– Участковый наш, – объяснил тот. И предупредил: – Его слушаться надо. Парень суровый.
«Может, рассказать ему? Про «Ауди»?» – мелькнуло в голове у Нади.
Но толпа у магазина рассосалась с потрясающей скоростью, и Митрофанова решила не лезть на рожон.
Сытый, выспавшийся и довольный жизнью Полуянов появился в редакции только в начале второго. Украдкой прошмыгивать на рабочее место не стал – возраст, репутация и статус, слава богу, позволяют являться на службу во сколько угодно.
Шел по коридору неспешно – и будто назло нос к носу столкнулся с главнюгой.
– О, звезда отечественной журналистики явилась! – иронически молвил редактор.
«Эх, надо было попозже, когда он добрый после обеда будет», – подумал Полуянов. Но не убегать ведь. Смиренно поздоровался. Подождал, пока шеф решит, подавать ли ему руку. Принял начальственную длань. Аккуратно пожал.
– Зайди, – буркнул главный.
Секретарша, милейшая Мариночка Максовна, проводила Диму сочувственным взглядом.
Шеф уселся за начальственный стол. Плохо. Для бесед задушевных имелись в уголке кабинета два мягких кресла.
Полуянов прилагал все силы, чтоб не выглядеть ни виноватым, ни слишком наглым.
Главнюга хмуро его разглядел, припечатал:
– Загорел. Лоснишься. Свободного времени много?
– Нет, просто бегаю, – не моргнув глазом соврал Дима. – Тренируюсь. Хочу в московском полумарафоне участвовать. Потом отпишусь обязательно.
– А еще чем занят?
– Хищения в благотворительном фонде, – отчитался журналист. – Под миллион евро, по самым скромным подсчетам.
– Когда будет материал?
– Пока фактов мало, – признал Полуянов. – Наемных сотрудников клеймить смысла нет. А к организатору я только подбираюсь.
– Вот сам подумай, Полуянов, – проскрипел главный, – какая от тебя польза? Пишешь мало. Да еще каждый раз потом – против газеты судебные иски. Сколько можно воевать со всем миром? Хоть бы что-нибудь хорошее увидел. О чем-нибудь позитивном материал сделал!
– Сегодня сдам информашку. Профессор Юрлов пожертвовал историко-архивной библиотеке елизаветинскую Библию. Абсолютно даром.
– Событие, – иронически прокомментировал главный. – Мирового масштаба. Десять строк внизу третьей полосы.
Лицо нехорошее. Явно строит планы упечь на прессуху в мэрию, а то и что похуже – отправить в Сибирь, на какой-нибудь возрожденный заводик.
Полуянов заторопился:
– Еще есть интересная тема. Мне молодое поколение убийство раскопало. Нераскрытое, 2002 года. Девочка четырнадцати лет. Возьму как зацепку. И напишу большой материал. Про висяки.
– Я все понял. Ничего серьезного у тебя нет, – язвительно подытожил главный. – Поэтому выполнишь общественно-полезное поручение. Нужно – очень срочно – сделать большое интервью с директором авиакомпании. Душевное, теплое. На две полосы. Марина Максовна тебе скажет, во сколько к нему подъехать. Все, Дима, свободен. Не подведи. У нас с ними рекламный контракт огромный.
Спорить Полуянов не стал. Вышел из кабинета. Марина Максовна виновато улыбнулась:
– Аэробосс только сегодня в семь вечера может. Ждет тебя в Шереметьево.
Тут Полуянову пришел черед хмуриться. Вот это счастье подвалило! К семи, по самым пробкам, в аэропорт. А чтобы две полосы написать – это минимум на полтора часа разговоров, и то если грамотно вопросы задаешь. Во сколько, интересно, он дома окажется?!
Дима прошел в свой кабинет, включил компьютер. С сожалением взглянул на директорию «ДДД». Пока ехал в редакцию, несколько интересных направлений продумал, где покопаться. Но – увы. К директору авиакомпании-монополиста без подготовки тоже не придешь.
Дима неохотно вбил его фамилию в поисковик, стал быстро просматривать ссылки.
И тут позвонила Надюха. Перепуганная, чуть не плачет:
– Дим, представляешь… Мы вчера гуляли с тобой – а в это время девочку убили!
– Где?
– Да у нас, в Васильково! Возле дворца этого! Почти в том же месте, где в 2002 году! – отчаянно кричала Митрофанова.
– Что за девочка?
– Местная. Люся какая-то. Четырнадцать лет. Тут, в деревне, постоянно жила.
– А почему ночью одна гуляла?
– Ну… ей разрешали. Из клуба шла. Там вроде с парнем своим поругалась – психанула и сбежала. А ее – по голове чем-то тяжелым. Один удар, говорят. И насмерть.
Надя всхлипнула. Прошептала:
– Дим, давай я лучше в Кералу поеду. Мне здесь совсем страшно стало.
– Надь, в Москве каждый день – минимум десять убийств. Это случайность. К нам она никакого отношения не имеет.
– Да понимаю я. Но ты все равно приезжай, пожалуйста, пораньше, – попросила девушка.
– А ты сиди дома, никуда без меня не ходи. И не волнуйся. Тебя никто убивать не будет. Я обещаю.
Он не стал ей пока говорить, что будет дома не раньше полуночи.
С удовольствием стер в поисковике фамилию самолетного магната. Решил прежде узнать, что в Васильково произошло.
Однако новостные ленты пока молчали.
