[80]. Эта гипотеза выдержала проверку временем: спустя десять лет новый независимый обзор установил, что только 15 % тестов дали для связи между гендером и личностью отношение сигнала к шуму больше 0,35[81].
В плане невротизма, экстраверсии, открытости, позитивных эмоций, грусти, гнева и многих других черт мужчины и женщины различаются очень слабо или не различаются вообще. В более позднем обзоре Хайд обнаружила, что гендерные различия также малы в математических способностях, навыках устной речи, добросовестности, реакции на вознаграждение, непрямой агрессии, использовании предположительных слов, отношении к мастурбации и внебрачным связям, эффективности руководства, самоуважении и самооценке[82]. Сильнее всего полы различаются по интересу к вещам и людям, физической агрессии, использованию порнографии и отношению к случайному сексу. Оказывается, некоторые предрассудки всё же верны. Наши личностные характеристики сильно разнятся. Мужчины отличаются друг от друга. Женщины тоже. Но в целом статистически неверно утверждать, что личностные характеристики мужчин и женщин очень разные.
Опасность заявлений Джордана Питерсона в том, что исследования гендера каким-то образом извращены «левыми» или «марксистскими» силами. Всё наоборот. Джанет Хайд, имеющая диплом бакалавра по математике, – часть статистической революции, измеряющей равенство возможностей и изгоняющей идеологическое мышление из психологии и социальных наук. За свои работы она получила несколько наград, включая три от Американской психологической ассоциации – крупнейшей научной и профессиональной организации психологов в США. Гендерные различия изучены так подробно, что документировано даже мельчайшее различие. Аналогичные результаты были получены в нейробиологии: различия среди представителей каждого пола гораздо больше, чем различия между женским и мужским мозгом[83]. Ирония в том, что Питерсон для поддержки своей точки зрения с идеологической мотивацией может выковыривать подходящие ему результаты только из этого обширного массива строгих исследований.
Уравнение уверенности учит нас заменять байки наблюдениями. Никогда не полагайтесь на историю одного человека – даже собственную. Когда вы побеждаете, тщательно поразмыслите, длилась ли полоса успехов достаточно долго, чтобы вы могли ее приписать своему умению. Всегда есть тот, кому везет, и, возможно, на этот раз этим человеком были вы. Ищите другие истории и собирайте статистику. По мере того как вы изучаете информацию, рассуждайте в рамках правила о квадратном корне из n: чтобы обнаружить сигнал вдвое слабее, нужно вчетверо больше наблюдений. Если вы «вверху» и это статистически лучше, чем у окружающих, проверьте свое привилегированное положение с помощью статистического интервала. Будьте корректными: осознавайте плюсы и минусы того, что у вас есть. Будьте уверенными, не обманывая себя, а понимая, как именно общество формирует вашу жизнь. Только тогда вы сможете найти преимущество и заявить о нем.
Глава 4. Уравнение умений
P(St+1|St) = P(St+1|St, St–1, St–2, …, S1)
Я сижу вечером в кафе и вижу, как он заходит. Пожимает руку официанту, затем руку бариста, обмениваясь улыбками и парой слов. Сначала он меня не видит, а когда я встаю, чтобы подойти к нему, замечает еще одного знакомого. Теперь раунд объятий. Я снова сажусь, ожидая, пока он закончит.
Его известность здесь частично объясняется его прошлым профессионального футболиста и тем, что он часто появляется в телевизоре, но он популярен и благодаря тому, как себя держит: уверенно, дружелюбно, находит время поговорить с людьми, уделив несколько слов каждому.
Усевшись со мной, уже через несколько минут он вовсю разглагольствует: «Я думаю, что делаю хорошее дело, поскольку показываю людям свои способы работы. Мне кажется, иногда этого не замечают. Я просто делаю свое дело, говорю как есть, я честен, как и нужно в этой игре. У меня куча контактов. Полно встреч, как вот эта с вами, чтобы поддерживать связи. Люди желают поговорить со мной, поскольку у меня уникальный способ смотреть на всё. Из-за моего прошлого, ни у кого другого этого нет. Вот что я хочу донести, когда сижу здесь с вами…» Наблюдения перемежаются байками о временах, когда он играл, несколькими отрепетированными историями, где упоминаются громкие имена, и своевременными шутками.
Он улыбается, смотрит прямо в глаза и временами заставляет меня чувствовать, что я просил у него всю эту информацию. Но я просил не это.
Я хотел поговорить об использовании данных – как в СМИ, так и в футболе. К сожалению, пока я не слышу ничего толкового.
