Подниматься и в самом деле было нелегко. Откровенно говоря, я вообще не представляла, как он тащил меня столько времени. Но скорее бы мышь дохлую съела, чем показала ему свою слабость! Поэтому, не обращая внимания на покалывание в боку, держалась выбранного темпа.
Когда подъем был пройден и я оказалась на скале, захотелось упасть и тихонько умереть. Но мы, кошки, создания гордые, выносливые и всяким темным магам своей усталости не демонстрируем!
Тихо выдохнув, я обвела взглядом местность и к своему неудовольствию была вынуждена признать, что Лафотьер не бедствует. Даже издалека особняк выглядел внушительно, а уж вблизи! Большой, трехэтажный, но при этом не громоздкий. Вот только темный и мрачный, как раз под стать владельцу! Ограждение отсутствовало, но что-то мне подсказывало, что и без него желающих соваться сюда без спросу не находится.
Скалистый выступ плавно сменялся участком покрытой короткой травой земли. По обеим сторонам от массивной темной двери раскинулась пара клумб, выглядящих откровенно печально. Одну из стен увивал зеленый плющ, тянущийся от земли до самой крыши – похоже, единственное выжившее рядом с Лафотьером растение. Яблоньки – и те усохли, не выдержав его общества.
Пока я осматривалась, маг молчаливой тенью стоял позади, а когда пошла к двери, двинулся следом. Думает, что я могу попытаться сбежать?
Могу, но не стану. И впрямь нужно посмотреть, что там за договор такой. Если он в самом деле существует, то потребовать проведения экспертизы на подлинность. Лично у меня после нашего недолгого общения доверия к темным магам нет никакого!
Вероятность того, что меня притащили сюда совсем не для того, чтобы ткнуть носом в треклятый договор, а с какой-то иной целью, я тоже не исключала. Но, как бы то ни было, убегать все равно не собиралась. Ибо расписываться в страхе – еще хуже, чем демонстрировать усталость!
Входная дверь оказалась плотно прикрыта, но не заперта – еще одно доказательство, что никакой вор в здравом уме сюда не сунется. Если приплюсовать к этому всеобщее отношение к Лафотьеру, выражающееся в непоколебимом страхе, то…
Мысль так и осталась недодуманной, поскольку, открыв дверь, я наткнулась на нечто. Нечто, очень смахивающее на… зомби! Не знаю, как мне удалось не заорать, увидев потрепанного жизнью… точнее, смертью, вырядившегося в костюм дворецкого мужчину преклонных лет. Костюм был как с иголочки – явно новый, идеально вычищенный и выглаженный, с аккуратной бабочкой. А вот его обладатель был, может, и идеально вычищенный, но уж точно далеко не новый. Не первой свежести, так сказать.
– О, хозяин, у нас гости? – Похоже, мой приход его удивил.
Расшаркавшись, полумертвый дворецкий посторонился и отвесил церемонный поклон, приглашая меня войти. Когда переступала порог, собственные ноги казались деревянными, голова – готовой взорваться от переизбытка острых ощущений. Хотя я тот еще любитель пощекотать себе нервишки фильмами ужасов, одно дело – увидеть зомби на экране и совсем другое – в реальной жизни прямо перед собой.
Впечатленная дворецким, на обстановку холла я практически не обратила внимания. Машинально отметила лишь общие темные тона, ведущую наверх массивную лестницу и висящие на стенах картины.
– Простите мне мою бестактность, госпожа, – вновь заговорил дворецкий. – Но я впервые в своем посмертии вижу ликоя. Не соблаговолите ли вы ответить, какую по счету жизнь проживаете?
– Десятую, – ответила я чисто машинально.
Хотя вежливость дворецкого подкупала. Вот все бы так ко мне обращались!
Мой ответ заставил зомби округлить единственный уцелевший глаз. Он уже снова открыл рот, намереваясь что-то сказать, но его опередил Лафотьер.
– Не сейчас, Крикко, – бросил он и, обращаясь ко мне, пригласил: – Ну, пройдемте в кабинет, госпожа ликой.
Обращение прозвучало откровенно издевательски, и я показательно фыркнула. Моей внутренней кошке так и захотелось снова выпустить когти, чтобы расцарапать самодовольную физиономию, но я ее сдержала. Вместо этого, непроизвольно подняв хвост и навострив уши, чинно прошествовала в указанном направлении.
Глава 7
Весь особняк был выдержан в одном стиле, и как-то сразу становилось понятно, что он стоит на этом самом месте уже много-много лет. Интерьеры, конечно, мрачноватые, но в отсутствии вкуса того, кто его строил, не упрекнешь.
Вот только… как же здесь было грязно! Пылищи почти столько же, сколько в моей мастерской! Полуразвалина-дворецкий, видимо, провести влажную уборку был не в состоянии, но Лафотьер хоть иногда мог бы тряпку в руки взять! Или у темных магов на чистоту аллергия?
В кабинете, куда мы пришли, царил кавардак. Если бы мне предложили наделить Лафотьера титулом, я бы назначила его королем хаоса. Почему-то сразу вспомнилось рабочее место старшего зерра, где все было чистенько, аккуратненько, разложено с предельной педантичностью.