Пришлось отправиться на поклон к коллегам в отдел происшествий – к тем стекались все сводки по столице и Подмосковью.
– О, Полуянов! – обрадовались ему. – Что тебе рассказать? Есть авария на Кутузовке, четыре трупа. Бытовуха в Бирюлеве, три покойничка.
– Не, я по области. Деревня Васильково, по Новой Риге.
– А что в Васильково? – коллеги переглянулись.
– Убийство, сегодня ночью.
– Не знаю, в сводках не было, – уверенно произнес один из журналистов.
«Деревенские сплетни? Или Надюха чего перепутала?» – подумал он.
И попросил:
– Посмотрите еще раз, о’кей?
Коллеги пробудили от сна экран монитора, один из них воскликнул:
– Ну ты, Полуянов, шустер! Сводка минуту назад пришла!
И уступил место у компьютера.
Дима быстро прочел:
«24 мая в деревне Васильково Красногорского района Московской области было обнаружено тело девушки с признаками насильственной смерти. Это несовершеннолетняя местная жительница Людмила З. Возбуждено уголовное дело по статье «Убийство».
Пожал плечами:
– Это все я и так знаю.
– Тебе не угодишь, – хмыкнул коллега.
Слегка рисуясь, поднял трубку, набрал номер, спросил небрежно:
– Семеныч? У тебя детали по Васильково есть?
С минуту послушал, скривился:
– И все, что ли?.. Ну, сбрось хоть их, будь другом.
Нажал «отбой», сообщил Полуянову:
– Бытовуха, похоже. Люся эта там у них местная… шалашовочка. Мать пьющая, отца нет. Девица творила что хотела. Шлялась. В прошлом году чуть за кражу не села. Вчера в сельском клубе со своим парнем поссорились, орали друг на друга на всю деревню. Ушла, хлопнула дверью. Возлюбленный – почти сразу за ней. То ли догнал, то ли нет. Но напился вусмерть. До сих пор не протрезвел. Его уже задержали, сейчас трясут.
– А чего тебе, Дима, до этой Люси? – вкрадчиво спросил второй коллега. – Знакомая, что ли?
Полуянов промолчал.
– Вот, кстати, и фотки, можешь полюбоваться, – подключился к разговору первый.
Врубил полноэкранный режим.
Мертвое, спокойное, по-взрослому и безвкусно накрашенное, но все равно очень девчачье лицо. Где-то он видел эту Люсю.
Дима щелкнул курсором на следующий снимок, и сердце ухнуло в пятки. Здесь девушка лежала на земле, волосы закрывали лицо.
Зато отлично можно было рассмотреть ее плащ. Ярко-синий, с белыми ромашками по подолу. Точно такой, как у Нади.
Придумать, что готовить на ужин, Митрофанова не успела. Позвонил Полуянов, деловито сказал:
– В пять часов за тобой машина придет.
– Чего? – опешила девушка.
– Поедешь в театр. «Укрощение строптивой» в Большом. Ты ведь не видела?
– Ой! – обрадовалась она. – А ты за костюмом заехать успеешь?
– Надюш, я вообще не пойду. У меня интервью. Подъеду за тобой к театру.
– Но я одна не хочу!
– А я не хочу, чтобы ты одна дома сидела. Все. Билет я купил, такси заказал, возражения не принимаются.
И трубку бросил, нахал.
Интересно, а в чем ей идти в театр? В образе пейзанки?!
Надя перевезла на дачу самую простецкую одежду: джинсы, шорты, старые кофты, майки. О чем Полуянов думает?!
Но звонить и ругаться Надя не стала. Голос у Димы взвинченный, явно куда-то спешит. Да и толку предъявлять претензии? Купить билет в театр и прислать его с шофером Дима может, но вечернее платье – вряд ли. Может, просто поехать пораньше – на электричке – и переодеться дома?
Однако взглянула на часы и вздохнула. Поздно. Времени – начало пятого.
Снова, значит, в ее жизни – Анжела. Надя уже успела сунуть нос во все шкафы и обнаружила в одном очень приличные, хотя и несколько устаревшие платья. Сводная сестрица, к сожалению, существенно худее, но вдруг найдется что-нибудь no-size?
Надя вывалила содержимое шкафа на диван. Лейблы солидные. «Прада», «Гуччи», «Нина Риччи». Но все узкое, узкое, вот гадость!
По счастью, у «Миссони» нашла многоцветную, вызывающе яркую свободную кофточку с рукавом «летучая мышь». И брючки «Феретти» тоже с виду широкие. Надя поспешно в них втиснулась. Попу обтягивают ужасно. И молния до конца не застегивается. Но кофта довольно длинная, прикроет ее габариты.
Да, вместе – очень даже неплохо. Искать что-то иное все равно некогда. И убирать одежду обратно в шкаф – тоже. Надя, чтобы хоть видимость порядка создать, сгребла тряпки в аккуратную кучку. И вдруг увидела: на полу – фотография. Непонятно, откуда вывалилась.
Митрофанова подняла, рассмотрела.
Трое молодых людей. Счастливые, веселые. В центре композиции парень лет семнадцати. На голове венок из ромашек, лицо дурашливое. Руки воздеты – видно, пытается снять украшение, но две девушки (по обе стороны от него) не дают. Вцепились в своего кавалера, хохочут, смотрят весело.
Надя хмыкнула. Юноша был ей незнаком. Но вот обеих девиц она узнала. Одна – сводная сестрица. Анжела. (Ее фотография по-прежнему стояла на отцовском столе.)