– Прошу прощения, господа, никто из вас не знает, что сталось с занавеской из ванной комнаты?
Ломбард вскинул голову.
– Из ванной? Какой еще ванной, Роджерс?
– Исчезла, сэр, как не бывало. Я пошел по дому, задергивать шторы, как обычно, а этой, в ванной, – нету.
– А утром была? – спросил судья.
– О, да, сэр.
– Как она выглядела? – задал вопрос Блор.
– Алого шелка, сэр. Она подходила к красной плитке.
– И что, она исчезла? – поинтересовался Ломбард.
– Исчезла, сэр.
Все переглянулись.
– Ну… и что с того, в конце концов? – угрюмо сказал Блор. – Безумие, конечно… как и все остальное. Но какая разница? Шелковой занавеской никого ведь не убьешь. Забудьте о ней.
– Да, сэр, спасибо, сэр, – сказал Роджерс и вышел, закрыв за собой дверь.
Комната снова погрузилась в пучину страха. Все опять исподтишка следили друг за другом.
VI
Обед был подан, съеден и убран. Еда была простая, в основном консервы.
После напряжение в гостиной стало почти невыносимым.
В девять часов Эмили Брент, встав со своего места, сказала:
– Я иду спать.
– Я тоже, – добавила Вера.
Обе женщины поднялись наверх, а Ломбард и Блор последовали за ними. На площадке лестницы мужчины остановились и проследили за тем, как женщины дошли до своих спален, вошли внутрь и заперли двери. Синхронно щелкнули задвижки, в замочных скважинах лязгнули ключи.
– Вот кого незачем предупреждать, чтобы запирались на ночь! – с усмешкой произнес Блор.
– Что ж, по крайней мере, с ними этой ночью ничего не случится! – сказал Ломбард.
И он пошел вниз, а Блор – за ним.
VII
Четверо мужчин просидели в гостиной еще около часа. Наверх они поднялись все вместе. Роджерс видел их из столовой, где накрывал стол к завтраку. И слышал, как они задержались на площадке лестницы.
Тут раздался голос судьи:
– Думаю, джентльмены, мне нет нужды напоминать вам о необходимости запираться.
– И не только запереться, но и цепочку сквозь ручку пропустить, – кивнул Блор. – Замок ведь можно открыть снаружи.
– Любезный Блор, – буркнул Ломбард, – ваша беда в том, что вы слишком много знаете!
– Доброй ночи, джентльмены, – серьезно произнес судья. – Дай нам Бог встретиться опять завтра утром!
Роджерс неслышно вышел из столовой и тихо скользнул вверх по лестнице. Добравшись до середины, он встал, прислушиваясь к тому, как закрывались четыре двери, щелкали замки, звенели цепочки.
– Вот это правильно, – покивав, прошептал он и вернулся в столовую.
Для утренней трапезы все было готово. Взгляд дворецкого на миг задержался на зеркальном блюде посреди стола и фарфоровых фигурках на нем.
Вдруг Роджерс ухмыльнулся и прошептал:
– Пригляжу-ка я за тем, чтобы сегодня ночью все обошлось без фокусов.
Он пересек комнату и закрыл на ключ дверь в буфетную. Затем вышел в холл, запер дверь столовой, а ключ опустил в карман. После, погасив везде свет, заспешил наверх, в свою новую спальню.
Там было лишь одно место, где мог кто-нибудь спрятаться – гардероб, – и Роджерс сразу в него заглянул. Потом, заперев дверь на ключ и цепочку, стал готовиться ко сну. При этом он приговаривал:
– Все, хватит с меня этих штук с фарфоровыми игрушками. Поиграли, и будет…
Глава 11
I
Филипп Ломбард привык просыпаться на рассвете. Так было и в то утро. Он приподнялся на локте, прислушался. Ветер стал, пожалуй, слабее, но совсем не стих. А вот дождя не было…
В восемь утра ветер задул сильнее, но Ломбард этого уже не слышал. Он спал.
В девять тридцать Филипп сел на краю кровати, глядя на свои ручные часы. Поднес их к уху, послушал. И вдруг, раздвинув губы и невесело оскалившись в характерной хищной улыбке, почти неслышно произнес:
– Думаю, пришло время заняться этим делом вплотную.
Без двадцати пяти десять он уже стучал в запертую дверь комнаты Блора.
Тот осторожно открыл. Бывший инспектор был растрепан, в глазах его стояла муть.
Тоном светского человека Ломбард спросил:
– Впали в спячку? Что ж, и то хорошо – значит, совесть у вас чиста.
– В чем дело? – коротко буркнул Блор.
– Вас уже будили – приносили чай? – спросил Ломбард. – Знаете, который час?
Блор бросил взгляд через плечо на маленький дорожный будильник, стоявший у изголовья.
– Без двадцати пяти десять. Неужели я столько спал? Глазам своим не верю… Где Роджерс?
– Вот именно: где? – ответил Филипп Ломбард.
– Что вы хотите сказать? – резко спросил Блор.
– Только то, что Роджерса нигде нет. Ни в комнате, ни в каком другом месте. Чайник не кипел, плита не растоплена.
Блор ругнулся вполголоса…
– Где же он, черт возьми? Где-то на острове? Погодите-ка, я оденусь. Посмотрим, что знают другие.
Ломбард кивнул и пошел вдоль запертых дверей.