Нет, ну ладно существовать, а ориентироваться в этих завалах как?!
Каким-то непостижимым образом темный маг в своем кабинете таки ориентировался. И очень хорошо ориентировался, поскольку договор мне был продемонстрирован незамедлительно. Лафотьер подошел к столу, дернул на себя выдвижной заедающий ящик и извлек из него подсвеченную фиолетовым цветом бумажку.
Класс… теперь еще и бумага светится!
Тот факт, что пылью оказались покрыты даже сиденья кресел, окончательно уверил меня в том, что гостей в этом доме не бывает – ни нежданных, ни запланированных. Присесть на слой пыли – совсем не то же самое, что посидеть на пляжном песочке, новый сарафан на этот раз было жалко, поэтому пришлось читать документ стоя.
Чем дольше я читала, тем хуже мне становилось. Даже под ложечкой засосало – противно так, гаденько. Потому что если все, что здесь написано, правда…
Собственно, сам текст был небольшим. В нем всего-то и упоминалось, что я в ответ на услугу от господина Лафотьера обязуюсь служить ему фамильяром одну из своих последующих жизней. Внизу две подписи и печать.
Забывшись, на креслице я все-таки присела… осела, точнее сказать, потому что подпункты договора подразумевали, что фамильяром я обязана быть действительно всю жизнь. Любую.
Как я могла такое подписать?! Как?! Да никогда бы не согласилась на подобную глупость! На целых сто лет отдать себя в полное пользование темному магу – это ведь безумие!
– Это подделка. – Хотела, чтобы прозвучало утвердительно, но получилось вопросительно и самую малость с надеждой.
– Подлинник, – возразил присевший на край стола Лафотьер.
– На слово тебе я не верю и настаиваю на проведении экспертизы, – тут же озвучила я свое требование и без перехода запальчиво воскликнула: – Бред! Что за услугу ты мог мне оказать, чтобы я подписалась под такими условиями?! Если это правда, то как ты меня заставил?
– О нет, киса. – Он сложил руки на груди и слегка прищурился. – Заставлять пришлось меня. Моя помощь была слишком ценной, и я долго раздумывал, стоит ли оно того.
Сначала показалось, что он опять издевается, но нет, маг был серьезен. И самое поганое заключалось в том, что сейчас, глядя на него, я уже знала, каким окажется итог экспертизы. Чувствовала всем своим нутром, что Лафотьер не врет, но все равно не хотела этого признавать.
– И что за услуга? – уняв эмоции и заставив голос звучать ровно, спросила я. – Что ты сделал для меня такого, что я согласилась прислуживать тебе целую жизнь?
На этот раз с ответом Лафотьер не спешил, занятый тем, что всматривался в мое лицо так, словно видел его впервые. И в первый раз за время нашего общения я заметила, как в глубине его черных глаз зарождается, а потом и открыто проявляется удивление.
– Так ты и правда ничего не помнишь… – не сводя с меня взгляда, задумчиво произнес он.
– Долго же до тебя доходило! – съязвила я и сложила руки на груди, непроизвольно желая оградиться и от него с его чрезмерно внимательным взглядом, и от условий треклятого договора.
Не обратив внимания на мои последние слова, он ответил на ранее заданный вопрос:
– Последние свои жизни ты провела нескучно. С завидной регулярностью светилась в сомнительных историях, обзавелась множеством связей и в один прекрасный день решила, что неплохо бы присвоить одну ценную вещицу из королевской сокровищницы. Очень ценную вещицу, государственной важности. Обзавелась парой известных в криминальном мире подельников и успешно обчистила монаршую семью. Только вот не учла, что вещица, помимо своей исключительной ценности, обладает еще и проклятием. С помощью последнего узнать, кто именно вор и где он находится, было вопросом пары часов.
Я слушала и… изумлялась, если выражаться культурно. Если все действительно так, то где в прошлых жизнях были мои мозги? Где, я спрашиваю?! Неужели за сотни лет жить стало так скучно, что меня потянуло на такие вот адреналиновые приключения?
– Избежать кары не удалось бы даже тебе, при всей твоей ловкости и потрясающему, должен признать, умению увиливать. И простой казнью дело бы не ограничилось. Тебя бы посадили в камеру, заточенную специально под ликоев. Умирая, ты перерождалась бы в ней снова и снова, пока не исчерпала все жизни. Такая участь хуже мгновенной смерти, не находишь? Коротать век за веком в четырех стенах, в абсолютном одиночестве и не видя белого света.
Стой я на ногах, осела бы в кресло повторно, даже не вспомнив о сохранности нового сарафана. Да уж… и впрямь незавидная участь. Кража – это, конечно, ужасно, и даже думать не хочется, что когда-то я была способна на большее, чем заимствование штанов и рубашки, но почему наказание такое суровое? Пожалуй, руку за воровство отрубить – и то гуманнее…
– Потому что ты – ликой, – словно прочитал мои мысли Лафотьер. – Это только в последнее столетие ваши права стали во что-то ставить. До этого весь ваш род подвергали гонениям, надевали магические, блокирующие силу ошейники и принудительно ссылали на тяжелые работы.