что, если… Вздохнув, я взглянула ему в лицо и увидела мир спокойствия и новых возможностей. Впервые за четыре года мысль о ладони, накрывающей мою, не отправляла меня в головокружительный полет.
И я поняла, что хочу, чтобы Трент прикоснулся ко мне.
Хотя Трент не двигался. Он смотрел на меня, но не напирал, словно знал, что это мост, который я едва не подожгла и не убежала от пожара. Как мог он знать? Должно быть, ему сказала Шторм. Сосредоточившись на его прекрасных синих глазах, я заставила свою ладонь приблизиться к его. Мои пальцы дрожали, а голос в голове кричал, чтобы я остановилась. Он кричал, что это ошибка, что волны только и ждут, чтобы обрушиться на меня и утопить.
Я затолкала голос куда подальше.
Медленно и совсем слегка, кончиком пальца, я коснулась указательного пальца Трента.
Он не убрал руку, а замер, словно ожидал следующего моего движения.
Тяжело глотнув, я позволила своей руке полностью коснуться его. Я услышала, как он резко втянул воздух, сжимая челюсти. Он не спускал с меня глаз, но их выражение было нечитаемо. Наконец он сдвинул ладонь и накрыл ею мою, его пальцы нежно переплелись с моими. Не принуждая, не торопясь.
Одобрительный рев толпы ударил в барабанные перепонки, но я едва различала его из-за подкатившей к ушам крови. «Раз… Два… Три…» Я начала отсчитывать эти десять маленьких вдохов.
Я не смогла обуздать растущую внутри эйфорию.
Прикосновение Трента было полно жизненной энергии.
Я уверена, что где-то поблизости разбился стакан, но была слишком ошеломлена, чтобы заметить.
– Все в порядке? – прошептал он, нахмурившись. И раньше, чем я смогла осознать вопрос, руку Трента вырвали из моей, когда пара гигантских ручищ опустилась на его плечи, забирая с собой тепло и жизнь.
– Вам нужно покинуть помещение, сэр, – раздался громогласный голос Нэйта. – Прикосновения к девушкам запрещены.
Краем глаза я уловила под собой какое-то движение. Посмотрев вниз, я обнаружила помощника официанта, сметающего осколки от пустого стакана Трента. Думаю, он выскользнул из моей руки.
– Все в порядке? – снова настоятельно спросил Трент, будто бы знал, что с прикосновением к моей руке может быть не все в порядке. Будто бы совершенно нормально иметь такой страх. Будто бы я в ладах с головой.
Как бы я ни пыталась, я не могла открыть рот и пошевелить языком. Внезапно я превратилась в статую. Окаменела.
– Кейси!
Нэйт дернул Трента назад и вывел за дверь, а я не делала ничего, только смотрела, как он уходит, его напряженный и умоляющий взгляд был прикован к моему лицу, пока Трент не скрылся из виду.
Мне казалось, что все шатается, пока я, как в тумане, брела к бару. Стены, люди, танцовщицы, мои ноги. Я пробормотала извинение Джинджер, что мой перерыв занял больше пятнадцати минут. Она с улыбкой отмахнулась, наливая кому-то выпивку. Словно одеревенев, я обернулась и увидела, что стройная женщина заняла центральную сцену, вытворяя что-то вроде танца дождя в скудном костюме из перьев. Шторм нигде не было видно.
Мир двигался дальше, понятия не имея о таком значительном сдвиге в моей крохотной вселенной.
Стадия четвертаяПринятие
Глава 7
– Ну, что ты думаешь? – Шторм прервала тишину в машине на пути домой.
Я нахмурилась, не понимая ее вопроса. Мой разум зациклился на Тренте, на ощущении его руки; на себе, стоявшей там, как идиотка, и не сказавшей ни слова. Я настолько завелась из-за Трента и этого важнейшего момента, что меня не беспокоило замкнутое пространство джипа. Он держал меня за руку. Трент держал меня за руку, и я не чувствовала себя так, словно тону.
Я заметила, что Шторм крепко сжимала руль в своих маленьких кулачках и смотрела куда угодно, только не на меня. Она нервничала.
– Что я думаю о чем? – с расстановкой спросила я.
– О… моем выступлении?
«О! Точно!»
– Не знаю, как твоя грудь не мешала тебе держать равновесие.
Она откинула голову и рассмеялась.
– Поверь мне, потребовалось время, чтобы привыкнуть.
– Серьезно, это было самым прекрасным выступлением, которое я когда-либо видела. Какого черта ты делаешь в стрип-клубе? Ты могла бы выступать в Цирке дю Солей или типа того.
В ее смехе я уловила намек на грусть.
– Я больше не могу жить в таком ритме. Он означает тренировки целыми днями и выступления по ночам. А мне надо заботиться о Мии, так что я не могу этим заниматься.
– Почему я впервые видела твое выступление?
– Я не могу выступать каждую ночь. И так тяжело оставаться в вертикальном положении и немного тренироваться каждый день.
«Хм. Шторм тренируется». Я и понятия не имела.
– Почему ты мне не говорила?
Она пожала плечами.
– У всех есть секреты.
Мой взгляд переместился на вид за стеклом.
– Ну, это хреновый способ раскрыть секрет.
Она засмеялась, кивнув в знак согласия. А затем последовала пауза.
– Как поговорила с Трентом?
– О, жизнеизменяюще.