Армстронг уже встал и почти оделся. Уоргрейва пришлось будить, как и Блора. Вера Клейторн была одета. У Эмили Брент ему никто не ответил.
Все вместе они прошли по дому. Комната Роджерса, как и говорил Ломбард, была пуста. Однако в постели явно кто-то спал, а губка, бритва и мыло были мокрыми.
– Значит, он встал сам, – констатировал Ломбард.
Вера тихим голосом, которому она напрасно пыталась придать уверенность и твердость, спросила:
– А может быть… он где-нибудь прячется… и ждет нас… а?
– Моя дорогая, я готов думать что угодно о ком угодно! – ответил Ломбард. – Предлагаю держаться всем вместе, пока мы его не найдем.
– Наверное, он где-то на острове, – предположил Армстронг.
Блор, который наконец присоединился к ним, полностью одетый, но еще не бритый, поинтересовался:
– А куда девалась мисс Брент? Тоже загадка…
Но пожилая дама вошла с улицы в холл одновременно с ними. На ней был макинтош.
– Море сегодня такое же, как вчера, – сообщила она. – Вряд ли можно ожидать лодки.
– Вы что, бродили одна по острову, мисс Брент? – удивился бывший инспектор. – Неужели вы не понимаете, как это безрассудно?
– Уверяю вас, мистер Блор, я чрезвычайно внимательно смотрела по сторонам, – возразила женщина.
Блор фыркнул.
– А Роджерса вы там не видали? – спросил он.
Бровки мисс Брент поползли наверх.
– Роджерса? Нет, я сегодня его вообще не видела… А что?
Судья Уоргрейв, полностью одетый, чисто выбритый, с искусственной челюстью во рту, спускался к ним сверху. Подойдя к распахнутой двери столовой, он произнес:
– Ха, как я вижу, стол к завтраку он накрыл.
– Это он мог сделать еще вечером, – возразил Ломбард.
Все вошли в комнату и стали рассматривать аккуратно расставленные тарелки и приборы возле них. Чашки стояли на буфете. Рядом с ними – готовая подставка для горячего.
Первой это заметила Вера. Она вцепилась в руку судьи, и тот поморщился, ощутив тиски ее атлетических пальцев.
– Негритята! Глядите! – вскрикнула она.
Фигурок посреди стола осталось всего шесть.
II
Его скоро нашли.
Тело лежало в сарайчике, через двор. Видимо, он рубил дрова для растопки. Маленький топорик еще был у него в руке. Второй – тяжелый, с длинной ручкой – стоял на земле, у двери; на его лезвии темнело коричневое пятно. Другое, точно такого же цвета, расплылось по затылку Роджерса…
III
– Все ясно, – сказал Армстронг. – Убийца подкрался к нему сзади, занес топор и опустил его бедняге на затылок, когда тот наклонился.
Блор уже возился с ручкой большого топора, обсыпая ее мукою через сито, взятое на кухне.
– Для этого понадобилась большая физическая сила, доктор? – спросил судья.
– Женщина могла бы это сделать, если вы об этом, – серьезно ответил Армстронг и быстро оглянулся. Вера Клейторн и Эмили Брент уже ушли в кухню. – Для девушки это не составило бы труда – она спортсменка. Мисс Брент хрупкая с виду, но на поверку женщины ее типа часто оказываются жилистыми и куда более сильными, чем можно предположить. Кроме того, надо помнить, что психически неуравновешенные люди часто обладают непропорционально большим запасом физической силы.
Судья задумчиво кивнул.
Блор, со вздохом поднявшись с колен, сообщил:
– Никаких отпечатков. Рукоятку вытерли очень тщательно.
Вдруг раздался смех – все обернулись. Посреди двора стояла Вера Клейторн. Она громко кричала, сотрясаясь от неконтролируемого смеха:
– На этом острове что, держат пчел? Скажите! Куда мне идти за медом? Ха! Ха!
Все уставились на нее, ничего не понимая. Впечатление было такое, будто здравомыслящая, уравновешенная девушка сошла с ума прямо у них на глазах. Так же неестественно-весело она продолжала:
– Не смотрите на меня так! И не думайте, что я спятила. Я задаю вполне разумный вопрос. Пчелы, ульи, где они? Не понимаете?.. Вы что, стишок этот дурацкий не читали? Он же у нас в каждой спальне – специально для нашего сведения висит! Если бы у нас хватило ума догадаться, мы бы сразу пришли сюда, а не бродили по всему дому! «Семь негритят дрова рубили топором…» Говорю же вам, я его наизусть выучила! А следующая строфа вот какая: «Шесть негритят пошли на пасеку играть». Вот я и спрашиваю вас – на острове что, пчел держат?.. Разве не смешно?.. Ну, разве не забавно?
И она снова захохотала, как безумная.
Доктор Армстронг шагнул к ней, поднял руку и наотмашь ударил ее раскрытой ладонью по щеке.
Мисс Клейторн задохнулась, икнула – и стихла. С минуту постояла неподвижно и молча, потом сказала:
– Спасибо… я пришла в себя.
Ее голос опять был спокоен и ровен, как и положено голосу хорошей учительницы физкультуры.
Она развернулась и пошла через двор к двери кухни, говоря на ходу:
– Мы с мисс Брент сейчас приготовим завтрак. Не могли бы вы… принести растопку для плиты?
На ее щеке горел отпечаток ладони.