Тут вскоре и братья приехали. Звенят цепями золотыми, шуршат поводьями шелковыми. Поставили коней в ограде (конюшни-то не было), да и в избу. За Легостаеву душу молятся: спогинул-де брат-дурень, наверное, в том озере нечистом. А Легостай из-за трубы голос подаёт: жив, дескать, на печи он.
Спросили братья, как он раньше их вернулся домой.
Ничего не сказал Легостай про конька, а принялся братьев ругать, почему его в беде бросили.
Рассердились братья. Избили Легостая, выбросили за двери да ещё пригрозили, чтоб он о конях никому не сказывал.
Посмотрел Легостай под крыльцо, а там и духу конского нет. Вспомнил он про уздечку, взял её в руки. Откуда ни возьмись — вислоухий Воронок появился и голосом человеческим молвит:
— Что угодно, хозяин?
— Свези меня в вольную вольницу, где нет завистливых и жадных, где люди друг друга не обижают, сёстрами да братьями называют.
— Трудную задачу ты задал, — говорит Воронок. — Не знаю я, есть ли где вольная вольница. Но не печалься: отпусти меня на три дня и три ночи, я обо всём разузнаю. Только не трогай уздечки, не тревожь меня в это время.
Отпустил Легостай Воронка. Пришёл в избу, братьев упросил, чтоб его на печку пустили.
Проходит день, проходит другой. Лежит Легостай на печи, в потолок поплёвывает. Вот и третье утро наступило. Легостай ждёт не дождётся своего Воронка. Ночь пришла, вестей принесла. Слышит: кто-то из запечка ему говорит:
— Ступай во двор, Воронок появился.
Вышел ленивец во двор, взял уздечку. Конёк тут как тут. Говорит Легостаю:
— Трудную задачу ты задал. Весь я свет обошёл, но не встретил нигде вольной вольницы.
Приуныл Легостай: как жить дальше — не знает. А Воронок ему говорит:
— Есть на Сапкуне-горе птица вещая. Она всё знает. Но к ней никто не может попасть. Попроси царя-усача, чтоб он разрешение дал, и мы поедем.
Пошёл Легостай к запечной дыре. Кликнул чёрного царя. Явился к нему усач, спросил:
— Чего тебе, Легостай?
— Разреши мне слетать к вещей птице, узнать у неё о вольнице вольной.
— Так и быть, слетай. Но, чур, у меня больше ничего не просить.
Согласился Легостай. Выскочил скорее во двор — и за узду. Явился Воронок, и полетели они к вещей птице. Дорогой научил Воронок, что и как делать, чтобы живым остаться.
Летели, летели — остановились. Откуда ни возьмись появилась старуха, дряхлая-предряхлая. И ну расспрашивать Легостая про диво дивное. А тот помалкивает, лишь узлы на пояске своём вяжет. Как спросит старуха, так он узел и завяжет, как спросит, так и узел.
Выдохлась старуха. Легостай схватил её за волосы, отрезал длинную косу и спрятал за пазуху.
Летят дальше. Только реки да озёра внизу мелькают, а мимо звёзды со свистом проносятся.
Летели, летели — остановились. Навстречу старик одноглазый, дряхлый-предряхлый. Спрашивает про быль-небылицу, про вещую птицу, а Легостай помалкивает да узлы вяжет. Выдохся старик, Легостай полбороды ему отхватил и за пазуху спрятал.
Отдохнули Легостай с Воронком, дальше отправились. Летят, только моря да горы мелькают, а звёзды мимо со свистом проносятся.
Летели, летели — остановились. Опустились на гору высокую, на скалу висячую, где вещая птица живёт. Та скала из чистого золота, кругом дворцы хрустальные. Встречает Легостая красивая девица, спрашивает, как он добрался и чего видел. А Легостай в ответ:
— Сперва накорми, а потом спрашивай.
Накормила красная девица и опять за своё: как добрался? Чего видел? А Легостай тоже своё: как найти вольницу вольную?
Спрашивала, спрашивала девица — устала, два пера уронила. Легостай сразу наступил на одно, на белое, на гарусном пояске три узла сделал. Тут красная девица, вещая птица (а это была она), говорит:
— Нет такой вольницы вольной, о которой ты спрашиваешь. Ты сам сделай её. Возьми эти перья. Белое — воля и спасение, чёрное — неволя и смерть. Садись на коня, выбери землю, какая полюбится, и с белым пером в руке объезжай ту землю. Вот и будет тебе вольница вольная. Походом пойдут на тебя люди жадные и завистливые. Но ты не бойся, помни: от чёрного пера троны жадных и завистливых рушатся.
Поблагодарил Легостай вещую птицу, красную девицу, и скорёхонько домой полетел.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Летели, летели Легостай с Воронком — остановились, отдыхать стали. А старик одноглазый тут как тут. Ударился оземь, огромным быком обернулся. Разинул пасть — река горячая потекла. Течёт и течёт. Вот-вот всё затопит.
Легостай торопит Воронка, а тот не может лететь, вся сила у него вышла. Что тут делать? Вода уже к их ногам подступает, сам бык по колено в воде.
Вспомнил Легостай про старикову бороду, бросил её в реку. Вода вспять потекла, в бычью пасть. Тут и Воронок отдышался, снова в силу вошёл. Дальше они полетели.
Летели, летели — остановились. А старуха тут как тут. Стукнулась оземь, красной сорокой сделалась, в лес полетела. И вся округа огнём занялась.
— Летим быстрее, — торопит Легостай Воронка.
