кивнул на спящего раненого, — отделали, суки.
Курчавый подошел ближе.
— Мы не знаем, что с Жаном. Но выстрелов точно не слышали.
Дархан почесал подбородок.
— Раненого притащили трое. Парашу один. И один в коридоре стоял…
Лысый бросил на Дархана подозрительный взгляд.
— Откуда знаешь?
— Сам в ВОХРе служил. Кормят тут?
Кучерявый подошел к ведру, черпнул воды, жадно напился.
— Не кормили ни разу. На первых допросах что-то давали. Воду, правда, под вечер приносят. Когда точно — не скажу.
Дархан подошел к двери. Приставил ухо к железу. Постучался. Прислушался.
— Никого. Охраны тут нет. Либо на входе сидят, либо в подсобке. Когда парашу приносили, назад пошли, ключами не гремели. Значит внешнюю клетку не запирают. Либо запирают, когда выводной уже покинул коридор. Нападаем на выводного или на баландера.
— Кого?
— Того, кто пить приносит. С ним один охранник. Ты, — он ткнул в Курчавого, — хватаешь баландера. Главное — задержи. Мы ломимся с хаты и нападаем на караульного. Возможно повезет — заберем ствол. Дальше валим через подсобку на улицу и разбегаемся.
— А Галым?
— Вернетесь с Закиром, отобьете, — Дархан знал, что врет. Знал он и то, что Курчавый с Лысым все понимали.
Лысый, сплюнув под ноги, промолвил:
— Я Галыма не брошу.
Дархан взглянул на Курчавого. Тот опустил глаза и тихо произнес:
— Так себе план.
— У тебя есть лучше?
Курчавый пожал плечами. Лысый выругался. Дархан и сам понимал, что план — дерьмо. Понимал он и то, что дело они имеют не с профессиональными караульными, а чмырями, сила которых в количестве. А главное их оружие — страх. Пытали Галыма не тут. Иначе слышны были бы крики. Растаскают поодиночке — сделают то же самое. Здесь оставаться нельзя. Дурной план лучше, чем никакого плана. Эх, не было бы шмона.
Планы планами, но жизнь вносит свои коррективы. Воды им в тот день не дали. Глубокой ночью пришли сразу трое. Ткнули пальцем в подростка. Приказали следовать за ними. Мальчишка упирался, плакал. Двое неловко пытались его скрутить, третий навел автомат.
— Отойдите, я ему коленку прострелю, сразу пойдет.
Бедолага бросился в ноги автоматчику, захлебываясь слезами, умолял оставить его тут. Дархан молча наблюдал, а то, что случилось потом, произошло само по себе, словно и не он это был вовсе.
Вскочив на ноги, Дархан со всей силы вонзил заточку в шею автоматчика. Бойцы, крутившие подростка, опешили. Того, что с ружьем, несколькими мощными ударами в живот прикончил Лысый. Курчавый же отработанным приемом взял второго бойца на прогиб и воткнул головой в бетонный пол. Раздался хруст и стало понятно, если очнется, то очень нескоро. Вытащив из-за пояса поверженного пистолет, Курчавый заорал что есть мочи.
— Ломимся, мужики. Уходим!
Могучий Лысый, закинув Галыма на плечо, почти не отставал. В подсобке сидело двое голубоповязочников, кипятили на сухом горючем чай. Вовсю гремело радио. Видать, поэтому не услышали боя. Караульные не сопротивлялись, при виде автомата (который Дархан забрал себе) лишь задрали руки вверх. Курчавый стал избивать парней, затем достал заточку, но воспользоваться не успел, потому как вмешался Дархан.
— Хватит! Валим! — Дархан дернул Курчавого за плечо. Тот, пнув старшего по лицу, быстро пошел к выходу.
Тихо покинули подвал. Троица сидела на спинке скамейки. Четвертый же на корточках что-то объяснял им. Осторожно, пригибаясь, беглецы стали продвигаться к спасительным кустам. Застонал Галым. Караульные всполошились. Выхода не было. Дархан открыл огонь. Двое, словно воробьи, послетали с жердей. Тот, что сидел на корточках, мигом шмыгнул под скамейку. Третий, в недоумении соскочил на землю и стоял совсем растерянный. Дархан, прикрывая отход, не стал его убивать. Уже на выходе грянул выстрел. Одиночный. Из-под скамейки. Но беглецы уже покинули двор.
Разбежаться не получилось. Роковой выстрел попал Лысому промеж лопаток. Курчавый нес Галыма. Дархан тащил Лысого, придерживая за руку. Закировцы знали какой-то схрон неподалеку. Крохотный двухэтажный домишко. Туда и направились.
Внутри было темно, но подросток быстро нашел свечи, спички. Заперли тяжелую дверь, достали бинты, сухари, консервы. Дархан, бинтуя Лысого, понимал — дело плохо. Тот тяжело дышал. Изо рта шла пенистая кровь. Лысый жаловался на острую боль при вдохе-выдохе. Дархан прощупал пульс — сердце стучало как у зайца. Вероятно, пробито легкое. Нужен медик.
Дархан оглядел своих спутников.
— Врач нужен. Кто-то может сходить?
Курчавый переглянулся с подростком. Дархан поторопил.
— Его нельзя транспортировать. Ну или можно. Я не знаю. Сдохнет он скоро, че застыли-то⁈
Курчавый отозвал парня в конец комнаты, они долго о чем-то шептались. После разговора подросток, не попрощавшись куда-то убежал. Застонал Лысый. Дархан, подбежав к нему, протер рукавом взмокший лоб.