Ощущение от прикосновения его пальцев еще не полностью исчезло с моих, и я не могла выкинуть из головы умоляющий звук его голоса. Неукротимое чувство вины легло на мои плечи. Я должна была ответить ему, а вместо этого позволила Нэйту вышвырнуть его, как пьянчугу.
Сейчас мне ненавистно было находиться в своей шкуре.
Еще несколько минут мы ехали молча. А затем Шторм прервала тишину совершенно прямым нападением.
– Кейс, что с тобой случилось? – Зубы мгновенно сжались, я была не готова к этому, но она продолжила: – Я все еще совершенно тебя не знаю, хотя сама полностью обнажилась перед тобой. Буквально. Я надеялась, что ты доверишься мне и сделаешь то же самое.
– Хочешь, чтобы я покрутилась на обруче и сняла топ? – пошутила я бесцветным голосом. Я знала, что она не это имела в виду.
– Я спросила Ливи, но она мне не ответила. Сказала, что ты сама должна это сделать, – произнесла она тихо, словно знала, что вообще не должна была спрашивать Ливи.
Внутри у меня все упало.
– Ливи понимает, что не следует рассказывать кому-либо мои секреты.
– Тебе надо начать разговаривать с кем-нибудь, Кейси. Только так станет лучше.
– Лучше не станет, Шторм. Только так.
«Из мертвых не возвращаются». Я пыталась сдержать холодность, но она все равно просочилась в мой голос.
– Я – твоя подруга, Кейси, нравится тебе это или нет. Может, я и знаю тебя всего несколько недель, но я доверилась тебе. Я доверила твоей сестре свою пятилетнюю дочку, пригласила тебя к себе домой, нашла тебе работу. Не говоря уж о том, что ты раскладывала мое нижнее белье и видела меня голой.
– И все это, не дав тебе своего номера. Ох, парни в моем спортзале будут так мной гордиться.
Мы въехали на парковку перед домом, и я уже нетерпеливо нашаривала дверную ручку: джип подруги уменьшился до размеров давящей на психику консервной банки-исповедальни.
– Я хочу сказать, что я не идиотка. Я не веду себя так со всеми подряд. Но в тебе есть что-то такое, я вижу это с самого первого дня. Как будто ты борешься сама с собой. Каждый раз, когда крошечная часть тебя настоящей прорывается наружу, ты заталкиваешь ее подальше. Скрываешь ее. – Ее голос был таким мягким, но все равно от него меня бросало в холодный пот.
«Настоящая я. Кто это?» Все, что я знала, так это то, что со дня переезда в Майами все мои тщательно созданные защитные укрепления были атакованы со всех сторон. Даже Мия со своими беззубыми улыбками умудрилась пробраться через трещины в моих доспехах. Неважно, сколько раз я говорила себе, что мне наплевать, я начала замечать, что мое сердце бьется немного быстрее, а плечи поднимаются немного выше, когда я заставляю себя смеяться.
– Тебе не надо рассказывать мне все, Кейс. Не все сразу. Но почему бы не по одной вещи каждый день?
Я потерла бровь, пытаясь придумать, как выкрутиться. Последний раз, когда я оттолкнула ее, я думала, что Шторм бросит эту затею. Но она просто ждала подходящего момента. Что, если сейчас я выскочу из машины? Может быть, этот момент станет поворотным для нашей дружбы? Может быть, она полностью спишет меня со счетов, если я опять выкину нечто подобное. У меня засосало под ложечкой, и я поняла, что это будет меня беспокоить. И Ливи. Это полностью раздавит ее, а я не могу позволить, чтобы это случилось. Я слышала в голове голос Ливи: «Попробуй». И знала, что мне придется. Ради Ливи.
– Четыре года назад мои родители, парень и лучшая подруга погибли в аварии по вине пьяного водителя.
Последовала долгая пауза. Мне не нужно было даже смотреть, чтобы знать, что по щекам Шторм струятся слезы. Плачущие люди меня больше не волнуют. Я надолго отключила этот слезоточивый переключатель.
– Мне так жаль, Кейси.
Я кивнула. Все извиняются, не знаю почему. Они не были теми сволочами из другой машины.
– Ты помнишь что-нибудь об этом?
– Нет, – солгала я.
Шторм не надо было знать, что я помню каждое мгновение, проведенное в капкане искореженной «Ауди». Не надо было знать, что я слышала шипящий звук последнего маминого выдоха, звук, который преследует меня каждую ночь. Или что по одну сторону от меня изломанное тело моей подруги Дженни было впрессовано в боковую дверь, а по другую – моя рука была поймана в ловушку в ладони моего бойфренда, и я чувствовала каждый градус покидающего его тело тепла. Что мне пришлось сидеть в машине, без движения, окруженной телами тех, кого я любила, в течение тех часов, пока спасатели изо всех сил старались вырезать меня из нее. Я не должна была выжить.
Я не знаю, кто позволил мне жить.
Мягкий голос Шторм вытащил меня из задумчивости.
– Ты была за рулем?
Я повернулась, чтобы посмотреть на нее.
– Ты думаешь, я бы здесь сидела, если бы вела тогда машину?
Она вздрогнула.
– Извини. Что случилось с пьяным водителем?
Я уклончиво пожала плечами, глядя прямо перед собой.
– Он умер. С ним в машине было двое друзей. Один тоже погиб. Один остался целым и невредимым. Этот парень где-то здесь, живет своей собственной жизнью, – ответила я, мои слова сочились горечью.