Но тот не может, из сил выбился. А огонь всё ближе и ближе…
Вспомнил Легостай про старушечью косу, выкинул её из-за пазухи. Смотрит: сорока из леса летит. Летит, стрекочет, а следом зелёный лес вырастает. Тут и Воронок отдышался, снова в силу вошёл. Дальше они полетели.
Скоро сказка сказывается, да не скоро складывается. Не три дня, не три недели промелькнуло, как ушёл Легостай из отцовского дома, а три года.
Вернулся домой Легостай, а прежнего дома нет. На том месте два терема стоят, у ворот стража. Разбогатели братья. Кони, видать, помогли вороные, которых у озера взяли.
Братья не признали Легостая, даже близко к теремам не допускают. Кое-как упросил их, чтоб на ночь под крышу пустили.
Рассказал Легостай братьям о вещей птице, о красной девице, о белом пере рассказал. А те и рады. Взяли да и отняли у Легостая перо, самого же взашей прогнали.
Рассердился Легостай. Вытащил из-за пазухи чёрное перо и разрушил оба терема. Схватили братья ленивца, в тюрьму посадили. А Легостай взмахнул чёрным пером — все двери сразу открылись. Пошли на Легостая солдаты, а он взмахнул чёрным пером — все солдаты замертво полегли.
Видят братья: дело плохо. Сами на Легостая набросились. Злые-презлые, от злости зубами скрипят. А он взмахнул чёрным пером — братья замертво повалились.
Выручил Легостай белое перо, сел на Воронка и поехал по горам, по долам, по лесам, по лугам. Сделал Легостай вольницу вольную. Землёй и лесом всех бедняков наделил.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Как заяц Епу-охотника проучил⠀⠀ ⠀⠀
⠀Жил-был охотник Епа: среди людей толкался да всё старался разбогатеть. Так бедно с женой жили, что раз в неделю обедали, а об ужине и не вспоминали. Всей одежды — одна на двоих. Если Епа оденется, то Епиха на печке сидит. Если Епиха в люди выйдет, Епа дома сидит.
Всю жизнь Епа лес мерил, чащу крошил, лапти и одежду переводил. Удастся — куницу возьмёт или рябчика подстрелит, не удастся — зря ноги помнёт.
Взял однажды Епа ружьишко своё да и подался в осинник на зайцев. Весь день бродил, ногам покоя не давал, но зря: и мышь не встретил. Не повезло, значит. А не повезёт, так и с харчами с голоду пропадёшь.
Только повернул лыжи обратно — на охотника заяц налетел, чуть лбами не стукнулись.
Вскинул Епа ружьишко, курок взвёл и уже на прицел зайца взял, а тот вдруг заговорил:
— Не спеши, Епа! Убить всегда успеешь, а доброго совета не всегда услышишь.
У Епы глаза на лоб: до старости дожил, а чтобы косые людей учили — сроду не слыхивал.
Длинноухий тем временем сел на пенёк, нога на ногу, и опять говорит:
— Когда убьёшь меня, сделай так. Сними осторожненько шкуру, высуши её и купцу продай. На вырученные деньги козлёнка купи. Вырастет — двух козлят принесёт.
Слушает Епа, рот раскрыл и уши развесил, а ружьишко дулом в снег воткнул. «Вот где, — думает, — счастье-то привалило: и молочко будет, и деньжат заработаю».
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
А косой, будто у тёщи в гостях, сидит спокойно и продолжает:
— Купишь поросёнка, свинью вырастишь, свинья опоросится, продай поросят купцу — купи тёлку. Вырастет тёлочка — коровой станет, бычка тебе принесёт. Откормишь бычка и на лошадку променяешь…
Вскружилась Епина голова от такого богатства, не до зайца стало. Совсем наяву видит Епа, как он на сивом в яблоках рысаке гарцует! На пригорке собственный двухэтажный дом стоит. Заходит Епа в горницу, жена тёплую хмельную брагу подаёт, на стол тарелку с мясным супом ставит, режет большую пшеничную ковригу. Привёз Епа дорогие подарки своей жене — кумачовую кофту и сарафан из синего кашемира…
— Ладно, — сказал Епа, — пристрелю зайчишку.
Глядь, а перед ним только пенёк торчит, на котором длинноухий сидел. Ускакал заяц и всё Епино богатство с собой унёс.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀Ёма и Чача⠀⠀ ⠀⠀
⠀Корова мычит — сена требует; голубка воркует — гнездо просит; ворота скрипят — смазки ждут; ребёнок плачет — утешения хочет.
Корове сена не дадим, гнезда голубке не сделаем, ворота не смажем, а лучше — ребёнка малого утешим.
Это не сказка, а только побаска. Жили-были дед да баба. Была у них курочка ряба, а ещё внучка Чача. Хорошо они жили, горя не знали. Дед всегда лесовал да рыбу ловил, баба всю зиму пряжу пряла, а летом холсты да одежду шила. Внучка Чача у бабы да деда на посылках была..
Вот и опять лето пришло. Баба кросна поставила, основу натянула, а бёрда нет. Его унесла Ема, болотная хозяйка, ещё осенью и до сих пор не принесла обратно.
— Чача, внучка моя, — просит баба, — сбегай-ка к Еме, возьми у неё бёрдо наше. Да только не заходи к ней в избу, а проси через окошко. Если зайдёшь, то не выпустит тебя Ема.
— Ладно, — говорит внучка.
На другой день встала Чача пораньше, умылась почище и пустилась в путь. Шла-шла, через холмы перешла, к болоту пришла. У болота стоит избушка с белым окошечком, а под окошечком на лавочке старушка сидит да дремлет.