— Воды…
Курчавый, притащив откуда-то из недр квартиры пыльную бутылку, дал Лысому выпить. Тонкой струйкой влагу лили в запенившиеся губы. Лысый закашлялся, исторгнув кляксу пенистой крови.
— Пусть с вами двигается, Куаныш. Он — нормальный мужик. Он поможет… он… он…
Сердечная реанимация лишь исторгала кровь изо рта. Глаза Лысого остекленели, пульс не прощупывался. Дыхание тоже пропало. Все было кончено.
Дархан закрыл покойному глаза. Подошел к Галыму, проверил. Тот пришел в себя, но постоянно бредил. Рассказывал про каких-то казарок, которых никогда не видел, но читал о них в книге. Куаныш сидел на корточках, прислонившись к стене. Он беспрестанно что-то шептал. То ли ругался, то ли молился. Помощь все не шла. Дархан начал собираться в дорогу. Подошел к Курчавому.
— Дай мне ствол. Сколько там патронов?
Куаныш подозрительно посмотрел на Дархана.
— Без оружия не пойду, — Дархан вручил калаш Курчавому, — возьми. Тебе с раненым нужнее. А мне пекарь давай. Как-нибудь доберусь.
Куаныш протянул пистолет. Дархан, взяв его, проверил магазин — пять патронов. Все газовые. Да и хрен с ними. Ружье, отобранное у караульного, брать не имело смысла. Всего два патрона. Тащить его ночью через город — тупая затея. Ладно, прорвется.
Похлопав по плечу Куаныша, Дархан сказал:
— Ну, бывай. Надеюсь, дождешься помощи. А мне пора.
Он уже подходил к двери, когда Куаныш окликнул его.
— Погоди!
Дархан обернулся.
— Человек ты нужный. Да и надежный, наверное. Давай с нами.
Дархан присел на обувную тумбочку.
— С вами, это с кем?
Куаныш пожал плечами. Вместо ответа, спросил:
— А ты не видишь, что творит новая власть?
— Старая делала тоже самое. Здесь ничего не меняется.
— Не правда. При Закире был порядок. Люди работали. Просто так никого не казнили. Эти — отбирают все, ничего взамен не дают. Людей казнят, сам же видел.
— Что мне видеть? Вы — закировцы. Вам мстят за убитых родственников. Возможно за тех, кого отправили в жертву Артықу.
— Твоя правда. Но то, что сейчас… ни в какие ворота.
— Что вы предлагаете?
Курчавый, поднявшись, подошел к Дархану.
— Борьбу. Борьбу до полного уничтожения.
— Кем воевать? Им? — он указал на раненого Галыма Или им? — Дархан ткнул в убитого.
— У нас еще есть люди. Горстка. Мало. Но люди хорошие. Проверенные. Нужна помощь. Их просто больше.
— Какой у вас план?
Куаныш отвел глаза.
— Этого я сказать не могу. Это только командир может.
— Кто ваш командир? Как мне с ним поговорить?
Курчавый отошел к окну. Задернул плохо запахнутую штору.
— Тоже пока не могу сказать.
Дархан, поднявшись, взялся за ручку двери.
— Прощай!
Куаныш побежал следом.
— Да погоди ты. Сам подумай. Я все расскажу, а тебя сцапают. Сам видел, как они пытают.
Дархан хотел было возразить, что он не тот, кто выдаст. Но понял, что Куаныш говорит реальные вещи. И хорошо, что не играет в детскую партизанщину. Трезвый человек.
Дархан вернулся в комнату. Попросил клочок бумаги и ручку. Ручки не нашлось. Бумаги тоже. Тогда угольком от спички на коробке́ Дархан записал код: 526431. Вручил коробок Куанышу.
— Что это?
— Код. Разыщите работающий телефон. У кирпичного завода есть стена. Кусок стены белый. Там почти никого не бывает. Напишите свой номер. Но не по порядку. Пишите по коду, который я дал. На первом месте — пятую цифру номера, на втором — вторую, на третьем — шестую и так далее.
— Зачем такая конспирация?..
— Затем. Осторожность не помешает. Твой командир скорее всего тоже не дурак. И на встречу с «надежным человеком» сам не пойдет. Да и я не хочу рисковать. В городе неспокойно. Обсудим все по телефону, там решим, как быть. Ну что ты так на меня смотришь? Притащишь к своим, тебя же и шлепнут за такую беспечность. Доверять никому нельзя.
Курчавый отвел глаза. Дархан подошел к нему.
— Послушай. Я понимаю. Телефон может выдать местоположение звонящего. Потому то я и буду звонить со случайного номера. И вы можете. Лишь на одну беседу. Не надо давать номер, который привязан к вашему штабу или логову. Найдите случайный.
Курчавый посмотрел на Дархана.
— Когда позвонишь?
— Каждый день буду звонить с 12:30 до 12:31. Если не смог, что-то пошло не так. Меняйте номер. Пишите новый. Все ясно?
Курчавый пожал плечами. Дархан, приоткрыв дверь, осмотрелся, прислушался и только после этого покинул убежище.
Глава 14
Дархан смотрел в бинокль на белую стену. Может весенние дожди смыли надпись? Но нет. Он приходил сюда уже который раз и все без толку. В городе стало чрезвычайно опасно. Голод, грабежи, поджоги. Патрули убрали со дворов. Но по улицам шатались пьяные, а может и обдолбанные отморозки, которые даже не удосуживались отметить себя широкими голубыми повязками. Люди попрятались по домам, то и дело слышались выстрелы. Значит покоя не было нигде.