Я называю людей такого рода «Мой путь» – по песне, которую прославил Фрэнк Синатра[84]. Суть каждой из их историй – двигаться осторожно, встречать вызов с поднятой головой и доводить дело до конца. Из этого может получиться красивая мелодия, и в те две-три минуты, пока очередной господин «Мой путь» обнимается и здоровается, проходя по кафе, окружающие получают удовольствие.
Но это работает, пока он переходит от одного человека к другому.
А я сейчас застрял в этом положении, и мне некуда деться.
Стыдно признаться, но первые несколько раз, когда я разговаривал с футболистами вроде господина «Мой путь», я верил их историям. С момента публикации моей книги «Футболоматика» в 2016 году[85] меня приглашали в некоторые ведущие футбольные клубы мира, а их представители посещали меня. Меня приглашали на радио и телевидение, чтобы рассказывать об игре вместе с бывшими профессионалами. Переход из научной среды к общению с бывшими футболистами, телеперсонами, скаутами и членами советов директоров клубов Премьер-лиги опьяняет. Мне нравилось слушать закулисные истории об игроках и больших матчах и узнавать о жизни на тренировочных полях. Если использовать самое распространенное футбольное клише, то мечта стала реальностью: я превратился из болельщика в того, которому доверяют люди, близкие к самому действу.
Я до сих пор люблю слушать такие истории и воочию наблюдать реальный мир футбола. Но интересные истории слишком часто сопровождаются «геройскими» рассказами о взглядах очередных господ типа «Мой путь», о том, как их успехам помешали жульничающие соперники и как бы они могли сделать всё лучше, если бы им дали такую возможность.
Поскольку я математик, эти парни часто решают, что должны объяснить мне ход своей мысли. Они начинают рассказывать, что я смотрю на мир не так, как они, – при этом не выяснив, как же я воспринимаю жизнь.
«Думаю, статистика отлично подходит для размышлений о прошлом, – скажет мне такой человек, – но у меня есть предвидение и интуиция для будущего».
Потом он объяснит, что обладает уникальной способностью определять свое конкурентное преимущество. Или как его уверенность в себе и сильный характер помогают принимать правильные решения. Или как он обнаружил метод находить закономерности в данных, которые я (по его мнению) упустил. В своих рассказах он, как правило, обходит неудобные моменты. «Ошибки я начал делать, только потеряв концентрацию», – говорит он мне. И всегда подчеркивает свои сильные стороны: «Когда я сосредоточен, я все делаю правильно».
Однако, начав работать в индустрии футбола, я уж точно не осознавал, сколько времени мне придется выслушивать рассказы людей о том, почему они считают себя особенными.
Мне следовало бы это понимать лучше, поскольку такое происходит не только в футболе. Я встречал то же и в промышленности и бизнесе: специалисты по инвестициям говорили мне о своих уникальных качествах. Им не нужна математика, ведь у них есть чутье, которого нет у специалистов по количественному анализу («квантов»[86]). Руководители технических компаний объясняли мне, что их стартап преуспел благодаря уникальным взглядам и талантам. Даже ученые занимаются тем же. Исследователи-неудачники рассказывали, как другие украли их идеи, а успешные ученые утверждали, что придерживались своих принципов. Каждый из них делал это по-своему.
Встает вопрос, на который сложно ответить: как узнать, говорят мне что-то полезное или нет?
Парень, с которым я сейчас сижу, очевидно, просто переполнен. Он без остановки говорит о себе последние полтора часа. Но многим другим людям есть что сказать полезного, причем включая иногда и господина «Мой путь». Вопрос в том, как отделить ценные сведения от самолюбования.
Подход специалистов по прикладной математике к этому вопросу таков: разделить все, что вам говорят, на три категории. Первые две обсуждались в предыдущих главах: это модель и данные. Модели – наши гипотезы о мире, а данные – опыт, который позволяет нам установить истинность или ложность наших гипотез. Господин «Мой путь», о котором я сейчас рассказываю, создает третью категорию: бес-смыслица. Он рассказывает истории о своих триумфах, неудачах и ощущениях, но ничего конкретного о том, как он думает или что он знает.
Я использую дефис в слове «бес-смыслица», чтобы заставить вас задуматься. Этот трюк позаимствован у философа Алфреда Джулса Айера из Оксфордского университета, который способствовал становлению моего взгляда на математику. Айер признавал, что «бессмыслица» – очень провокационное слово, но использовал его для описания информации, которая не исходит от наших чувств. То, что чувствует «Мой путь», как он воспринимает свои успехи и неудачи, не основано на наблюдениях или на том, что можно измерить. Айер внес предложение: когда «Мой путь» или кто-то еще рассказывает вам что-то, вам нужно спросить, проверяемо ли его утверждение. Можете ли вы в принципе определить, истинно ли какое-то утверждение или нет, используя данные, которые получаете от органов чувств?