вину. Виталий сейчас мог быть с семьей, а он вынужден возиться с игрушкой босса. Стоит ли мне перед ним извиниться? Хотя если кому и стоит это сделать, то Мирону Львовичу.
— Если я вас попрошу отвезти меня домой, то вы мне откажете, да? — идем через пустой вестибюль.
Каблуки стучат по мраморному полу, и я запахиваю пиджак. Я уже готова просить временного ночлега у вредной старухи-соседки, если мне не удастся вызвать слесаря.
— Нет. Мирон Львович дал мне четкий приказ привезти вас к нему, — Виталий открывает дверь и пропускает меня вперед в сумерки. — И я его выполню, Софья. Без обид.
— Да какие уж тут обиды, — уныло отзываюсь я. — Встряла я по самое не хочу.
— Важно мыслить позитивно, — философски говорит Виталий. — И не кукситься. Мирон Львович вас не обидит.
— Он уже обидел.
— О, вы не знаете, как он может обидеть, — загадочно хмыкает Виталий.
— Например, пойти на шантаж? — едко уточняю я.
— К каждому свой подход, — распахивает дверцу машины и улыбается, — своя стратегия. Мирон Львович хотел уладить все цивилизованно, но некоторые товарищи, как Иван, зазнаются. И логично, что рано или поздно они получают щелчок по носу. Или виски в лицо.
Краснею и спешно ныряю в салон. Я только забыла о домогательствах жирного хряка, как мне об этом напомнили. Сама виновата. Иногда лучше промолчать, чем глупо съехидничать.
Глава 14. Красиво жить не запретишь
— Какую музыку вы предпочитаете, Софья? — спрашивает Виталий, когда заводит машину.
— А что слушает Мирон Львович? — тихо уточняю я.
Я желаю узнать босса с другой стороны. Пока я вижу в нем только похотливого эгоиста, который почему-то мной заинтересовался.
— Классику, Софья.
— Ну, было бы глупо ожидать, что он слушает, например, попсу, да?
Виталий смеется.
— А вы что слушаете?
— О, Софья, мне однажды так прилетело от Мирона Львовича, когда он узнал мои предпочтения в музыке, что я удалил все композиции даже из телефона.
— Вы меня заинтриговали.
— Боюсь, вы во мне разочаруетесь, — вновь смеется.
— Ну же, Виталий.
Молчит, хитро поглядывая в зеркало заднего вида, и я осторожно предполагаю:
— Блатняк, да?
Кивает.
— Вы сидели? — хмурюсь.
— По молодости.
На мгновение в глазах Виталия пробегает холодная тень жестокости, и я ежусь. Не хочу знать подробностей.
— Не беспокойтесь, Софья. Я свое наказание понес и сейчас законопослушный гражданин, — улыбается и переводит взгляд на дорогу. — Нет никакого желания возвращаться в места не столь отдаленные. Предпочитаю лишь слушать о тюремной романтике, но не вариться в ней.
— Это как песни о школе, — едва слышно отзываюсь я. — Могу поплакать под них, но вновь вернуться за парту? Нет, спасибо.
— Можно и так сказать.
Мирон Львович не стал бы нанимать на работу сомнительную личность. Таким, как он, в окружении важны надежные люди. Если он доверяет Виталию, то и мне следует расслабиться и отбросить сомнения. Каждый из нас может ошибиться. Надеюсь, сидел Виталий по какой-нибудь несерьезной статье. За кражу или драку, но без убийства.
Смотрю на пальцы Виталия. Наколок нет, но если приглядеться, то можно заметить едва заметные шрамики. Свел. Не мое дело, за что отбывал Виталий срок. Меньше знаешь, крепче спишь.
— Классику поставить, Софья? — нарушает тишину мягким голосом. — Боюсь, школьных песен у меня нет.
Кротко киваю. Не скажу, что я фанатка классической музыки, но послушаю то, под чем Мирон Львович размышляет или мечтает. Ему ведь не чужды грезы о чем-то хорошем и светлом?
Застряв в пробке между стеклянных башен, что подпирают в летних сумерках небо, Виталий неразборчиво ругается под нос. Все эти высотки, яркие огни, шум и вечная спешка Москвы меня всегда напрягали. Мне, конечно, по душе тишина и неторопливость провинции, откуда я родом, но там никто не предложит хорошую зарплату и перспектив. И мужчин таких, как Мирон Львович, не встретишь.
Понимаю, что он видит во мне куклу, но, если признаться, мне лестно сейчас сидеть в дорогой и комфортабельной машине, слушать Вивальди и чувствовать на коже мягкие кружева. Я прямо элитная шлюха, которая едет на свиданку со спонсором. С красивым сексуальным мужчиной, которому многие женщины бы сами доплатили за его внимание.
Незаметно под переливы музыки засыпаю. Мне нет смысла паниковать или отстоять свою честь попытками выпрыгнуть из машины и сбежать. Почему бы не поиграть с Мироном Львовичем в его забавы? Возможно, обеденные шалости и моя неудовлетворенность толкают на глупости, о которых я пожалею, но ему удалось подцепить меня на крючок девичьего любопытства. Да, мерзавец, но притягательный. Его богатство, бесстыдство и наглость завораживают и будят интерес: а какой он на самом деле?
— Софья, — тихий голос Виталия вырывает меня из дремы.
Встрепенувшись, моргаю и недоуменно смотрю на протянутую руку. Неловко улыбнувшись, опираюсь о сухую ладонь и выскакиваю из машины.
Я подобные дома только видела на фотографиях — из белого камня, с панорамными окнами на первом и балконами втором этажах. На пафосном крыльце с мраморными ступеньками и массивными перилами можно устроить фотосессию для Королевы Великобритании и никто не возмутится, ведь “дорого-богато” впечатлит любого чванливого аристократа. Дворец, одним словом, среди соснового леса.
У дорожек, мощееных камнем, в траву утоплены тусклые светильники, что создают интимной мрачности особняку. Вдыхаю полной грудью свежий воздух, напитанный ароматами хвои, и оглядываюсь на урчание жаб. Вижу беседку, что освящается несколькими фонариками, подвешенными к резным балкам.
— Там пруд, — отзывается Виталий.
— Ого.
Очень хочется побежать по дорожке к водоему и увидеть его своими глазами. Это ведь так удивительно! Настоящий пруд с живностью у дома!