В тот миг я решила, что этот мужчина, кто бы он ни был, мне подходит, а приняв это решение, вернулась в зал, где он меня, к моему облегчению, терпеливо ждал. Лорд или не лорд, он пугал меня меньше старушки на троне в уборной.
Нас провели к столику в углу зала, где было так темно, что мы с трудом видели друг друга, не говоря уж об остальных посетителях. Надев очки со стеклами полумесяцем, Лорд придвинул к себе горящую свечу и открыл меню. Заказал он паштет «триколор», запеченную рыбу и белое бургундское, а я доверилась его вкусу — меню в сравнении с Лордом меня мало интересовало. Я пыталась рассмотреть его получше, но освещение не позволяло. Собственно, это был фирменный знак «У Аннабель» — здесь искусители трудноопределимого возраста пускали пыль в глаза своим жертвам, и только обслуге дозволялось сохранять ясность видения.
Отрезав ломтик масла, Лорд пристроил его на хлеб и добавил такой слой соли, что я невольно обеспокоилась его давлением. Однако во время танца, чувствуя уверенную ладонь у себя пониже талии, я и не вспомнила о его летах.
После ужина Лорд отвез меня обратно и вышел из машины, чтобы проводить до входа. Мы остановились в круге желтого света от уличного фонаря; я медлила с прощанием.
— Пригласите? — спросил Лорд.
— Нет, не могу.
— Даже на чашечку кофе?
— Не думаю.
— Радость моя, это да — или нет?
— Это нет. Но за вечер огромное спасибо.
Я думала, Лорд тут же развернется в гневе и обиде, а он опустил ладонь на мое бедро и оставил на моих губах невесомый поцелуй, надолго сохранившийся в памяти.
Интуиция свойственна мужчинам в гораздо меньшей степени, чем женщинам, однако мужчина всегда чувствует, что женщина к нему охладела. Как правило, он выбирает этот день, чтобы заявить о своей непреходящей любви. Или хотя бы наносит визит с расчетом на вспышку страсти. Теперь, когда мое свободное время было поделено между Любовником (шесть ночей в неделю) и Лордом (вечера по четвергам — рестораны, театры, «У Аннабель»), Юрист всплывал в памяти лишь в связи с месячной рентой или БМВ. Продажа машины положила бы конец и неприятным воспоминаниям, и финансовым трудностям. Я поместила объявление в местную газету и очень скоро вручала ключи новому владельцу — с чувством, что одновременно говорю «прощай» и черным дням моего прошлого. И плевать, если я больше ни разу в жизни не услышу голос Юриста. Естественно, он позвонил на следующий же день.
— Я по тебе скучал, красавица. Завтра буду в Лондоне. До встречи в шесть.
Он был явно доволен собой, и я оставила его в заблуждении, что горю желанием увидеться. Я даже встретила его улыбкой, когда он спускался по лестнице, демонстрируя загар Бермуд, особенно выразительный на фоне яркой рубашки.
Это был абсолютно чужой человек, который почему-то взял меня за руку и повел в спальню.
— Жена ждет в отеле, так что давай быстренько.
— Быстренько — что?
— А ты изменилась, — равнодушно хохотнул Юрист, словно я нынешняя, как и я прежняя, была ему совершенно не интересна.
— Мы бог знает сколько не виделись, а жизнь здесь, между прочим, дорога, — сказала я.
— Ренту оплачу, обещаю. Вот только жена меня ни на шаг не отпускает. Сбросила двадцать фунтов, выглядит шикарно, и требует секса каждую секунду. — У него получилось на выдохе, в одно слово: «секса-каждую-секунду», и Юрист всплеснул руками: мол, ну что я могу поделать?
Он снял пиджак в микроскопическую полоску, расстегнул рубашку, почесал живот, загорелым валиком нависший над ремнем от Гуччи, и успешно проигнорировал мою неподвижную позу — скрестив руки на груди, я и не думала разоблачаться. А затем жестом, который я не так давно сочла бы игривым, опрокинул меня на постель и рухнул сверху.
— Не хочу! — Я уперлась ладонями в его плечи.
Задыхаясь под несносной тяжестью, я пихалась что есть сил, извивалась, морщилась и уже готова была заорать, когда он вдруг отпрянул, словно от дурного запаха. Без единого слова Юрист застегнул рубашку, надел пиджак и шагнул к двери.
— Ты все понял, не так ли? — Кажется, мне захотелось его утешить.
— Понял, — бросил он через плечо. — Надеюсь, ты тоже.
На верхней ступеньке он все же обернулся, чтобы пригвоздить меня тяжелым взглядом, — и ушел, неторопливо и с достоинством, которым не обладал.
Вечером пришел Любовник, и мы отпраздновали кончину Юриста в моей судьбе. Чуть позже, лежа в постели, Любовник смотрел, как я раздеваюсь.
— Ты должна вызывать в мужчине страх, когда снимаешь перед ним одежду, — сказал он.
— Это еще почему?
— Таковы женщины. В этом их власть над нами. Никогда не отворачивайся, чтобы раздеться. Будь уверена в себе. — Он забросил руку за голову. — Почувствуй свою силу.
Я нырнула в постель и обвилась вокруг него — мои комплексы испарялись, стоило мне оказаться в горизонтальном положении.
— Смешная девочка. Смешная взрослая девочка.
