Тело не сгибалось, не слушалось. С левой стороны оно было и вовсе незнакомое, неподатливое, чужое. Рука словно омертвела, по ноге бегали мурашки. Не сразу получилось заставить тело повиноваться. Потом Катя спохватилась, обернулась — выдохнула. Яна рядом не было. Ни в кровати. Ни в комнате. Ни, если повезет, в Бешенковичах.
— Котенок, завтрак готов!
Ян вошел без стука.
Катя рывком натянула на себя одеяло.
— Я больше не обязана тебе подыгрывать! Желание выполнено.
— Да, верно. Можешь прямо сейчас пойти и рассказать, что мы просто пошутили.
Обреченно вздохнув, Катя опустила лоб на ладони.
Нет, не сейчас. Родители не поймут такой шутки. Потом, постепенно, можно будет отмотать назад. Тест на беременность иногда ошибается. А с женихом она рассорится. Как-то так.
Ох…
Она подняла голову, наткнулась на взгляд Яна, странный, серьезный, задумчивый, непонятно что выражающий — совершенно не подходящий ситуации, и вспомнила свои ночные фантазии. Теперь они казались бредом, чем-то болезненным. И было совершенно непонятно, как они залезли к ней в голову.
На завтрак мама напекла оладушек.
Ян, по привычке, не ел. Выпил полкружки чая. И все постукивал пальцем по сигаретной пачке, переворачивая ее то одним, то другим ребром.
Отец хитрым котом зашел на кухню.
— Надо бы давление в шинах проверить. И масло глянуть.
Катя усмехнулась. Папа с детства грезил техникой, свой первый мопед собрал в десять лет. С такой машиной, Ян стал ему за сына.
Поблагодарив, Ян протянул ключи и, наконец, произнес:
— Пойду, курить охота.
— Никуда ты не пойдешь! — Любовь Витальевна поставила на стол блюдце вместо пепельницы. — На улице такое твориться… И продует, и промочит.
В их семье никто никогда не курил — если не считать самой Кати в «ночь правды». Отец даже запаха табачного дыма не переносил. И вот мама предлагает Яну остаться и покурить в их присутствии.
Катя смотрела на Яна, подперев щеку кулаком, и думала: как же ему удалось так органично вписаться в незнакомую семью, так ловко обвести ее близких людей вокруг пальца? Ян заигрался до такой степени, что собирался пойти на улицу под дождь вместо того, чтобы начать курить на кухне безо всяких прелюдий. И слово «заигрался» напомнило Кате о другой игре.
— Мам, знаешь, как сильно Ян меня любит? Знаешь, до какой степени? Ты даже представить не можешь! Вот, смотри! Милый… — она обратилась к Яну.
— Да, Котенок? — спросил Ян, зажав сигарету губами. Потом чиркнул спичкой и с наслаждением сделал глубокую затяжку.
— Хочу, чтобы ты больше не курил.
Ян поднял на нее непонимающий взгляд. Он ждал. Больше не затягивался, но и не тушил сигарету. И этот гаденький дымок юлил, завитушками поднимаясь к бревенчатому потолку.
— Сформулирую по-другому. Я хочу, чтобы ты бросил курить, — Катя выдержала паузу. — Это мое желание.
Ян засуетился. Поперхнулся дымом. Ох, и ответит же она за это желание…
— Конечно, котенок, как скажешь, — выдавил он.
Медленно, словно прощаясь, затушил сигарету. Сгреб в ладонь пачку и вместе с окурком бросил в печь. В полной тишине протянул матери зажигалку.
— Забирайте, в хозяйстве пригодится.
Любовь Витальевна покачала головой. То ли с осуждением, то ли с уважением.
— Желание выполнено, Котенок? — с нажимом на последнее слово, спросил Ян.
— Да, милый.
— Тогда я пойду… подумаю… любимая…
Наклонив голову перед дверным проемом, он вышел из кухни.
Всю дорогу ехали молча. Ян не скрывал раздражения. Он нервничал и явно хотел курить. Даже музыка его не успокаивала. Катя сидела, как на иголках. Мало ли что придет Яну в голову в таком настроении. А следующее желание было за ним.
Только, похоже, Ян умел лучше ее держать себя в руках. Он не тратил драгоценные желания попусту, а выжидал, очевидно, знакомый с выражением, что месть — блюдо, которое подается холодным.
Она выполнила уже три его желания. Осталось всего семь.
Только слово «всего», произнесенное в мыслях, было тяжелым и печальным, почти как «целых».
Глава 10. Хобби
На заправке Ян купил с дюжину пакетиков соленого арахиса и ел его без остановки. По приезду он случайно закрыл Катю в бумере. Опомнился уже дома, когда она дозвонилась ему на мобильный. Раздражение Яна росло, спело, и Катя поспешила укрыться в своей комнате. Стараясь не скрипеть диваном, она села и замерла, готовая просидеть так до ночи — лишь бы Ян не вспомнил о ее существовании. Но не тут-то было. Через пять минут раздался стук в дверь. После чахлого «открыто», дверь рывком распахнулась — и появился Ян. Все стало еще хуже. Он выглядел так, будто ему вкололи адреналин. Глаза бешено горели, а голова, похоже, была полна идей.
— Машина совсем грязная. Надо помыть, — забрасывая в рот орешек, заявил он.
— Съезди на мойку, — сухо предложила Катя.
