— А вы знаете, Губерт, — спросил я, — что Саар находится в составе Западной Германии?
— Ну и что, — ответил Губерт, — все равно это моя родина, и я хочу увидеть свою мать.
Я призадумался. Желание Губерта увидеть после долгой разлуки мать было совершенно понятно и естественно. Но не вызывало сомнения и то, что появление Губерта в Германии предоставило бы для западной прессы чудесный материал о «чудесах», увиденных и пережитых им в сталинских лагерях «Страны чудес». Будь моя воля, я бы не возражал, чтобы сын увидел свою мать. Но не я решал вопрос.
«С кем-то надо посоветоваться, — подумал я. — С кем? А кто такой Губерт? Губерт — это литературный персонаж, герой популярной в свое время книги. Значит, им должен заняться Союз писателей».
И я направился в иностранный отдел правления Союза писателей к заведующему этим отделом Борису Изакову.
— Борис Романович, — спросил я, — вы помните книгу «Губерт в стране чудес»?
— Конечно. Как же не помнить? Это книга нашей пионерской юности.
— Так вот. Губерт приехал.
— Да? Откуда?
— Борис Романович, — сказал я многозначительно, — вы меня удивляете…
— Ах, вот оно что! Понятно, понятно… И что он собирается делать?
— Он хочет вернуться в Саар.
Изаков схватился за голову:
— Ой-ой-ой… Вот это дело серьезное. Надо позвонить в ЦК. Я вас сейчас соединю с Терешкиным в Культпропе. Расскажите ему об этом.
Изаков набрал номер и протянул мне трубку.
Я повторил Терешкину то же, что говорил Изакову, и реакция его была точно такой же.
— М-да… Хорошенькое дело, — растерянно сказал он. — Вот что. Я доложу кому следует. Позвоните мне завтра.
Выйдя от Изакова, я решил, что это дело не терпит отлагательства, поскольку Губерт, как я знал, приехал в Москву самовольно. Поразмыслив, я отправился к Юрию Жукову, известному журналисту, члену редколлегии «Правды», человеку влиятельному и решительному. Здесь повторился диалог, в точности как у Изакова.
— Юрий Александрович, — спросил я, — вы помните книгу «Губерт в стране чудес»?
— А как же. Конечно помню. А в чем дело?
— Дело в том, что приехал Губерт.
— Приехал Губерт? Откуда?
— Юрий Александрович, вы меня удивляете.
Жуков молча на меня уставился.
— Вот оно что… — медленно проговорил он. — Понятно. И чего он хочет?
— Он хочет вернуться в Саар.
Помолчав, Жуков произнес то, о чем думал и я.
— Вы представляете себе, какой там выйдет второй том книги «Губерт в стране чудес»?
Мы помолчали. Потом Жуков сказал:
— Вот что. Садитесь за тот стол и пишите заявление на имя секретаря ЦК Шепилова. Изложите всю историю Губерта и книги о нем. А дальше наши предложения в связи с его намерением вернуться в Саар.
Мне нетрудно было сформулировать такие предложения, поскольку мы уже беседовали с Губертом на эту тему. Он, надо сказать, смотрел на вещи вполне разумно и практично. Конечно, ему очень хотелось увидеть свою мать. Но он в то же время понимал, что ему, принявшему в свое время советское гражданство, не так-то просто получить разрешение на выезд в страну, далеко не дружественную Советскому Союзу. К тому же не было уверенности в том, что он там легко найдет работу по специальности, а не увеличит собой число безработных. А у него уже была семья — жена и дочь. В «местах не столь отдаленных» он, будучи вначале, до заключения в лагерь, на вольном поселении, приобрел не только профессию механика-электрика, но и верную подругу жизни, тоже немку. «Голубой мечтой» его было жить на южном берегу Крыма, где ему когда-то довелось побывать. И когда зашел разговор о том, что он сможет повидаться с матерью и в том случае, если она приедет к нему в Крым, он охотно согласился на такой вариант.
Письмо за подписью Жукова и моей было отправлено в ЦК Шепилову, и вскоре оттуда дали «добро» по всем нашим предложениям. Было дано указание трудоустроить Губерта на южном берегу Крыма, и разрешение на приезд к нему матери. Выдали единовременное денежное пособие в довольно крупной по тем временам сумме — пять тысяч рублей.
Ушли в прошлое годы тяжелых испытаний. Но если бы кто-то вздумал переиздать книгу «Губерт в стране чудес», то ее следовало бы дополнить справками, которые также, на мой взгляд, можно причислить к разряду «чудес».
Прокуратура
Союза Советских
Социалистических Республик 25 июня 1962 года
№ 13/06 — 200/71
Москва, 1-я Бородинская улица, дом 19, кв. 103/ Ефимову Борису Ефимовичу
Сообщаю, что по протесту Прокуратуры СССР, постановлением Президиума Верховного суда Казахской ССР от 22 мая 1962 года приговор лагерного суда от 29 июня 1950 года об осуждении Л0CTE Губерта Ивановича, 1923 года рождения, отменен и дело производством прекращено за отсутствием в действиях Лосте Г. И. состава преступления.