Любовник погладил мои волосы и нашел губами мой рот, приглашая к сексу. Рядом со мной секса он хотел всегда. Отдыхая после третьего раза за ночь, он пообещал назавтра приготовить ужин на основе афродизиаков.
— Мне с тобой допинг излишен, — возразила я. — К тому же завтра вечером меня не будет.
— Куда ты идешь?
— В театр.
— На что?
Спросить напрямик «с кем?» было небезопасно: ответь я, что с Лордом, моему Любовнику пришлось бы возмущаться, а это было не в его духе.
— «Моя прекрасная леди».
— Мюзикл?
Брови Любовника горестно сошлись на переносице. Мюзиклы предпочитают старики, а значит, я приглашена Лордом. Хорошо еще, выбор пал не на любимый Любовником Национальный театр, иначе он совсем скис бы.
Мы с Любовником никогда никуда не выбирались. Готовили дома и не вылезали из постели. Лишь однажды в субботу поехали вместе в бассейн, где Любовник утащил меня подальше от женщин с целлюлитными бедрами и ныряющих «бомбочкой» мальчишек.
— Когда-нибудь занималась любовью в воде? — Он убрал прилипшие к моему лицу мокрые волосы, и этот простой жест так меня вдохновил, что идея секса в хлорированной воде бассейна, в окружении полуобнаженных красоток Южного Лондона, не показалась такой уж нелепой.
Любовник никогда не приглашал меня к себе, хотя я и давала понять, что не прочь провести вечер в его владениях. Мои намеки он либо игнорировал, либо находил отговорку. Я решила, что он живет или в машине, или в том самом доме, который отделывает, потому и проводит у меня почти все ночи.
— Зачем тебе этот старик? — равнодушно, как бы между прочим, поинтересовался Любовник.
— Не знаю. Не очень-то он и нужен. Не расстроюсь, если больше его не увижу.
— Тогда зачем идешь с ним в театр?
— Он ведь пригласил.
— Всегда можно отказаться.
Я умолкла; от этих слов почему-то захотелось плакать. Возможно, Любовник и рад был моим страданиям, но все же через несколько минут привлек меня к себе и качал в объятиях, как маленькую, пока я не уснула.
Мне не приходило в голову разорвать отношения с благородным Лордом. Думаю, причина крылась в его манере: он не просил, он требовал, а мне это нравилось — хотя и не должно было. Позже я сама стану себя презирать, а тогда послушание давалось мне без труда. К тому же достоинства Лорда существенно превосходили его властность. Я была счастлива проводить время со светским человеком. Восхищаясь его знанием жизни, я закрывала глаза на тот факт, что меня он совершенно не знал и узнавать не стремился.
Спустя примерно неделю после нашего театрального вечера Лорд позвонил мне в офис.
— Поедем в субботу на Аскот? А потом в мое имение?
Я в жизни не была на скачках и согласилась не раздумывая. Вдобавок меня терзало любопытство насчет «поместья». Лорда, отшельника по природе, трудно было представить хозяином бескрайних угодий и громадного замка с целым штатом слуг. Скорее всего, он просто сострил, потешаясь над моими великими ожиданиями, ведь я и впрямь в душе надеялась, что он окажется владельцем грандиозного, но приходящего в упадок от недостатка средств имения.
— Ах да, и вот еще что. Не опаздывай, радость моя, — добавил Лорд. — Мы не должны пропустить ни ленч, ни первый заезд.
Инструкции его были по-военному точны. Я обещала успеть на поезд в десять тридцать.
Любовник пришел ко мне в пятницу, как всегда, остался на ночь, и наутро мы, как всегда, занялись любовью. Вот только в ту субботу он, ломая традиции, без передышки продолжил. Не сразу, но я извернулась так, чтобы взглянуть на его часы. И ахнула:
— Пятнадцать минут до отхода поезда!
Любовник осыпал меня поцелуями, и хотя целовался он бесподобно, его настырность меня здорово разозлила.
— Я тебя сам отвезу, — пообещал он.
И отвез. Мой Любовник сам отвез меня к Лорду, чтобы я провела день среди людей, которых не знала, наблюдая за скачками, о правилах которых не имела представления. Но стыдно мне не было. Скажу больше, я хохотала от души, мчась по дорожке к распахнутой двери беленого коттеджа Лорда, — «имение», конечно, оказалось шуткой. Лорд обитал в очаровательном загородном домике с розовым вьюном в саду и клюшками для поло в прихожей.
На Аскоте Лорд был гостем арабского шейха, обладателя собственной ложи и туфель ручной работы от Джона Лобба. В разговоре шейх сообщил, что бегает в Гайд-парке, я радостно ответила, что бегаю там же. Лорд помрачнел, позже объяснив мне, что дружеское внимание со стороны женщин шейх имеет обыкновение толковать не совсем верно. А я-то всего лишь проявила вежливость по отношению к этой пародии на правителя времен короля Эдуарда и была счастлива избавиться от общества капризного до мозга костей восточного принца.
Прогуливаясь по Аскоту, Лорд время от времени представлял меня своим друзьям. Все до единого звались Лорд Такой-то или Леди Такая-то, а изъяснялись до того шаблонно, что тоже смахивали на ходячие карикатуры. Одна Леди Такая-то, отворотив от меня лицо, терновыми ягодками-глазками уколола Лорда, как это может сделать то