Ян исчез, словно и в самом деле послушался ее совета. Но вскоре в ванной раздался грохот, полилась вода. И пары минут не прошло, как Ян поставил перед ней ведро, на треть наполненное вспененной жидкостью, в котором островком плавала большая желтая губка.
— Сама помоешь. Отработаешь царапину.
Катя тяжело вздохнула, взяла ведро.
— Куда собралась, — остановил ее Ян.
— Машину мыть, — глядя исподлобья, ответила Катя.
— Машину будешь мыть в бикини.
— Я не взяла с собой купальник.
— А я как раз прихватил. Можно сказать, он лежал на видном месте.
— В глубине третьего ящика комода! Ты рылся в моем белье?! — возмутилась Катя.
Ян выдержал дипломатическую паузу.
— Переодевайся.
— Не буду! — она гневно поставила ведро на пол, вода ударилась о пластмассовые стенки и пролилась на пол.
Ян медленно перевел взгляд с лужи на Катю. И взгляд этот был недобр. Катя медленно опустилась на корточки, выжала губку и стала вытирать лужу.
— Будешь. Ты поцарапала мне машину.
— Ну, подай на меня в суд! — вскочила Катя. — Так и скажи: девушка, которая без какого-либо договора платит деньги мне за комнату, поцарапала машину, которую я украл! И если уж на то пошло, я не прочь с первой же зарплаты возместить затраты на ремонт. Но не тебе, а твоему отцу!
Ян прислонился к дверному косяку.
— Ладно, — он опрокинул остатки содержимого шуршащего пакетика себе в рот. — Твоя взяла.
Катя победоносно швырнула губку в ведро и вытерла руки о бедра.
— Хочу, чтобы ты сейчас же помыла мне машину в бикини, — продолжил Ян. — Это мое желание. — И после паузы добавил: — Напоминаю: я должен остаться доволен.
Ян направился в свою комнату. Катя, придя в себя, бросилась следом.
— Ну, Ян! Ну, пожалуйста! Давай, хотя бы без посторонних!
Ян сел в кресло и, заложив ногу за ногу, стал вскрывать следующий пакетик.
— Неа.
— Ну, я прошу тебя! Хочешь, стану на колени?
— Можешь становиться в любую позу — как твоей душе угодно. На мое решение это не повлияет.
— У-мо-ля-ю!
— Кэт, — Ян отложил пакетик на стол. Глубоко вздохнул. — Думаешь, мне легко было бросить курить? Ты хоть представляешь, что значат… значили для меня сигареты? И что чувствует человек, внезапно бросивший курить после десятилетнего марафона? — он снова запустил руку в пакет. — Так что перестань ныть, девочка.
Катя молча переоделась, взяла ведро и вышла на улицу. Женщина, сидящая на скамейке, перестала качать коляску с орущим младенцем. Проходящий подросток отпустил пошлую шутку.
Погода была совсем не «моечная». «Как в мешке» — говорила Катина мама в такие дни. Небо — хмурое, низкое, неподвижное. Накрапывал дождь.
Катя намочила губку и провела по капоту, оставляя мокрую мыльную полосу. Вскоре жидкость в ведре стала такого же цвета, как небо. Вода неприятно стекала по локтям, по ногам — и скапливалась в кроссовках, обутых на босую ногу. Катя снова провела губкой по капоту.
Это надо просто пережить.
Сама же столько раз помогала папе мыть машину. Не в бикини, правда…
— Не хватает драйва, — заявил Ян, выставляя на подоконник музыкальный центр.
Пока Катя пыталась осознать то, что сейчас произойдет, загромыхала музыка. Катя не помнила название композиции, зато хорошо помнила клип, в котором полуобнаженные женщины делают вид, что выполняют ремонтные работы.
Она швырнула губку в ведро и подскочила к окну.
— Будет драйв! Обещаю! Не надо сзывать сюда всю улицу! Просто принести из моей комнаты плейер.
Катя прицепила плейер к плавкам, надела наушники и включила Бритни Спирс «Baby One More Time». Бедра сами стали двигаться в такт музыке, а ступни — отстукивать ритм. Губка веселей заскользила по стеклу.
Ян сидел на подоконнике, жуя орешки. В нескольких соседних окнах торчали головы. Школьники с рюкзаками показывали на нее пальцем.
Ну и пусть!
«Show me…» — она прижала губку к сердцу. — «Tell me, baby…» — затрясла плечами. К припеву Катя распустила волосы. Не обращая внимания на окружающих со смартфонами, она подпевала Бритни Спирс и подтанцовывала, представляя себя звездой клипа.
Песня не успела закончится, как пришел Ян. Обмотал ее своим полотенцем и разогнал шпану. Катя сняла наушники, из них до сих пор лилась музыка.
— Я не домыла.
— Пойдем домой. Желание выполнено.
— Ты не досмотришь шоу?
— Орешки закончились.
* * *
Сидя на кухне, Ян слушал, как льется вода в ванной, и пытался понять, что пошло не так. В какой-то момент, поедая орешки на подоконнике, он понял, что не хочет продолжения этого спектакля.
Он набрал в чайник воды из-под крана и поставил его на огонь.
Странное ощущение — словно плохое предчувствие. Едва ощутимо ныло в солнечном сплетении. Будто все снова менялось, как в казино два месяца назад. Механизм, который работал долгие годы, совершая изо дня в день одни и те же действия, вдруг начал двигаться в обратную сторону. Теперь все пойдет по-другому. Опять по-другому.