Прокурор по надзору за следствием в органах госбезопасности
Старший советник юстиции (Васильев)
Рядом с этой справкой законное и логичное место принадлежит другой:
Прокуратура
Союза Советских
Социалистических Республик 14 марта 1962 года
№ 13/1 —2001—61
Москва, 1-я Бородинская улица, дом 19, кв. 103/ Ефимову Борису Ефимовичу
Сообщаю, что по протесту Прокуратуры СССР дело по обвинению ОСТЕН-ГРЕССГЕНЕР Марии Генриховны, 1909 года рождения, уроженки Германии пересмотрено.
Определением военного трибунала Московского военного округа от 22 августа 1957 года постановление от 8 августа 1942 г. об осуждении Остен-Грессгенер М. Г. отменено и дело производством прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления.
Остен-Грессгенер Мария Генриховна полностью реабилитирована. Прокурор по надзору за следствием в органах госбезопасности
Старший советник юстиции (Васильев)
Вот так… Произошло, оказывается, маленькое недоразумение — ни Мария Остен, ни Губерт Лосте никаких преступлений не совершали. Советские органы правосудия обнаружили с некоторым опозданием, что «зазря, случайно» была на тридцать третьем году жизни расстреляна благородная, умная, добрая женщина, талантливая писательница, что зазря, безвинно провел пятнадцать лет в ссылке честный, трудолюбивый, добросовестный парень. Нельзя не вспомнить, что еще до них, в 1954 году, был посмертно реабилитирован и тоже «за отсутствием состава преступления» тот, кто эту книгу задумал и редактировал — Михаил Кольцов.
Горько и страшно представлять себе, какие могли совершаться в нашей стране «чудеса», и не совершаются ли некоторые, может быть, похожие «чудеса» в наше время…
…Закончу рассказ о Губерте. Ему, несомненно, повезло — он был реабилитирован прижизненно. В определенном смысле с ним действительно произошло чудо: после малогостеприимных степей Казахстана — горячее солнце и лазурное море Крыма! О настроении Губерта той поры скажет его собственное письмо:
«Солнечная долина, 2 мая 1957 г.
Дорогой Борис Ефимович!
Наконец-то у меня есть возможность написать Вам — это первый день за все время пребывания здесь, когда у меня свободная минута.
В Симферополь я приехал 22 марта, и меня направили на работу в виноградарский совхоз «Солнечная долина», расположенный в пяти километрах от моря. Работаю старшим механиком. Пришлось сразу включиться в работу, чтобы заново организовать мастерские, собрать кадры и пр. Ко мне приехали жена и дочь, я встретил их в Симферополе. Мне дали квартиру из двух комнат с кухней и верандой. На первое время это меня устраивает, но директор обещал к концу года построить для нас отдельный дом в лучшем месте в саду. Мой оклад составляет 1050 рублей. Немного, конечно, но, если совхоз выполнит план по винограду и другим видам, то в октябре мне выплачивают премию. Сейчас в наш совхоз передали еще две деревни, в связи с чем значительно вырос парк машин. На моем попечении теперь находятся 14 тракторов и бульдозеров, 14 автомашин, 4 электростанции, винный завод, целый ряд других машин и механизмов. А так как заведующего мастерскими у меня нет, то приходится работать по 15–16 часов в сутки.
Матери я написал письмо, в котором приглашаю ее в гости. Если Вы, может быть, поедете в Крым, то обязательно заезжайте ко мне. Вино здесь такое, какого я никогда раньше не пробовал. Надеюсь, оно Вам понравится.
Передайте большой привет Раисе Ефимовне и всем знакомым. Пишите по адресу: Крымская область, Судакский район, село Лагерное. Если вышел «Испанский дневник» — пришлите пожалуйста. Губерт».
Казалось, как будто желая загладить пережитые Губертом тяжелые годы, фортуна повернулась к нему лицом — интересная, по душе, работа, хорошие отношения с окружающими, счастливая семья, отличные служебные перспективы. И вдруг пришла беда… 6 августа 1959 года я получил из Крыма телеграмму: «Товарищ Борис Ефимов Губерт умер 5 августа жду ваших советов что мне предпринять подробно опишу в письме — Лосте Амалия».
Причиной смерти Губерта был неудачно прооперированный в симферопольской больнице гнойный аппендицит.
Такова печальная повесть о Губерте Лосте и его пребывании в «Стране чудес»…
…«Хрущевская оттепель», помимо тех значительных перемен, которые она произвела в стране, имела и еще одно гораздо менёе значительное, но непосредственно коснувшееся меня последствие — в «Известия» пришел новый редактор. Это был Алексей Аджубей, человек любопытный и незаурядный. Богато одаренный от природы — и красивой наружностью, и актерскими сценическими данными, и литературными журналистскими способностями, энергичный, инициативный, пробивной. С одинаковым успехом он мог бы стать и видным артистом, и видным публицистом. Судьба направила его по второму пути.
Так случилось, что я знал его еще мальчиком. Он иногда приходил в наш дом вместе со своей мамой, известной московской портнихой Ниной Матвеевной, которая шила и для моей жены. Женщины были знакомы многие годы, дружили, и Нина Матвеевна постоянно делилась с моей супругой своими делами и заботами, охотно рассказывала о своем Алеше, который стал красивым молодым человеком, пользовался успехом, уже выступал в каком-то эстрадно